— Меньше. Гораздо меньше. Но не завтра, да, — покивал я. — Так что я для вас, на какое-то время потеряю интерес.
— Не мели чепухи, — сказала Таня. — Мы не простолюдины и друзьями не раскидываемся. К тому же не забывай, наши семьи стоят на пороге войны, которую я планирую остановить, чего бы мне этого не стоило. Да не только я, Марина или Катя готовы заплатить любую цену, чтобы ее предотвратить.
— А ваши отцы готовы заплатить любые деньги, чтобы ее развязать, — сказал я. — Вы завтракать будете? У меня еще тренировки и посещение библиотеки.
— Будем, — кивнула Таня. Встала и ушла к столу раздачи.
— Глупо, — вынесла свой вердикт Катя и последовала за ней.
Я пожал плечами и поднял газету. Мне понравился слог, подобранный Ильей. Он писал с долей вызова, несколько раз повторяя о таланте и силе молодого мастера. А так как в институте училось немало детей из благородных родов, скоро эта новость станет главной в столице. Точнее, уже стала, только я об этом не в полной мере подозревал. Институт загудел, словно разворошенный улей, студенты с разных факультетов бегали, собирали все известные слухи и сплетни, связанные со мной. Самые умные и находчивые пытались продать их крупным столичным газетам, но Илья их опередил, слив всю информацию.
Почти весь ажиотаж я пропустил, занимаясь в библиотеке или в маленьком спортзале, который забронировал для меня Сан Саныч. Тройка принцесс в эти дни почти не появлялась, решая какие-то личные проблемы. А за два дня до назначенного экзамена меня посетил любопытный персонаж.
Подходя к очередному этапу тренировки доспеха, все тренировки Алены выглядели абсолютно одинаковыми. Сидя на полу, чаще всего в позе лотоса, она концентрировала силу, стараясь поддерживать кинетическую броню как можно дольше. Для обычного одаренного, не шагнувшего на ступень мастера, считалось прекрасным достижением удерживать его полчаса. Алена же приближалась к шести часам, и каждый день прибавляла примерно по пять минут. Могла и больше, но я специально ограничивал ее. Когда до обеда оставался час, лимит ее времени подошел к концу, о чем сообщил будильник на телефоне.
— Беги в душ и переодевайся, — сказал я, открыв глаза.
Сидя напротив, я тоже практиковал кинетическую броню, только намного более тонко. Пытался согнуть пополам железный рубль. Неплохая тренировка усидчивости и терпения, так как задача практически невыполнимая из-за слишком мелкого объекта.
— Только не сверни кран, как в прошлый раз, — добавил я. — Сан Саныч третий кран мне уже не простит и придется покупать новый самому.
Она встала, немного поморщилась.
— И пока ты не научишься контролировать доспех, я не смогу сделать тебе массаж, — добавил я. — Иначе получится своеобразное избиение и крупные синяки.
Алена вздохнула и молча вышла. Если бы брат сидел рядом, он бы просто предложил переспать с ней. И ржал бы минут двадцать. Просто она находилась в такой фазе тренировок, когда сам процесс больше походил бы на драку. В общем, брат бы шутку оценил.
Дверь в зал открылась и на пороге появился незнакомый мастер. Уровень моего кинетического доспеха резко подскочил, словно двигатель, перешедший с холостых оборотов на полную мощь. Рублевая монета со звонким щелчком взмыла вверх и воткнулась в потолок.
— Не хотел мешать процессу тренировок, — сказал гость. — Тем более перед экзаменом.
— Так Вы и не помешали. Проходите.
Вошедшему было под сорок лет. Типично славянскую внешность разбавляла шапочка курчавых русых волос. И это был серьезный мастер, я бы даже сказал «Мастер» с большой буквы. Он не демонстрировал своей силы, не использовал давление или что-то подобное. Я просто в полной мере оценил его доспех духа. Многие, если не все студенты, проходя рядом, даже не заподозрят в нем одаренного. Как раз таких незаметных и надо опасаться.
— Орлов, Владимир Николаевич, — отрекомендовал себя гость, но визитку не предложил.
— Матчин, Кузьма.
Ничуть не смущаясь, что в спортзале нет мебели, он разулся, прошел по татами и, подтянув дорогие брюки, сел напротив, скопировав мою позу из кемпо. Опустился естественно, плавным уверенным движением. У меня едва заметно приподнялась бровь. Не ожидал, что такой человек станет вести себя так спокойно и свободно. Дорогой костюм и кожаная папка в руках никак не соответствовали подобному поведению.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Помолчали. Кого-то это бы нервировало, я же оставался абсолютно спокойным.
— Через восемнадцать минут ухожу на обед, — предупредил я, продолжая разгонять и уплотнять кинетическую броню.
— Как Вы, Кузьма, смотрите на то, чтобы семья Матчиных вошла в княжеский род Орловых?
— Мое мнение тут не играет никакой роли. Но если Вам интересно, то скоро я создам свой собственный род. Можете попытать счастье и поговорить с мамой или Александром, это мой старший брат. Только вряд ли у Вас получится их уговорить.
— Попытать счастье? — он удивленно уставился на меня. — Должны его попытать, мы?
— Ну, не я же к Вам пришел, а Вы ко мне, — сказал я, как само собой разумеющееся.
— Почему же Ваше мнение не важно? Вы, насколько я знаю, единственный мастер в семье.
— Мама тоже мастер.
— В Японии, как и в России глубоко патриархальный уклад жизни.
— Это не мешает мне любить маму.
— Род — это не просто сильный человек, — он покачал головой, сделав для себя какой-то вывод. — Даже великому мастеру ни один Император не предложит создать Род, если за его спиной не будет стоять влиятельная и внушительная сила. Мы можем предоставить и даже стать той самой силой.
— Император Тайсе думает иначе, — я добавил в голос немного победных ноток, словно этот спор давно выигран мной. — Он обещал «Род» любому великому мастеру.
— И почему тогда три последних мастера, не смогли его получить, а всего-лишь слились с крупными княжескими родами?
— У них не было моей силы воли.
— Кузьма, нужно взрослеть и всерьез относиться к жизни, со всеми ее реалиями. Борьба за власть, интриги и огромные деньги, способен ли противостоять этому юношеский максимализм?
Младший брат главы рода, князь и двоюродный брат Императора, положил на татами кожаную папку, затем легко встал.
— Приятно было поговорить, — нейтральным тоном сказал он. Пройдя к выходу, ловко сунул ноги в кожаные туфли и вышел из зала. Удобно обладать силой, когда даже шнурки развязывать не надо.
— Взаимно, — тихо протянул я. — Так меня, на «дурака», еще никто не проверял. Однако здесь и нравы…
Открыв папку, я вытянул первый лист, к которому крепилась большая фотография симпатичной девушки лет шестнадцати-восемнадцати. Выглядело так, будто ее застали врасплох, чтобы запечатлеть естественную красоту, но мне показалось, что это лишь мастерство фотографа. Не верю я в такую вот милую естественность. У Кати Хованской эта фотография вызвала бы ехидную ухмылку. Под фотографией находился лист рукописного текста. Имя, в какую ветвь княжеского рода входит, хобби и чем любит заниматься в свободное время. Эксперт первой ступени. Неплохо. Шесть фотографий, шесть девушек от восемнадцати до двадцати двух лет. Нет, надо было нагрубить ему и спросить, когда и где можно пощупать товар.
* * *
Проводить экзамен на звание мастера было решено на полигоне МИБИ. Так как я практиковал укрепление тела, то и подготовки особой не потребовалось. Так, навезли в центр железобетонных армированных плит, выстроив из них стену в форме полукруга. Сила мастера являлась «исключительным» оружием, поэтому меры безопасности, чтобы никто посторонний не узнал, в чем она заключается, принимались самые жесткие. По всему периметру выставили оцепление, а ближайшие крыши, находившиеся и так очень далеко от полигона, были заблокированы активистами из числа студентов. На мой взгляд, излишние меры предосторожности, так как не проходило и пары недель, как о новом мастере знали если не все, то практически все.
Что касается журналистов и освещения беспрецедентного события в прессе, то посетить экзамен разрешили нескольким журналистам. Они подписали договор, по которому могли говорить об экзамене только самыми общими словами. Ну и, собственно, члены комиссии. В нее вошло много людей, один из которых представлял департамент контроля за одаренными, в частности, начальник Таисии. Еще одним важным персонажем был дальний родственник Императора, отвечающий за международную огласку всего происходящего. По слухам, присутствовал кто-то из иностранцев, но я так и не узнал кто именно. По идее для экзамена достаточно трех человек, но, чтобы никто не сомневался в «рекорде» и «самом молодом» мастере в истории, пришлось приглашать людей, чей голос нельзя оспорить.
