него все имеющиеся покрывала и их заменители вплоть до штор с окон. А Скорая не спешила. Но приехал лепила от Зюйд-Веста – высокий, тощий, с мощным носом-рубильником и бритой до блеска головой. Рубильник она увидела в окно, когда он выбирался из своей БМВ цвета мокрого асфальта. В комнату же он вошел уже в многоразовой, в розовый цветочек маске. И синих перчатках.
Виола как-то уже и подзабыла, как себя вести с этим важным народом, пролепетала:
– Здрасьте, тут вот… это… – со слезами на глазах провела его к постели больного под грудой разного тряпья нашедшегося в комнате, вплоть до линялых штор, снятых с окна.
Доктор, даже не потрудившись ответить на приветствие и вообще никак не отреагировав, принялся обследовать больного: навел на лоб электронный термометр, осмотрел горло и глазные яблоки, со специальной ложечкой обследовал горло и стетоскопом прослушал тощую татуированную грудь. После этих и некоторых других процедур сделал внутривенный и внутримышечный уколы и наконец посмотрел бледно-голубыми глазами навыкате на Виолетту:
– Значит так. У него корона. Я оставляю колеса. На двоих. Тебе сейчас тоже вколю. Потом принимать: сегодня пять, потом четыре, три и так далее. По две – пока не кончатся. Ты уколоть сможешь?
Она отрицательно мотнула головой:
– Нет, но…
– Придется научиться. Или нанять сестру.
– Я найму!..
– Дело твое. Оставляю ампулы на двоих. Если завтра не станет лучше, надо мотать в Тверь. Обоим. – Он быстро и ловко протер все инструменты спиртом, укладывая их в чемоданчик. После чего встал и направился к выходу.
Виола шагнула следом:
– Сколько мы вам должны?
– Нисколько! Зюйд-Вест все забашлял. – Ответил не поворачивая головы. – И никакого бухла!
Когда она вернулась, проводив этого воровского лепилу, Виктор уже сидел с папиросой в руке и накинутым на плечи барахлом.
– Ты не могла бы чифирку сварганить?
– Без проблем! – она налила воды в большую эмалированную кружку и поставила ее на газ. – Как ты?
– Перекантуемся! Я вот что – с чего бы это вор так к тебе?
– Ты что, ревнуешь?! – она невесело усмехнулась. – Он попросил меня за его дочерью приглядеть. За Евой.
119. Катя
Они поехали на Дунаевского по месту прописки этого самого Бори. На неширокой, с земляным покрытием улочке с заросшими травой обочинами время словно бы остановилось – низкие столетние, крышами набекрень избушки, кое-где, правда, слегка подновленные ярким пластиком, просторные огороды с теплицами за сетками и жестью изгородей, толстенные тополя, березы и ясени…
– Да это деревня! – усмехнулась девица. – И как они тут маются?!
– В деревнях дома покруче! В некоторых воще целые замки! – в ответ ухмыльнулся Григорий.
– Да ну?!
– Я тебе говорю! – он достал сигарету и прикурил. – Там давно уже москвичи да питерцы все поскупали!
– Ты не мог бы?.. – она не успела возмутиться его курением без спроса, потому что он остановил машину и открыл дверь.
– Вот тут значится по навигатору.
Перед длинным на две калитки домом стоял колодец с коловоротом, из которого сгорбленный старик доставал воду. Старлей подошел к нему:
– Здравствуйте, я из полиции. Как мне Борю найти?
– Борьку-то? Так у них с матерью еще есть дом – чуть выше по улице. С теплицами да грядами. Скорее всего он там! – с кряхтеньем поднял жестяное ведро и перелил воду в свое пластиковое.
– А тут его нет? – Григорий указал на длинный дом. – Какой вход его?
– Вот эта, ближняя!.. – старик отвернулся, еще больше сутулясь, и с явным трудом понес воду прочь.
Григорий подошел к калитке и, перегнувшись через нее, отомкнул крючок внутри.
К нему с яростным лаем бросилась лохматая цепная собачонка. И через пару минут из-за дома вышла совсем миниатюрная старушка в старинном черном зипуне и цветном платке по самые брови.
– Вам чего?
– Нам бы Борю.
– А зачем?
Григорий достал удостоверение:
– Старший лейтенант Шапошников!
– А! Так его нет. Ушел куда-то! Он что-то натворил?
– Может и натворил! Нам надо снять показания!
Сзади к старлею с дымящейся сигаретой подошла Екатерина в белых брюках и красной куртке:
– Нам нужно кое-что уточнить о событиях в девяностые!
– Эва, куда вы хватили! Тридцать лет прошло уж!..
– Мы обязаны предупредить, что его разыскивают бандиты из Москвы!
Старушка вздрогнула и замерла с открытым ртом. Надо сказать, полном зубов!
Девица тронула кавалера за руку:
– Поехали, лейтенант!
– Старший лейтенант! – поправил он ее, выбрасывая окурок на тропку. – Куда поехали?
– К Серафиме!
– Да как мы ее найдем?! Личные дела она творит без маршрутизатора!
Они сели в машину, Екатерина встряхнула золотистыми волосами:
– Надо взломать ее страничку.
– А ты умеешь?
– Нет, но знаю, кто умеет.
Дело в том, что у нее был некогда не очень хороший любовник из одной местной газеты, заведующий отделом информатики Саша К. Но сообщать это молодому и амбициозному старлею не имело смысла. Тем более, что с Сашей она все ж поддерживала некоторые отношения.
Они бы покатили к нему, но зазвонил ее смартфон. И это был сам шеф Николай Николаевич. В присутствии оперативника полиции, разумеется, именовать его не следовало. Как, впрочем, и без присутствия кого бы то ни было.
– Да? Я вас слушаю!
– Ты не одна?
– Да.
– Тогда слушай внимательно! Условия немного изменились. У тебя в гостинице после пожара жила иностранка.
– Ну!
– Это дочь вора. А с него можно срубить поболее, чем с местного коммерсанта. Акцентируйся на этом! У тебя есть номер ее телефона?
– Разумеется. Надо найти ее. И припрятать. А потом – на главную цель!
Но поехали они все равно к Саше К.
Редакция находилась на втором этаже бывшего ЧК на площади Ленина. Говорят там до сих пор в подвалах кто-то стонет и завывает по ночам.
Щуплый, сутулый, с чахлой бородкой и синими кругами под глазами компьютерщик был на месте. Он измученно изобразил радость:
– Привет, Катя!
Она, не снимая маски, прикоснулась к нему щекой:
– Привет! Мне надо установить местонахождение одного номера. Нет, двух!
– Но… – Саша округлил глаза в сторону Григория.
– Это работник полиции, старший лейтенант Шапошников! так что, считай, Родине служишь!
Дохляк обреченно вздохнул и развел руками.
Через пять минут они знали местонахождение телефона Евы. И как ни странно оно совпало с местонахождением Серафимы, вычисленном чуть позже. Удивлению опера не было предела.
120. NNN
После этого сумасшедшего звонка он неожиданно для себя утратил обычное психическое равновесие. Нет, сначала просто усмехнулся, тряхнув головой, и выкинул из головы эти телефонные бредни. Но к вечеру, когда все текущие дела были практически закончены, а планы на завтра начали формироваться в мозгу, какое-то внутреннее отягощение вернулось. Совсем как в лихие девяностые! Вернулось ощущение опасности, подстерегающей за спиной.
Он опустился в свой спортзал в полуподвале и для начала побуцкал пластиковую макивару в виде некогда злейшего некогда врага подполковника Горюнова в парадной форме. Затем взялся за штанги. У него их было две: над скамейкой для жима лежа и на помосте для становой тяги. Он так и не полюбил все эти суперсовременные механические приспособления качков. Между подходами он обычно прыгал со скакалкой или молотил
