Наконец-то она поняла, что такое настоящий мужчина!
— Идем отсюда, Брич! — говорит она громко и смотрит мне в глаза. Она уже хочет меня, открытое платье само сползает с ее плеч.
— Идем, — говорю я и обвожу взглядом столики. Одни мужчины смотрят на меня со страхом, другие — с завистью, а все женщины — так, как Ксения.
На улице стоит моя машина, шестисотый мерс. Прохожие окружают ее и тихо переговариваются — такой роскоши в этом гнусном городишке они не видали. Я открываю дверь, потом захожу с другой стороны и распахиваю другую дверь — перед Ксенией. Ксения садится, сажусь и я.
У меня снят номер в лучшей гостинице. Портье встречает нас с поклоном. Скоростной лифт везет на двадцатый этаж. В лифте мы одни — и Ксения отчаянно прижимается ко мне, ее губы ищут моих губ...
— Валентин! Тьфу! Явилась!
— Валентин, я же знаю, что вы дома! — разорялась за дверью толстуха. — Давайте договоримся по-хорошему! Вы собираете свои вещи и уходите! Мне от вас ничего не надо, никаких денег! Расстанемся по-хорошему! Я не так много зарабатываю, чтобы кормить двоих!
Тьфу.. Это она про те пельмени, которые я нашел в холодильнике.
Я с большой неохотой встал и уперся плечом в шкаф. Шкаф поехал и загородил дверь намертво. Теперь она сюда не вломится.
Потом я опять лег. Нужно было начать сначала.
Итак, я вхожу в лучший магазин, чтобы купить костюм, в котором поеду в ресторан “Три карася” бить морду швейцару Юре и тому бородатому...
Продавщицы бегут ко мне...
Нет, ко мне выходит директор магазина...
— Валентин! — опять запричитала толстуха. — Вы бы не могли вынести телевизор? Мне же нужно смотреть вечернюю программу новостей! Телевизор... Еще и это...
Нужно было сделать так, чтобы проклятый телевизор исчез. Вообще! Я взял гантель, примерился — и несколько раз треснул, чтобы развалить крупные детали на куски помельче. Иначе мне пришлось бы открывать большую створку окна. А обломки можно выкинуть и в маленькую.
Потом я это сделал. И опять лег. Я сыт. Мне сейчас никакая женщина не нужна. Я — сыт. Вот завтра приедет Маргаритка, привезет бутерброды. Поем. Покувыркаюсь с Маргариткой. Может быть, она даже пива привезет. Главное, чтобы толстуха ушла пораньше и не орала с утра, как резаная. Какое она, в самом деле, имеет право на меня орать? Я же на нее не ору.
И разве я ей мешаю? Сижу в комнате, носа наружу не показываю. Меня даже не слышно.
Я лучше тут пересижу, но до таскания рулонов на идиотском складе не унижусь. Купец умрет за деньги, попа задушит жир, солдат умрет за чью-то корону, а я умру на стеньге — за то, что слишком жил!..
Ничего, еще немного — и приедет Бродяга.
А тогда начнется настоящая жизнь!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
И НА МАГОВ МОЖНО НАЙТИ УПРАВУ!
Кто заорал?!
Я заорал?..
Ну да...
Попробуй тут не заори!
Васька от моего вопля очнулся и выхватил пистолет, Башарин замахнулся лопатой, а я, шарахнувшись от огненного снопа, шлепнулся на задницу и продолжал вопить, но уже как-то прерывисто.
Бородатый верзила в кольчуге соскочил: с подмостков и пошел на нас, держа перед собой факел, т
— Вы как сюда попали? — спросил он. — И чего вы орете?
Очевидно, он не мог поверить, что такой звук издала одна-единственная глотка.
— А вы кто такие? — вопросом на вопрос ответил Вася.
— А вы?
— А я — следователь Горчаков из городского УВД. Видя, что разговор сворачивает в серьезное русло, я начал вставать.
— Вы что, насчет противопожарной безопасности, что ли? — изумился бородатый. — Ну, днем — я еще понимаю! Но чтобы ночью выслеживать! Лирайт, прыгай сюда! На нас сейчас протокол составлять будут.
— Ты облез, да? Совсем облез? — поинтересовалась девушка с мечом. — Он такой же следователь Горчаков, как я — гоблин!
— Документ предъявить? — спросил Вася.
— У нас у самих этих документов — жри не хочу! И бородатый, пошарив за пазухой, откопал там и вручил Ваське удостоверение. При свете факела мы трое сунулись туда носами.
Это были корочки примерно такого размера, как Мой университетский диплом. Они содержали в себе портрет бородатого и следующую запись:
“Настоящим удостоверяю, что податель сего является умертвием и заклятиям второго и третьего колец не подлежит. Подпись — Саурон”.
— Они... — безнадежно произнес Башарин, — они нас на машине обогнали и другой стороны заехали...
С подмостков соскочил высокий парень в длинном плаще. Теперь было видно, что плащ застегнут на плече огромной круглой штуковиной с камнями, несомненно, имеющей магический смысл. Длинные волосы были с боков заплетены в две тоненькие косички. Еще у парня имелась на голове повязка с тайными и грозными знаками. Все это состояло в каком-то неожиданном, и потому жутком противоречии с простецкой круглой физиономией.
— Отколь грядете вы, о гоблины, в сей край, и что несете мирным жителям лощины? — провозгласил он.
Тут уж даже страх не удержал меня от высокой поэзии.
— Уж как дали три дородна добра молодца кросс по местности пересеченныя! — ответил я не менее торжественно. — Утекали три дородна добра молодца от злодеев с телегой заморскою да на вас в сих хоромах напоролися!
— Свои люди! — заорал откуда-то сверху мальчишеский голос.
— Погоди, Лионель! — одернул бородатый. — Ну, как, еще документов надо? Он достал еще одни корочки.
— Настоящим удостоверяю, что мастер Корвин с восьми утра до ноль-ноль — двух часов является самоходным говорящим пнем! — прочитал он. — Еще? Мы переглянулись.
Похоже, что эти маги удрали из сумасшедшего дома — и оставалось только дождаться, когда за ними прибегут санитары, подумал я. Но сноп радужного пламени?
Васька, как выяснилось, задумался на другую тему — почему они не вырывают из наших рядов Башарина?
— Игореха, порядок! — зашептал он прямо в ухо. — Это какие-то другие маги! Конкурирующая фирма!
— Понял, — отвечал я.
Гордость переполнила мою истрепанную гипнотическими заморочками и ночным кроссом душу.
Похоже, один лишь я мог говорить на равных с этой компанией. Васькино звание и лопата Башарина тут почему-то всерьез не принимались.
Однако именно Башарин и внес в наши отношения долгожданный перелом.
— Вы примите трех дородных добрых молодцев! — возопил я, даже подняв руку, как памятник Ленину, все еще торчащий перед Дворцом пионеров и школьников. — Защитите их от нечисти поганыя, что на черной иномарке их преследует, и сведите добрых молодцев в укрытие...
— Костя! — воскликнул вдруг Башарин. — Костя, да это же я — Валентин!
Круглолицый парень шагнул к нему
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
