и пуэрториканцы, и мексиканцы, и даже один знаменитый физик, наполовину француз. Но в вырезках о похищении Кая его отец назван американцем бразильского происхождения, это значительно облегчило поиски. А когда круг настолько сузился, ей удалось залезть в такие глубины интернета, где она раскопала данные даже на прапрадеда.
— Смотри, — показывала Оксана Данке, тыкая карандашом в составленное ей семейное древо Альваресов. — Прапрадед Эдуардо Альвареса, Артуро Альварес, приехал в США из Бразилии ещё во времена золотой лихорадки.
— Достали его, видимо, дикие обезьяны, вот он на поиски лучшей жизни и рванул, — кивнула Данка, возвращая на нос солнцезащитные очки и устраиваясь поудобнее в шезлонге, собираясь слушать, а не смотреть в Оксанкины каракули.
Данкина мечта сбылась — бассейн налили, но, несмотря на жару, вода ещё прогрелась слабо, поэтому Данка плавала там одна. А между своими олимпийскими заплывами отогревалась на солнышке и великодушно слушала подругу.
— Артуро стал одним из немногих, кому действительно повезло на приисках. Деньги он удачно вложил, а его сыну хватило мозгов удержать богатство и отправить сыновей учиться в престижные университеты.
— А много было сыновей? — Данка отжала волосы, с которых налилась целая лужа воды и снова легла.
— Не знаю. История Гарварда сохранила упоминания только об одном, Фелипе, который закончил факультет искусств и наук и положил начало знаменитой коллекции Альваресов, неистово увлёкшись антиквариатом.
— То есть это уже дед?
— Да, дед Эдуардо, прадед Кая. И он сделал ещё одну важную вещь — женился на бразильянке из богатой семьи тем самым удвоив семейный капитал. — Оксанка перевернула лист, где она выписывала подробности. — Эта Луиза была страшна как смертный грех, строга и носата, но нарожала ему кучу детей.
— Ого, — заинтересованно отозвалась Данка. — Видать в другом месте была хороша.
— Видать, — улыбнулась Оксанка. — А может муж просто хотел наследника. Его единственный сын Карлос родился последним. И стал одним из самых богатых наследников Америки.
— Представляю какая бойня была за его руку и сердце.
— И он женился на собственной секретарше, — ответила ей Оксанка.
— Мннн, — разочарованно промычала Данка. — Эта хоть красотка?
— Ещё какая! Габриэлла Да Сильва. Но основное её достоинство оказалось в том, что она чистокровная бразильянка. Эту традицию установил ещё прапрадед. А нарушил единственный отпрыск Карлоса.
— Дай-ка угадаю, — свесила ноги с шезлонга Данка. — Женился на японке?
— Увы!
— Так я подозреваю, что его многочисленная родня могла всю Бразилию на уши поднять, чтобы избавить род от такого бесчестья как смешанный ребёнок. Убить не смогли, но выкрали и вывезли так далеко, где Альваресы никогда бы его не нашли.
— В Россию?
— Да, моя дорогая, — встала Данка. — И чувствую, твой муж никогда не узнает правду кто из его родственничков пошёл на такое. Пить будешь?
— Только не морковный сок! Я скоро пожелтею от твоего каротинового смузи как китаянка, — спрятала свои записи в папочку Оксанка.
— Хорошо, — легко согласилась подруга с коварной улыбкой. — Тыквенный?
Оксанка продемонстрировала как засовывает два пальца в рот.
— Можно хотя бы апельсиновый?
— Ладно, гранатовый и разведу водой, чтобы не было терпко.
Она ушла, закутавшись в полотенце, а Оксанка украдкой заглянула в скайп, молчащий который день.
Она не давала себе разрешения раскисать, но последние новости её крайне тревожили.
Роберта сбежала. Поговорила с кем-то по телефону на испанском, словно только и ждала этого звонка, обманула своего наблюдателя и улетела ближайшим рейсом, видимо, в первый попавшийся город. Им оказался Бангкок.
И Кайрат понятия не имел, что, возможно, она рыскает сейчас где-то с ним рядом.
— Ну, развздыхалась, — протянула ей Данка сок.
Оксанка, погрузившись в свои тревожные мысли, и не заметила, как она вернулась.
— Не представляю, как он там. Совсем один. И где бы он ни был, уверена, эта рыжая тварь сейчас где-то рядом.
Она отставила стакан, даже не притронувшись.
— Он всегда один, Оксан. Но это тот редкий случай, когда и один в поле воин, — успокаивала её Данка как могла, хотя сама тоже переживала не меньше. — Не рви себе душу. Ты ему этим не поможешь. Мы все ему сейчас ничем не поможем. Одна виза делается три недели, а там ещё столько справок надо. Лёшка не выездной, Таня пытается через французское консульство, но через российское будет, наверно, проще. А Пашка взял на себя все его текущие дела. Им с Ангелиной не привыкать в таком ритме работать.
Она тоже отставила свой стакан и махнула рукой.
— А что этот «козлобородый»? — спросила Оксанка.
— А вот с ним как раз работают плотненько. Так что пей свой сок, ешь свою морковь, — показала она на свою помощницу по хозяйству, идущую к ним с подносом. — Тебе там как раз дизайнер образцы тканей для гостиной передала. Гобелен на мебель, шторы. Я одним глазом посмотрела — красота!
— Наверно, ты права, — выдохнула Оксанка и благодарно кивнула на нарезанные овощи. — Надо просто обустраивать дом, готовиться к рождению ребёнка и терпеливо ждать. И верить в то, что Кай обязательно вернётся.
О том, что он не вернётся, она и думать не могла.
Глава 27
КАЙРАТ
Кай плохо знал Нью-Йорк. Даже совсем не знал. Ему ни о чём не говорили названия районов. Манхеттен, Бруклин, Куинс, Бронкс — просто известные красивые слова. Но русский таксист, узнав соотечественника, заливался как самец соловья в брачный период.
— Верхний Ист-Сайд самый безопасный и благополучный район Манхеттена. И здесь снимали многие фильмы: «Завтрак у Тиффани», «Адвокат дьявола», «Секс в большом городе».
— А мы едем в Верхний Ист-Сайд? — на всякий случай уточнил Кайрат, поправив обручальное кольцо при упоминании Тиффани.
— Да. В Манхеттене очень легко ориентироваться. Он весь прямоугольный и пронумерованный. Вдоль острова идут авеню, поперёк — улицы. Не знаю кто там у тебя живёт, но мы едем на 75-ю улицу, где Абрамович выкупил подряд три таунхауса почти за семьдесят миллионов долларов. Хотел сделать из него один гигантский особняк, — хохотнул мужчина. — И знаешь, что ему ответили власти Нью-Йорка?
— Даже не догадываюсь, — признался Кайрат.
Он без особого энтузиазма рассматривал узкие разноцветные дома притиснутые друг к другу как кубики Лего из разных наборов и морщился от слова «особняки». Тоже
