— Даю в пять раз больше.
— Решено. Дело?
— ПирЕ.
— По буквам, пожалуйста.
— Вам название ничего не говорит?
— Нет.
— Отлично. Дагенхему скажет. П-заглавное-И-Р-Е — заглавное. Передайте Дагенхему: мы узнали, где ПирЕ. Его задача — достать ПирЕ… любой ценой… через человека по имени Фойл. Гулливер Фойл.
Курьер достал крошечную серебряную жемчужину-мемеограф, надиктовал инструкции Престейна и удалился без лишних слов. Престейн повернулся к оператору.
— Соедините меня с Регисом Шеффилдом.
Через десять минут после звонка в нотариальную контору Региса Шеффилда на частной джант-площадке возле особняка Престейна появился молодой клерк.
— Извините за промедление, — сказал он, пройдя через лабиринт и представ перед Престейном, — Мы получили ваш вызов в Чикаго, а у меня всего лишь класс Д.
— Ваш шеф ведет дело в Чикаго?
— В Чикаго, Нью-Йорке и Вашингтоне. Он весь день джантирует из суда в суд.
— Я желаю нанять его.
— Это большая честь, Престейн, но мистер Шеффилд крайне занят.
— Он не может быть слишком занят для ПирЕ.
— Простите, сэр, я не совсем…
— Нет, вы совсем; но Шеффилд поймет. Скажите ему просто: ПирЕ. И назовите сумму гонорара.
— А именно?
— Полмиллиона.
— Какого рода действия требуются от мистера Шеффилда?
— Необходимо подготовить все законные средства похищения человека и основания не выдавать его армии, военному флоту и полиции.
— Ясно. Имя человека?
— Гулливер Фойл.
Клерк повторил указания в мемеограф, кивнул и удалился. Престейн вышел из кабинета и по плюшевым ступеням спустился на половину дочери.
В домах верхушки женщины жили в комнатах без окон и дверей, в комнатах, открытых лишь для джантирования членов семьи. Так блюли мораль и охраняли целомудрие. Но Оливия Престейн была слепа, она не могла джантировать. В ее апартаменты вели двери, которые оберегали вассалы в клановых ливреях.
Оливия Престейн была великолепной альбиноской. Ее волосы были похожи на белый шелк, кожа — на белый атлас; ее ногти, ее губы, ее глаза были коралловыми. Она была изумительно прекрасна. И слепа тоже изумительно, ибо видела только в инфракрасном свете, с семи с половиной тысяч ангстрем до миллиметровых волн. Она видела тепловые и радиоволны, электромагнитные поля.
Оливия Престейн вела Гранд Леви — утренний прием в своей гостиной. Она восседала на парчовом троне под охраной дуэньи, управляя двором, непринужденно беседуя с десятками мужчин и женщин, заполнявших салон. Она казалась изысканной статуей из мрамора и коралла, сверкая смотрящими, но незрячими глазами.
Гостиная представлялась ей пульсирующим клубком тепловых излучений — от горячих вспышек до прохладных теней. Она видела слепящие магнитные рисунки часов, огней и телефонов. Она видела и распознавала людей по характерным тепловым узорам их лиц и тел. Видела электромагнитный ореол вокруг каждой головы и пробивающееся сквозь тепловой фон тела сверкание вечно изменяющегося нервного и мышечного тонуса.
Престейн не обращал внимания на свиту артистов, музыкантов и хлыщей, но с удовольствием отметил присутствие именитостей. Здесь были Сире-Робук, Жиллет, юный Сидней Кодак, который однажды станет Кодаком из Кодаков, Бьюик из Бьюиков и Р. Мэси XYI, глава могущественного клана Сакс-Гимбелей.
Престейн засвидетельствовал почтение дочери, покинул дом и в запряженной четверкой карете направился в свою деловую штаб-квартиру, на Уоллстрит 99. Кучер и грум носили ливреи с красно-черно-синей эмблемой дома Престейнов. Черное «П» на ало-голубом фоне считалось одним из самых древних и благородных знаков в социальном регистре и соперничало с «57» клана Гейнца и «РР» династии Роллс-Ройсов.
Нью-йоркские джалтеры хорошо знали главу клана Престейнов. Седой, красивый, мужественный, безупречно одетый, с несколько старомодными манерами Престейн из Престейнов являлся воплощением социальной элиты и стоял так высоко, что нанимал кучеров, грумов, конюхов и лошадей для исполнения функций, которые простые смертные осуществляли джантацией.
По мере подъема по социальной лестнице люди в те дни обозначали свое положение отказом от джантации. Многообещающий бизнесмен разъезжал в маленьком спортивном автомобиле. Видного деятеля возили на каком-нибудь древнем бентли или кадиллаке. Руководитель большой коммерческой группы седлал дорогой велосипед. Его прямой наследник пользовался яхтой или самолетом. Престейн из Престейнов, глава клана Престейнов, владел каретами, машинами, яхтами, самолетами и поездами. Его позиция в обществе была столь высока, что он не джантировал сорок лет. И презирал выскочек и нуворишей, подобных Дагенхему и Шеффилду, которые все еще бесстыдно джантировали.
Престейн вошел в дом 99 по Уолл-стрит, в свою святая святых, Храм Престейна, находящийся под охраной его знаменитой джант-стражи, все в клановых ливреях. Он шествовал подобно грозному вождю среди покорных рабов. Он был величественнее вождя, в чем на горьком опыте убедился докучливый государственный чиновник, дожидавшийся аудиенции. Несчастный пробился сквозь толпу просителей навстречу Престейну, когда тот проходил по коридору.
— Мистер Престейн, я из Департамента внутренних сборов. Мне необходимо повидаться с вами…
Престейн смерил его ледяным взглядом.
— Существуют тысячи Престейнов, — надменно произнес он. — Ко всем, обращаются «мистер». Но я — Престейн из Престейнов, глава дома и клана, первый в семье. И ко мне обращаются «Престейн». Не «мистер» Престейн, а Престейн.
Престейн кивнул, улыбнулся улыбкой василиска, сел за необъятный стол и знаком велел докладывать. Он презирал мемеографы и прочие механические вспомогательные устройства.
— Состояние предприятия Клана Престейн. Средний курс по Нью-Йорку, Парижу, Цейлону…
Престейн раздраженно махнул рукой.
— Необходимо посвятить нового мистера Престо, Престейн.
Престейн сдержал нетерпение и прошел через утомительную процедуру приведения к присяге 497-го мистера Престо, которые в престейновской иерархии управляли магазинами розничной торговли. До недавних пор этот человек имел свои собственные лицо и тело. Теперь, после десяти лет осторожной проверки и тщательных испытаний, его причислили к лику Престо.
В результате шести месяцев хирургии и психообработки он стал совершенно неотличим от остальных 496 мистеров Престо и идеализированного портрета, висящего за троном Престейна… Добрый, честный человек, напоминающий Авраама Линкольна, человек, которого нужно любить, которому можно доверять. В каком бы уголке света вы что-либо ни покупали, вы оказывались в одном и том же магазине Престейна и имели дело с отечески заботливым мистером Престо. С ним соперничали — но не могли его превзойти — мистер Квик клана Кодаков и дядюшка Монти Монтгомери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
