Акции Кейт подскочили. «Наследие Стенинга», коллекция, насчитывающая около шести десятков лет, оценивалась очень высоко и содержала настоящие шедевры.
Там был не только фарфор, но и предметы из слоновой кости и нефрита, ковры, одежда, японские фигурки, лаковые шкатулки, несколько чудесных японских гравюр и необычайно редкая книга на тонком пергаменте, с тончайшими оттенками красок и поразительно выписанными деталями. Приехав в особняк Стенинга, Кейт обнаружила книгу в запечатанной витрине, и оставшиеся попечители, один другого старше и почтеннее, сообщили, что ей придется забрать книгу, не открывая ее, но если она хочет, то может изучить переплет. Кейт удовлетворилась рассматриванием тончайшей работы статуэток из слоновой кости и причудливой формы нефритов. Исходная оценка коллекции составляла пять миллионов фунтов.
— Кейт, ты просто счастливица! — воскликнул Джаспер Джонс, ее второй заместитель. — Подумать только, нам досталось «Наследие Стенинга» 1 — Мне бы хотелось, чтобы каталог был сделан особенно тщательно, — сказала Кейт заведующему отделом печатных изданий. — Эти лаковые шкатулки и статуэтки из слоновой кости можно сфотографировать так, чтобы у коллекционеров глаза разгорелись. Исходная цена коллекции пять миллионов, но, судя по подобным же недавним аукционам, мы без труда ее поднимем.
— И получим весьма неплохие комиссионные, — заметил Джаспер Джонс. Он не принадлежал к «старой гвардии» ; он проработал у Деспарда всего лет десять и был скорее лицом номинальным, чем действующим. У него были отличные связи — его мать была кузиной королевы-матери, — и это обстоятельство дало фирме возможность провести несколько весьма значительных аукционов.
Джонс не принадлежал и к сторонникам Доминик. Он и не мог быть ничьим сторонником, потому что его жена, сущая мегера, крепко держала его под каблуком. Но он был просто незаменим для представительства.
Верстка первых страниц каталога «Наследия Стенинга» уже лежала на столе у Кейт, и она собиралась просмотреть ее чуть позже.
И сейчас, проходя по зданию, где, несмотря на ранний час, уже вовсю шла работа, Кейт чувствовала удовлетворение. Сейчас проводились и были расписаны на три месяца вперед аукционы, назначенные еще до смерти ее отца или сразу же после нее. И хотя Кейт занималась «Наследием Стенинга», а кроме того, аукционами, на которых выставлялись замечательные картины старых мастеров, старинное английское серебро, персидские и китайские шелковые ковры, ей страшно хотелось получить для «Деспардс» имение Кортланд Парк, покойный владелец которого, Джон Рэндольф Кортланд, наподобие сороки, собирал абсолютно все. Он был американским миллионером, покинувшим на переломе веков родные края в поисках светской, аристократической жизни. Он истратил миллионы, пытаясь получить титул, но безуспешно, как говорили, из-за того, что в свое время оказал поддержку тогдашнему герцогу Виндзорскому, предоставив Кортланд Парк в качестве убежища герцогу и его избраннице миссис Симпсон. После отречения законного наследника, герцога Виндзорского, от престола Кортланд зажил отшельником, но не оставил привычки собирать все, что только привлекало его внимание. Он дожил до девяноста восьми лет, а после его смерти поверенные объявили, что дом вместе с содержимым идет на продажу. Ни для кого не было секретом, что «Сотбис» и «Кристи» живо заинтересовались Кортланд Парком.
Решимость Кейт добиться права на продажу коллекций Кортланда была подогрета слухами о предстоящем аукционе в Гонконге, на котором Доминик намеревалась выставить на продажу уникальные китайские сокровища.
Владелец их, имя которого не называлось, гонконгский миллионер, ликвидировал свою собственность в колонии, и гонконгскому филиалу «Деспардс» была поручена распродажа коллекции. Говорили также, что и цветной каталог аукциона сам по себе — произведение искусства: каждая вещь сфотографирована и снабжена подробнейшим описанием. Предполагалось, что цены могут взлететь на небывалую высоту. Кейт было необходимо заполучить коллекции Кортланд Парка, иначе битва могла оказаться проигранной еще до начала. Представителей «Деспардс» пригласили для осмотра и оценки коллекций — но не их одних, представители «Сотбис» и «Кристи» тоже были приглашены. Это должен был быть огромный аукцион: тысячи лотов, включающих картины и мебель, вот уже полвека находившихся во владении Кортланда, причем среди картин были две работы Рембрандта, Рубенс, несколько французских художников — Буше, Фрагонар, Делакруа, Энгр, и мебель, некогда украшавшая собою залы и покои Версаля.
Кейт направлялась к лестнице, как вдруг увидела знакомое лицо у стойки для публики.
— Миссис Суон? — Пожилая дама обернулась, лицо ее осветилось улыбкой.
— Мисс Деспард? Как я рада снова повидать вас.
Я надеялась… Я читала о вас в газетах. Такая неожиданность… Но я хотела спросить…
— Вы принесли что-нибудь нам на продажу? — прервала Кейт мягко.
Миссис Суон была частой посетительницей лавки на Кингс-роуд, она изредка приносила какую-нибудь небольшую фарфоровую вещицу. Ее покойный муж собирал фарфор — ничего особенного, но все вещи подобраны со вкусом, большинство их было приобретено на небольших провинциальных рынках, зачастую в неприглядном виде, но опытный глаз мистера Суона — реставратора по специальности — безошибочно определял чистоту линий и форм. За эти годы вдова продала через Кейт прекрасные статуэтки челсийского фарфора, изящного мейсенского лебедя и целую коллекцию стаффордширских фигурок. А сейчас миссис Суон покопалась в сумке, извлекла из нее нечто завернутое в газеты и вручила Кейт.
— Я надеялась, что мне не придется его продавать, но времена теперь трудные и все так дорого стоит…
Развернув газеты, Кейт обнаружила кофейник. Глаза ее заблестели. Это был старинный вустерский фарфор — примерно 1705 год — с рисунком из побегов вьющихся роз.
Она приподняла крышку и заглянула внутрь — ни одной трещины, осмотрела донышко — там стояли клейма.
— Ну, разумеется, — сказала она уверенно, с улыбкой, увидев которую старая дама сразу почувствовала облегчение. — Продать эту вещь будет легко — это же Вустер.
— Том так любил этот кофейник… Это была одна из его первых покупок. Еще задолго до войны, на рынке в Кайли. И заплатил всего полкроны.
— Сейчас его можно продать довольно дорого, — уверила ее Кейт.
Лицо миссис Суон прояснилось, но в глазах была грусть.
— Каждый раз, как я продаю что-нибудь из сокровищ Тома, я, кажется, снова расстаюсь с ним…
— Но ведь вам нужно как-то жить, — мягко сказала Кейт. — Существует множество людей вроде вас, миссис Суон, и еще гораздо больше тех, кто охотно заплатит как следует за такую прекрасную вещь, как эта, и будет с любовью хранить ее, как хранил ваш муж.
