Начальником Рыбницкой археологической экспедиции, которая выехала в Мокру, была назначена Татьяна Александровна Щербакова — один из самых опытных археологов и самая красивая женщина в Академии наук. Несмотря на то что ее научная специальность совсем не предполагала курганных раскопок, бурное развитие новостроечных работ требовало привлечения в эту область практически всех археологов. К тому же я рассчитывал, ЧТО человеку, который впервые будет раскапывать курган, обязательно должно повезти, и не ошибся!
Татьяна Александровна начала раскопки с маленькой насыпи, стоявшей у самого края поля, недалеко от гигантского кургана. И ей сразу же повезло. В насыпи было обнаружено непотревоженное захоронение сарматской женщины довольно хорошей сохранности. Ее правая кисть была украшена бронзовым браслетом с реалистичными головками змей на концах, а левая — браслетом из стеклянных пронизей и 13 фаянсовых бусин в виде жуков-скарабеев, привезенных из Египта. У правой руки женщины стоял миниатюрный ритуальный сосудик-курильница со сквозными отверстиями по тулову и совершенно целый сероглиняный кувшин. И как бы в награду археологам у черепа лежало изящное височное кольцо из золотой проволоки, украшенное двумя пирамидками зерни. Без сомнения, эта женщина принадлежала к родо-племенной сарматской знати I века нашей эры.
Как оказалось, это был первый своеобразный «звонок», который мы могли и не услышать. Вскоре по плану было раскопано еще три насыпи, которые попали в зону орошения, и раскопки надо было завершать. Но председатель настаивал на продолжении работ, и мне пришлось приехать в Мокру. После долгих переговоров мы все же убедили председателя, что раскопать огромный курган за месяц нереально и на это не предусмотрено средств. Но пришлось все же согласиться раскопать еще одну средних размеров насыпь, которая также мешала мелиорации. Татьяна Александровна согласилась продолжить работы и вновь не прогадала! Поразительно, но если бы не настойчивость председателя, мы так бы и остались в двух шагах от открытия. А ведь местные курганы как бы давали аванс в ожидании дальнейших раскопок!..
Спустя две недели я вновь посетил это село. Раскопки находились в самом разгаре. Курганная насыпь была наполовину исследована, но каких-либо находок не содержала. Рабочие зачищали профиль, чтобы установить строительные горизонты. Но даже незавершенный профиль однозначно показывал, что курган однослойный, то есть был возведен в один прием. Мало того, в нем отчетливо виднелся крупный грабительский ход, шедший с вершины насыпи прямо к центральной погребальной камере. Картина была достаточно ясной, и перспективы исследований особых надежд не вызывали.
Целый месяц из Мокры не было никаких известий. А когда в конце сентября Татьяна Александровна приехала в Кишинев, она сразу же пригласила меня к себе в кабинет и достала из шкафа несколько коробок из-под конфет. Судя по названиям, конфеты были дорогие, но их содержание оказалось еще дороже. Когда коробки открыли, в них заблестело золото и бирюза, матово засветились гранаты и древний янтарь… Действительно, археология тем и прекрасна, что всегда непредсказуема! Никогда нельзя быть уверенным ни в каких прогнозах или ожиданиях. Вот и на этот раз наша наука преподнесла очередной сюрприз. Вот что я узнал о результатах раскопок.
Когда курганная насыпь была полностью снесена, на фоне материка отчетливо проявилось квадратное ямное пятно, вокруг которого был возведен вал из чистой глины, плавно переходящий в круглую площадку диаметром почти 34 метра. Глина была плотно утрамбована, и на ней совершалась заупокойная тризна. Об этом свидетельствовали многочисленные скопления разбитых амфор и костей домашних животных. Сама погребальная камера была перекрыта двумя слоями крупных плах, а в ее центре находилась колода с погребенным, выдолбленная из цельного ствола дерева. Как и ожидалось, захоронение было ограблено еще в древности, но что-то помешало грабителям, и множество вещей они почему-то не забрали. Возможно, очень торопились, опасаясь рассвета, а возможно, были так нагружены сокровищами, что уже не разменивались на мелочи. Как бы там ни было, но столь грубая работа древних атеистов привела к тому, что в руки археологов попали уникальные изделия, привезенные сюда из различных частей мира.
Наиболее ценные и красивые находки были сделаны в колоде. В спешке выгребая из нее драгоценности, часть из них грабители не заметили, и они стали трофеями археологов. Здесь находилось множество золотых бляшек от одежды в виде колокольчиков, стилизованных цветков и фигурок лежащей лошади. Из ювелирных изделий случайно сохранились и два очень тонкой работы золотых перстня с камнедержателем в виде амфорки. Корпусом каждой из них служило вставленное зерно бирюзы, а ножкой — шарик зерни. Не менее ценным явился и потрясающей красоты перстень в виде спирали, края которого были украшены стилизованными головками дракона. Они были расцвечены гнездами кроваво-красных гранатов и голубой непрозрачной пастой. По непонятной причине эти украшения так и остались на руках погребенной.
Большой удачей явилась находка остатков деревянного ларца, инкрустированного слоновой костью с резьбой и рельефными изображениями Эрота-Купидона — шаловливого посланца богини любви Афродиты. Обнаруженные пластинки были найдены в различных местах захоронения. Скорее всего, в ларце находились основные драгоценности, которые и отвлекли внимание грабителей от других вещей. Судя по стилю изображений, ларец был изготовлен в мастерских Боспора как подражание более ранним античным образцам. Особенно хорошо сохранилась пластинка, изображающая Эрота в отрочестве. На ней можно увидеть стоящую в полный рост фигурку крылатого мальчика-подростка с факелом в правой руке. Контуры фигуры округлые, а все детали тщательно проработаны, что свидетельствует о высоком мастерстве резчика. Другие пластинки изображают сцены из жизни Эрота в младенчестве.
Интересно, что в погребении не было найдено оружие, но находились предметы, связанные с культом огня: ритуальный сосуд на трех ножках, заполненный золой и мелкими угольками. В нем лежали еще две миниатюрные лепные курильницы со сквозными отверстиями на тулове. Анализ показал, что в курильницах находились остатки травы и семян редких ароматических растений. Здесь же стоял бронзовый светильник с остатками органического фитиля и кубок с ручками в виде фигурок горных козлов. Грабители не обратили внимания и на некоторые изделия, изготовленные в римских провинциях: бронзовый кованый кувшин галло-римского производства, гончарную позднеантичную миску, бронзовый таз полусферической формы и три деревянных сосуда. Интересно, что один из них представлял собой небольшой бочонок с фигурной бронзовой ручкой на крышке. Остается лишь догадываться, чем он был заполнен. Все импортные вещи попали сюда либо в качестве военных трофеев, либо в результате торговых связей и представляли для того времени большую ценность.
Обнаруженные находки показали, что данный погребальный комплекс датируется рубежом II–III веков нашей эры и принадлежал аланской женщине очень высокого ранга. Такое количество золота и других очень ценных изделий могло принадлежать или царице, или жене очень богатого вождя. Но как она попала на берега Днестра? Кто такие сарматы и, в частности, аланы? Что они делали здесь? Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимо совершить небольшой исторический экскурс.
Северное Причерноморье неоднократно становилось ареной бурных исторических событий. Особого драматизма они достигли в начале I тысячелетия до нашей эры, когда римские легионы огнем и мечом покоряли новые земли. Под мерными шагами римских легионов исчезали и превращались в провинции империи некогда самостоятельные царства, родственные племена и народы становились непримиримыми врагами, истребляя друг друга во славу Рима, сильного не только своей военной организацией, но и гибкой внешней политикой.
Период древней истории Северо-Западного Причерноморья с I века до нашей эры по IV век нашей эры связан с культурой сарматских племен. Раннеантичные авторы называли их «савроматами», живущими за рекой Танаис (Дон), к востоку от могущественных скифов. Геродот подчеркивал родство сарматов со скифами и близость их языков: «За рекой Танаисом уже не скифская земля; первый из тамошних участков принадлежит савроматам, которые, начиная от угла Меотийского озера (Азовское море. — Примеч. авт.), занимают на 15 дней пути к северу; во всей этой земле нет ни диких, ни садовых деревьев».
Во II веке до нашей эры сарматские племена начали активное движение на запад и уже через столетие заняли ДнепровскоДонское междуречье. При этом они эпизодически появлялись на правобережье Днестра и даже в низовьях Дуная. Затем в союзе с другими племенами сарматы неоднократно вторгались в пределы римских владений южнее Дуная — в провинцию Мезия. Судя по источникам, первое непосредственное столкновение сарматов с римлянами произошло в 16 году до нашей эры, когда римский сенатор Луций Тарий Руф успешно отразил натиск этих кочевых племен. Однако уже в первом десятилетии нашей эры римлянам, подавлявшим Панноно-Далматинское восстание, пришлось срочно вернуть свои легионы в Мезию и вновь направить их против нападавших сарматов и даков.
