Уайетту точно следовало уволить его.
Мой взгляд упал на моего парня, и это слово прозвучало странно даже в моей голове. После всех этих лет, было странно думать о Уайетте, который одно время был моим врагом, а одно время другом, как о моём парне. Это слово казалось мне детским, незрелым... как будто ему чего-то недоставало.
Он был больше чем мой парень. Он был моей звездой. Он уравновешивал меня, когда всё что мне хотелось, это потерять над собой контроль. Он был тем мужчиной, который вылечил и спас меня от себя самой. Он бросал мне вызов, и всегда заставлял меня становиться лучше и лучше. Он сделал так, что мне хотелось большего. Он был моим сердцем, моей надеждой и моим будущим.
И между нами были не просто отношения, это было начало чего-то настолько прекрасного, что моё сердце было готово разорваться.
Я никогда не была в отношениях, которые казались настолько идеальными и правильными. Не то, чтобы мы сами были идеальными. Мы были далеки от этого. Мы всё ещё пререкались и спорили. Мы всё ещё пытались обойти друг друга. Но это только делало нашу историю ещё более невероятной.
Моё прошлое сломало меня, и я ненавидела это признавать. Отказ Нолана от того, что я считала любовью, уронил мою самооценку до самого дна. Он не только заставил меня чувствовать себя нежеланной. Он сломал меня.
Уайетт же сделал нечто противоположное. Он заполнил все те пустоты у меня в груди и пообещал мне, что он и дальше будет заполнять их, пока мне это будет нужно. Расстояние не пугало его и не встало у нас на пути. Он принял наши различия и ценил меня за то, какая я есть. Он заставил меня почувствовать себя любимой, значимой, желанной. Он исцелил меня.
Наша любовь исцелила меня.
Я смотрела, как он наклонился над тарелкой и работал над мельчайшими деталями и украшением блюда, после чего вытер края тарелки полотенцем. Его профиль был подсвечен сверху ярким светом, выделив линию его подбородка и нос, подчеркнув его мужественные скулы и бритую часть головы. Его колпак стоял прямо, а накрахмаленный китель облегал его мускулистое тело. Я наблюдала за тем, как уверенно его руки полили мясо соусом, а затем изящно посыпали его молодой зеленью, превратив самое обычное блюдо в произведение искусства.
Мне так повезло, что я была с ним знакома. Не потому что я любила его, но потому что он был так хорош в том, что делал, и он целенаправленно доводил своё мастерство до совершенства и был лучшим шеф-поваром в округе. Я никогда не встречала мужчину, которого бы я уважала и любила больше.
И я знала, что как бы я на него не сердилась, я уже больше не встречу другого такого мужчину, который сможет сравниться с ним.
Почувствовав на себе мой взгляд, он передал тарелку официанту и повернулся ко мне. Его рот расплылся в той самой обворожительной улыбке, и он удивлённо наклонил голову.
— Ну как? — спросил он, не поздоровавшись.
Я приподняла одно плечо.
— Сложно сказать.
— Ты там всех сделала? — спросил он.
Теребя своё колечко, я снова пожала теперь уже обоими плечами.
— Надеюсь.
Он начал кивать и смеяться.
— Уверен, что ты сделала всех.
Его уверенность в моих силах заставила мои щёки покраснеть, и тут я поняла, что вся кухня остановилась и смотрела на нас.
Уайетт приподнял подбородок и сказал:
— Иди сюда.
Этот небольшой приказ полностью уничтожил меня. Он перестал обращать внимание на кухню и еду, которая скапливалась перед ним. Он не замечал, что все наблюдают за нами, и как шумят гости по ту сторону двери. Он видел только меня.
И он хотел только меня.
И я сделала именно то, что сделала бы любая разумная, рациональная девушка. Я побежала к нему и прыгнула ему на руки, позволив ему поймать меня.
Его руки обхватили мои ноги. Он подхватил меня, в то время как наши губы столкнулись друг с другом. Мы целовались, как и всегда, отчаянно и жадно, как будто мы ждали этого момента всю нашу жизнь. Я обхватила руками его лицо, пробуя его на вкус, бабочки роились у меня в животе, а между ногами нарастало тепло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Боже, как ему удавалось проделывать это со мной каждый раз? Неужели так будет всегда?
Да, инстинктивно я знала это. Да, я буду всегда дико хотеть Уайетта и безумно любить и сводить его с ума. И он будет делать то же самое со мной.
Кухня взорвалась от возгласов и воплей, и непристойных предложений. Мы оторвались друг от друга и улыбнулись.
— Я люблю тебя, шеф, — прошептала я ему.
Его глаза потемнели, и он сжал мои ягодицы.
— Я люблю тебя, Кай. Пошли отсюда?
— Куда?
Он поставил меня на пол и быстро прижал меня к себе.
— Куда угодно.
— А как же кухня?
— К чёрту кухню, — засмеялся он. — Нам надо отпраздновать.
— Отпраздновать что?
Его улыбка сделалась хитрой.
— Что ты наконец-то уходишь.
— Это ещё не конец!
— Я же могу надеяться.
Я засмеялась, потому что он был нелепым, смешным и моим.
— Если мы оба уйдём, кто будет управлять сегодня кухней?
Он повернул голову и закричал:
— Диллон, ты за старшую.
— Что? — крикнула она в ответ.
Уайетт повернулся к Бенни.
— Не поможешь мне, дружище?
Бенни ухмыльнулся.
— С удовольствием.
— Что? — повторила Диллон ещё громче.
Я улыбнулась своей подруге.
— Я тебе должна.
Она закатила глаза и поправила бандану.
— Ты мне должна в десять раз больше.
Уайетт снял свой колпак и кинул в неё.
— Постарайся тут всё не спалить.
— Ничего не обещаю, — и она выругалась себе под нос.
Уайетт взял меня за руку и улыбнулся своим работникам. Я была уверена, что они решили, что у него случился инсульт. Он никогда так много им не улыбался.
То есть, вообще не улыбался.
— Я вернусь завтра, — пообещал он. — Следующие двадцать четыре часа вы проведёте с этой доброй волшебницей, но если вы хоть немного облажаетесь, я вас уволю. До завтра.
После этого он потащил меня за собой из ресторана, и мы ушли в ночь. Мы сняли с себя банданы и свои рабочие кители и устроили себе настоящее свидание в потной одежде, которая была под ними. Мы смеялись над уличными такос и гуляли по городу. Затем мы взяли несколько напитков в "Крафте", в том самом баре, для которого Киллиан переманивал сотрудников. Видимо, Уайетт тоже знал владельцев.
В конце вечера мы поехали к нему домой на моей машине, где мы избавились от оставшейся одежды, и впервые провели целую ночь, ни разу не поругавшись.
ГЛАВА 22
Три недели спустя Уайетт и я пошли на очередное утреннее свидание. И это был сюрприз. Хотя он пообещал мне, что не станет меня убивать. Я заставила его поклясться на своём любимом наборе ножей, перед тем как он надел мне на глаза повязку.
Серьёзно, повязка?
Мне понадобилось всё моё доверие к нему, чтобы позволить ему сделать это. Мне не хотелось бы думать, что я по своей природе была недоверчивым человеком, но будем реалистами, я по природе была недоверчивым человеком. Или в силу обстоятельств. И повязка, которая была на мне надета, была серьёзной проверкой для моего терпения.
Он выключил двигатель машины, я приложила руки к вискам.
— Сейчас?
Уайетт усмехнулся, и этот звук пустил мурашки по моей спине.
— Не сейчас.
— Это жестокое и необычное наказание.
Его рука погладила меня по ноге и поднялась вверх, задержавшись у бедра.
— Я обещаю, что оно того стоит, — пробормотал он мне в ухо, и я вздрогнула от ощущения его дыхания на своей коже.
— Хорошо, — прошептала я. Может быть я и не доверяла повязке, но я доверяла ему.
Последний месяц был лучшим в моей жизни. Уайетт и я любили ругаться, но оказалось, что нам даже больше нравилось ладить между собой. Мы проводили как можно больше времени вместе, узнавая друг друга. Конечно, мы были знакомы уже пять лет, но было ещё столько всего, что нужно было узнать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
