– Ты ничего не упустил, – хмыкнул Роже.
– Я бы мог сделать намного больше для человека, которого считаю братом.
– Спасибо. Ну, теперь-то я здесь. И готов сам заняться своим делом. Он еще не нашел материнскую жилу?
– Нет. Но теперь ты здесь, и он утроит усилия.
– Черт побери! Ведь мы с Блэки могли бы работать вместе. Весь рудник теперь наш. И нет никакого смысла цепляться за старую вражду, которую развязали отцы.
– Что ж, ты мог бы попытаться заставить его одуматься, но он чрезвычайно упрям. Да... мы забыли про леди. Она, наверное, устала. Я сейчас пошлю...
– Спасибо, мне ничего не нужно.
– Ты действительно выглядишь усталой, Шенандоа. Нам обоим необходимо принять ванну и переодеться.
– Как вы доехали? – спросил Кугуар, проницательно глядя на Роже.
– Отлично. Без приключений.
– Вот и хорошо. Я дал знать, что вы поедете через горы.
– Дали знать? – смущенно переспросила Шенандоа. – Прямо в форт?
– Нет, совсем не в форт, – усмехнулся Кугуар. – Апачам.
Шенандоа в изумлении распахнула глаза.
– Не знаю, говорил ли вам Роже, что я наполовину апачи. И хотя после смерти матери связь с моим народом несколько ослабла, хозяева «Гнезда Кугуара» хранят верность договору, давным-давно заключенному с народом апачей. Мы держим наше слово, как и они – свое. И покуда я владею «Гнездом Кугуара», нам не грозит опасность со стороны индейцев.
– Понятно, – прошептала Шенандоа.
– Роганы когда-то также заключили с апачами договор, но Блэки уже много раз успел его нарушить. – Кугуар замолк, многозначительно посмотрел на Роже и добавил: – Тебе следует что-то предпринять и по этому поводу, иначе неприятности не заставят себя ждать.
– Непременно, – кивнул Роган. – Мы всегда жили в мире с апачами.
– Только благодаря договору. Нарушишь его или не возобновишь вовремя – и за твою жизнь не дадут и ломаного гроша.
– Я займусь этим сразу же, Кугуар.
– Вот и хорошо. Тогда и мне будет спокойнее.
– Пойдем наверх, Шенандоа, – напомнил Роже. – Давай приведем себя в порядок, прежде чем отдадим должное самому изысканному угощению на всем Западе. У Кугуара повар – настоящий волшебник!
– Да и ты всегда отличался завидным аппетитом, амиго! – засмеялся хозяин.
Роже, весело улыбаясь, вывел Шенандоа из гостиной.
Наверху ее ожидал еще более роскошный прием. Миниатюрная смуглая женщина, изъяснявшаяся исключительно по-испански, быстро приготовила ванну, полную ароматной пены, и, невзирая на протесты Шенандоа, сама вымыла гостью и уложила в постель. Она заснула, едва лишь голова ее коснулась подушки. А когда снова открыла глаза, обнаружила, что за окнами темно, а в доме царит мертвая тишина.
Стряхнув остатки сна, Шенандоа соскочила с кровати, чувствуя себя вполне отдохнувшей. Теперь можно было одеться и отправиться на поиски Роже. Их, конечно, поместили в разных комнатах. Роган недовольно поморщился, когда услыхал об этом от Кугуара, но промолчал, понимая, что необходимо соблюдать приличия. Ведь ничто не помешает им снова быть вместе в поместье Роганов.
Едва лишь Шенандоа поднялась, комната наполнилась служанками, которые принесли лампы и свежевыглаженное платье. Они вывели гостью на середину спальни и стали ее одевать. И при этом непрерывно тараторили. Хотя Шенандоа не понимала ни слова, было ясно, что все до одной были счастливы ей служить. Судя по всему, в этом доме им нечасто приходилось принимать женщин.
Когда же гостья была одета в вечерний туалет из голубого шелка, а ее волосы уложены в изысканную прическу, одна из горничных подала кружевную шаль, которую Роже подарил ей в Мексике. Она приняла ее не очень охотно, но оказалось, что время и расстояние успели приглушить страшные воспоминания о Брайтонах. Когда Шенандоа накинула на плечи тонкое кружево, она думала только о Роже.
Гостью проводили в гостиную, где ее уже ждали мужчины. На пороге она невольно задержалась: настолько непривычно выглядел Роган. Роже был в черном, с серебряной бахромой на брюках, в коротком жилете с искусной серебряной вышивкой. Его тонкую талию стягивал широкий черный ремень с массивной серебряной пряжкой. Свободная белая рубашка с длинными рукавами и расстегнутым воротом ниспадала широкими складками. Роскошная золотистая шевелюра оттенялась темными тонами одежды и делала Роже просто неотразимым. Но это было не все. Костюм испанского гранда усиливал исходившую от него ауру силы. Было ясно: этот человек чрезвычайно опасен в бою и будет отстаивать свои права до последнего вздоха.
Это ощущение еще более усилилось, когда он обернулся к Шенандоа. Роган окинул ее властным взглядом. Потом пристально посмотрел ей в глаза, разжигая в них изумрудное пламя страсти, – то был ответ на потаенный огонь, тлевший в глубине его собственных глаз.
– Добро пожаловать, Шенандоа, – проговорил он глубоким, низким голосом. – Я рад видеть па тебе эту шаль. Она очень тебе к лицу.
– Спасибо. Это необыкновенный подарок. Кугуар склонился в галантном поклоне и сказал:
– Ваша красота осияла мое убогое жилище, сеньорита!
– Благодарю, – смущенно улыбнулась Шенандоа, только теперь обратив внимание на то, что хозяин облачен точно в такой же костюм, что и Роган.
Двигаясь с врожденной грацией, присущей его дикому тезке[9], Кугуар поспешил налить гостье шерри. Когда она уселась в кресло и пригубила вино, Роже спросил:
– Ты хорошо спала?
– Да, спасибо. А ты?
– Не было времени. – Он о чем-то задумался, потом добавил: – Кугуар о многом мне рассказал. Слишком долго я не был в здешних краях.
– Возмутительно долго, Роже! – нахмурившись, уточнил хозяин.
– Я бы вообще не вернулся сюда, если бы...
– Возможно. А возможно, и нет. Человеку трудно устоять перед зовом вскормившей его земли. – И он обратился к Шенандоа: – Роже сказал, что вы – профессиональная картежница.
Она кивнула.
– Тогда здешняя жизнь может показаться вам скучной.
– Не знаю. Перемена подчас бывает приятна. Кугуар всмотрелся в ее лицо повнимательнее и сказал:
– Женщина легко привыкает к ярким огням и суете городской жизни, и тогда ей не хватает их в глуши, на ранчо.
– Часто случается именно так, – откликнулась Шенандоа со странным чувством, будто речь идет о ком-то постороннем.
Кейн хотел сказать что-то еще, но тут их пригласили к столу. Обед был сервирован в просторной столовой; хрустальные люстры мягко освещали длинный массивный стол. Все трое уселись на одном его конце. Шенандоа с восхищением разглядывала дорогие приборы, расставленные на белоснежной скатерти. Она уже забыла, когда в последний раз обедала в столь изысканной обстановке.
