Флетт поднял руку и посмотрел на вещицу, зажатую в ладони. В красных смеющихся глазах больше не было жизни. Обычные капли краски, никакой мистики. Только корявая тень, падающая на противоположную стену, медленно…
И снова чернота забвения.
Ясно, что вудуисты знали что-то о нем, о Лохлане Флетте, чего сам он о себе не знал.
Стало быть, он не простой гражданин Анклава Эдинбург, проживающий в Лейте? Кто же он тогда, черт вас всех возьми?!
Ответа не было. Был только бессмысленный набор букв, складывающийся в ничего не значащие фразы. Что-то внутри подсказывало, что именно среди этих фраз и кроется правильное решение. Одна беда – никак не удавалось найти нужную.
Навстречу Лохлану по улице бежала женщина. Почти летела – ее ноги едва успевали касаться асфальта. Она кричала что-то, но слов ее было не разобрать, потому что душераздирающий вопль сливался в монотонный клокочущий гул. Ее никто не преследовал, вообще в коротком переулке, кроме Лохлана и этой женщины, никого не было. Что с ней случилось, что привело в такое состояние?
Флетт попытался остановить бегущую, но едва не получил сотрясение мозга, сбитый на землю – до высокого бетонного бордюра его голова не долетела всего несколько сантиметров.
– Держи ее, чтоб тебя!
Из-за угла появился мужчина – все-таки за женщиной гнались. Человек не был похож на убийцу. Выражение его лица было скорее озабоченным, а не злобным.
– Что ж ты так?! – посетовал он, пробегая мимо Лохлана.
– Что случилось? – крикнул ему вдогонку Флетт.
– Мы пытались выбраться из этого бардака, – мужчина на секунду задержался, – а она побежала. Она больна, у нее… – он покрутил рукой у виска. – Она ничего не понимает, не видит, что происходит.
Он исчез за следующим поворотом, но еще некоторое время оттуда доносились вопли безумной женщины.
А кто понимает? Возможно, только он, Лохлан, да еще эта сумасшедшая не могут постигнуть сути происходящего, но отчего-то Флетту казалось, что это не так. Каждый видит свое, каждый хочет найти в ситуации собственную выгоду. Но есть ли она, эта выгода?
Странное, непонятно, на чем основанное чувство предрешенности событий зародилось внутри Лохлана. Кому-то выгоден бардак, происходящий на улицах. Кто-то жаждет увидеть, как безам надоест заливать кварталы «слезогонкой», и они возьмутся за гашетки «ревунов» и «смерчей». Другие делают все, чтобы этого не случилось.
Но ведь все – и те, кто заварил эту кашу, и те, кто ее теперь расхлебывает, – понимают, что ничего не происходит просто так. Но они возлагают ответственность не на того, кто ее должен нести. Никто не знает истинных причин, истинных побуждений, истинного замысла…
С чего бы такие мысли? Может быть, он ударился головой сильнее, чем показалось сначала?
Лохлан ощупал затылок. Рука наткнулась на узкую жесткую полоску гнезда «балалайки», пересекающую затылок. Нет, там все цело, крови нет.
Нужно идти. Необходимо искать – способность искать есть главная прерогатива жизни. Жизнь – процесс, а для продолжения процесса постоянно требуются новые комплектующие. Их необходимо где-то добыть. Кто ищет, тот выигрывает. Даже если нашел не то, что планировал.
Только отчего гложет какое-то непонятное чувство вины? Почему так хочется обвинить себя в том, что происходит вокруг? Оттого что забвение не снимает ответственности?
Возможно, в черной книге найдется ответ и на этот вопрос.
Нужно двигаться. Первый пункт маршрута известен – храм духа Легбы в Punkground.
Глава пятая
Сейчас
1
– Итак, – Койман сложил руки на груди и откинулся в кресле, готовый слушать долгий рассказ.
Бойд глубоко вздохнул и поправил немного перекосившийся килт. Его взгляд непроизвольно фиксировал все, что происходило вокруг. И всех – рассмотрев публику повнимательней, Шотландец внезапно почувствовал себя ряженым клоуном. Не нужно было надевать килт, не в этот раз. В этой компании он выглядел смешно в своей клетчатой юбке. Только никто из одетых очень просто, хотя и довольно дорого, верхолазов не смеялся. Один лишь Мортенс был облачен в идеально сидящий на нем темно-серый костюм и настоящую французскую сорочку нежно-розового цвета. Правда, галстук, который, по всей видимости, присутствовал с утра на шее хозяина, мертвой змеей болтался на спинке высокого антикварного стула, стоявшего во главе стола со стороны окна.
– Господин Койман, – кивнул Бойд, приветствуя собравшихся, – господа, директор Мортенс…
Черт возьми, как же тяжело начать. Речь, заготовленная больше месяца назад, много раз правленная Лохланом Флеттом, заученная наизусть и загруженная в «балалайку», откуда прямо сейчас транслировалась на глазной наноэкран, теперь казалась какой-то глупой, очень пафосной и малоосмысленной. Опять Лохлан! Куда ни глянь, за что ни возьмись в этой операции, везде можно найти следы профессора Флетта. Того самого, который исчез около месяца назад.
Того самого, напомнил себе Бойд, которого он видел всего несколько минут назад на Лейт-стрит. Того самого, что прыснул чем-то ему в лицо.
Или все же это был не Лохлан – мало ли рыжих людей в Эдинбурге?
Не о том он думает. Верхолазы ждут, Мортенс ждет, ждет его клан.
И все же, что делать с речью? Бойд упер указательный палец в гладкую полированную столешницу и резко прочертил полоску по направлению вниз. Текст, полупрозрачными буквами маячивший перед глазами, прокрутился до самого конца и замер на последней фразе. Это как раз то, что нужно, а подробности вполне можно опустить.
– С этого момента власть в Анклаве берет на себя клан Бойд под моим личным управлением. Хочу заверить всех собравшихся здесь уважаемых людей, что мы всецело открыты и готовы к плодотворному сотрудничеству.
– Бойд, я тебя умоляю, заканчивай этот фарс, – Мортенс закатил глаза и сморщил губы, стараясь максимально правдоподобно изобразить на лице гримасу усталости и безразличия к происходящему. – Ну какие у тебя могут быть аргументы?
Об аргументах Мортенс прекрасно знал. Именно поэтому Бойд вообще находился здесь.
– Все аргументы мои люди вам уже предъявили, – не поворачивая головы в сторону директора, сказал Шотландец.
– Прекрати, Морти! – прокудахтал Койман и обратился к Бойду: – Это вся ваша политическая программа: «Мы всецело открыты и готовы к плодотворному сотрудничеству»?
Взгляд верхолаза выражал искреннее недоумение. Он был прав – если уж Бойд заварил эту кашу, люди, на которых держался Анклав, хотели услышать конкретные предложения. И не важно, что сейчас сеть Эдинбурга была в руках Лисы – не все, но многие из сидящих за длинным, поблескивающим полировкой столом верхолазов имели свои контраргументы в разговоре с наглецом, осмелившимся бросить вызов их миру. Во власти Лисы были все производства Анклава, все трансакции и вся документация. Информационная составляющая Анклава – то есть его основной ресурс – были в руках машиниста Бойда. Но так не могло продолжаться вечно: рано или поздно Лису найдут, работу сети восстановят. Разумеется, ломщица поменяла коды управления производствами в Thunderhall, но все остальное вернется к своим исконным хозяевам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
