Моё тело подпрыгнуло от этого слова в моей голове. Мой. Он был моим. А я была его. Ещё до того, как мы разделись и изучили каждый сантиметр наших тел, он уже признался мне в своих чувствах. Нельзя было отрицать, что между нами была прочная связь.
И я знала, что я уже тоже призналась ему в своих чувствах. И даже если бы мы не собирались сейчас заняться сексом, я уже давно утонула с головой в этой химии, которая кипела между нами в течение нескольких лет. Но теперь я могла отдаться Уайетту в самом лучшем смысле этого слова.
— Я ждал дольше, — уверил он меня, даже теперь пытаясь найти что-то, о чём можно было бы поспорить.
Я улыбнулась ему.
— Я знаю.
Я удивилась тому, как неожиданно он засмеялся. Одна из его бровей приподнялась.
— Ты позволяешь мне выиграть?
Проведя пальцами по его груди, затем вверх по шее и заведя руку за его голову, я насладилась ощущением от прикосновения к бритой части его головы.
— Только потому, что я хочу чего-то больше, чем победы.
— Скажи, чего ты хочешь.
— Тебя, Уайетт, — прошептала я, выгнув спину, чтобы привлечь его внимание к своей груди. — Я хочу тебя.
Его разгорячённый взгляд упал мне на грудь, он был чувственным и жадным. Наши губы встретились, они были голодными, отчаянными, и одновременно обожающими. На этот раз мы не медлили. Мы знали, чего мы хотели, и теперь ничто не могло остановить нас.
Его рука скользнула мне на талию, а затем на бёдра, обхватив меня. Он сжал руку самым приятным образом, пока я, наконец, не начала задыхаться и не попыталась освободиться от своего огромного платья.
Он засмеялся, увидев мои попытки, после чего с помощью больших пальцев рук снял с меня эту надоедливую одежду. Моё нижнее белье снялось вместе с платьем... потому что именно так он всё и делал. Наконец, я лежала перед ним обнажённая, свободная от всей моей одежды, сомнений и всей той защиты, которую я так долго выстраивала вокруг себя.
Его взгляд медленно перемещался по мне, наслаждаясь каждым сантиметром моего тела. Я хотела закрыться. Хотела выключить дневной свет, который проникал через слишком большие окна. Я хотела продолжить всё это, месяца через три, после того как пройду курс фитнеса.
Я знала, что привлекаю его. Я знала, что он хотел секса. Но это было слишком. Боже, чем я думала.
Уставившись на потолок, чтобы подавить стыд, я проклинала свою низкую самооценку. И почему было так сложно быть девушкой? Почему я была такой уверенной на кухне, и хрупкой в остальных сферах своей жизни?
Ну, хотя бы я недавно побрилась. Если бы не это, весь этот интимный опыт, что мы с ним переживали, мог бы обернуться настоящей катастрофой. Я предпочитала бриться везде, не считая рук. Я знала, что со всеми моими самыми важными местами было всё тип-топ. Но что касается форм, я попадала в категорию "пышных". Мой страх нашёптывал мне, что мои бёдра были слишком неровными, что мой живот его тем более не завёл бы. Я боялась, что сила притяжения может каким-то образом испортить мою грудь, которая, похоже, была самой любимой его частью моего тела, особенно если её поддерживали правильные предметы одежды. Что касается подмышек, то я всегда была особенно внимательна к ним...
— Как так может быть, что ты ещё красивее, чем мне представлялось? — спросил Уайетт требовательным тоном. — Ты великолепна, чёрт побери, — пробормотал он.
Он положил мне руки на бёдра и развел мне ноги, что заставило мои щёки густо покраснеть. Но я с трудом смогла отвести от него свой взгляд. Мне нужно было узнать, насколько серьёзно он к этому относился.
— Ты представлял это? — я попыталась подразнить его, но он так пристально посмотрел на меня, что всё моё тело загорелось от желания.
— Кайа, да. Чаще чем надо. Это для меня целая проблема. Большую часть времени я даже не могу готовить в одной комнате с тобой, потому что всё, что я представляю это — ты голая... подо мной... прямо как сейчас, — он смущённо улыбнулся. — Но я не думаю, что это меня вылечит. Ты станешь моим концом, женщина.
Я покачала головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет. Я отказываюсь быть концом.
Почувствовав, как моя неуверенность в себе испаряется, я подалась вперёд, обретя новую уверенность в себе и прекрасное чувство того, что меня хотел кто-то, кто по-настоящему знал меня. И кто очень заботился обо мне.
— Я хочу быть началом.
Он быстро кивнул и начал целовать меня до потери чувств. Его рука снова исчезла у меня между ног, только на этот раз ему ничего не мешало.
Один из его пальцев скользнул внутрь меня, вызвав волну блаженства, которая прокатилась по всему моему телу. Я схватилась за его плечи, мне нравилось, какими крепкими и сильными были его руки и пальцы. Он удерживал меня, в то время как его второй палец присоединился к первому, наполняя и растягивая меня.
— Уайетт, — задыхаясь, проговорила я.
Он улыбнулся, но продолжил целовать меня. Его пальцы двигались туда-сюда, дразня, соблазняя и всё больше и больше лишая меня здравомыслия. Когда я уже не могла следовать за его непрерывными поцелуями, он переместился к моему подбородку, а затем к шее. Он особенно долго задержался на ямочке, пробуя, посасывая, сводя меня с ума, в то время как все остальные части его тела прижимались ко мне.
Он сдвинулся в сторону, обнял меня за талию свободной рукой и приподнял мои бёдра. Его пальцы проникли глубже, находя и оживляя все новые части меня. Его губы сомкнулись вокруг моего соска, в то время как его палец нашёл самое чувствительное место. Моя спина приподнялась на кровати от внезапного и сильного ощущения удовольствия.
Он продолжил двигать пальцами внутри меня, пока мне ничего не оставалось как отдаться ощущениям и ждать того фейерверка, который обещали зажечь его волшебные пальцы. Он продолжил лизать и посасывать мои груди, переходя от одной к другой. Он ещё больше развёл мои ноги и опять сделал что-то нехорошее своим большим пальцем.
Хотя мои глаза и были закрыты, я увидела вспышки света, моё тело сжалось и напряглось, в то время как искры прокатились по всем моим мышцам до самых кончиков пальцев рук и ног.
Всё то время, пока моё тело пульсировало от оргазма, он не убирал руку. Его пальцы двигались медленнее, более решительно, не позволяя мне совсем отпустить это чувство.
Когда я, наконец, смогла открыть глаза, я увидела что он навис надо мной. Он был похож на падшего ангела, как будто он был больше чем человек... больше чем смертный. Он был тёмным и таким пылким, и он был одержим желанием.
— Это было самое прекрасное, что я когда-либо видел, — сказал он своим хриплым голосом.
Я моргнула, чувствуя абсолютно то же самое по отношению к нему. Я приподняла голову, чтобы поцеловать его.
— Ты нужен мне, шеф. Сейчас.
Ему пришлось приложить усилие, чтобы дотянуться до тумбочки и достать из ящика презерватив. Большие кровати были такими чудесными. Здесь было столько места. Я засмеялась из-за того, как ему пришлось перебираться через меня, и, воспользовавшись возможностью, я ударила его по заднице, потому что он слишком долго копался.
К тому моменту, как он снял штаны и снова расположился надо мной, я уже не могла дышать и изнывала от предвкушения.
— Ты моя самая большая слабость, Кайа, — прошептал он, и его горячее, крепкое и идеальное тело расположилось вдоль моего самым интимным образом. Его живот прижимался к моим бёдрам, и я чувствовала его тело везде. Надо мной, напротив меня. И, наконец, после того, как он совершил одно медленное умопомрачительное движение, — внутри меня.
— И мой самый главный союзник.
Он осыпал поцелуями мой подбородок, ключицу, медленно двигаясь туда-сюда, пока я пыталась понять, что он такое говорил и на каком языке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты мой самый большой вызов, моя самая большая проблема. Но на самом деле, моё спасение. От кухни. От себя самого, — он остановился и обхватил рукой моё лицо. — Я люблю тебя.
Мои глаза наполнились слезами. С каких пор секс стал таким невероятно красивым и так менял жизнь? Он никогда не был таким для меня. Он никогда не был таким душевным, глубоким и захватывающим — мы соединялись на всех уровнях. Именно таким всегда и был Уайетт. Он ломал все нормы, которые я знала. Он нарушал правила, и превосходил все ожидания. Он был, и всегда должен был оставаться, моим исключением.
