как, – Крамеш по-настоящему обрадовался, что Таня его и не думала ругать за то, что он выбрал такой способ донесения информации до её названого брата. – Да и потом, он же по-настоящему не постррадал! – дополнил он.
– А ты… ты сам-то как? Ты же с теми четырьмя справился, а потом ещё к родовому дому летал…
– А что я? Они меня и коснуться не смогли. Да и те из нарружной дедовской охрраны тоже, я прросто их отпустил к их семьям.
– Нет, я понимаю, что ты сейчас не ранен, но пережить всё это… – Таня неосознанно потёрла плечи, словно замёрзла и пыталась согреться.
– Да ладно, я уже прривык, – Крамеш взъерошил перья и сгорбился.
– Ну да, ну да. Привык он, – вздохнула Таня, а потом взяла, да и погладила ворона – просто пожалела.
Крамеш активно делал вид, что ничего такого не происходит, а сам незаметными шажочками переступал по спинке стула поближе – чтобы гладить было удобнее, а Таня, в свою очередь, перебирала иссиня-чёрные перья на шее и на спине между крыльями, словно это было в порядке вещей. Ну, а что? Врана-то она так иногда гладит, когда он совсем-совсем устаёт и приземляется рядом, неловко сложив крылья и приваливаясь к спинке дивана.
«Так, а это что? – Таня ощутила под пальцами длинные борозды старых, заживших шрамов и призадумалась. Хорошо ещё, вслух не спросила да движения руки не остановила, с опозданием сообразив, что именно обнаружила. – Это же… это ж он рассказывал, что его сильно наказали, а потом ещё и ещё, когда он в доме деда порвал записи об их ритуалах. Да чем же так можно? Кнутом, что ли, плёткой? Длинные параллельные полосы по спине… А потом его ещё на три года в клетку посадить? Ошалеть какие любящие и заботливые родственники! Как жаль, что у его отца не вышло освободить сына!» – Таня от души жалела ворона, не подозревая, что он это не просто чувствует, а только из-за этого ощущения и продолжает говорить.
– Знаешь, а я ему завидую! – сказал Крамеш, не открывая глаз – видимо, так ему проще было разговаривать.
– Кому? – удивилась Таня.
– Вррану. Да, его в семье тоже не любили, но сейчас-то он нашёл себе всё, что ему было нужно! А у меня рродные…
– Да какие же это родные? – Татьяна недоумённо пожала плечами. – Это так… родственники. Понимаешь, мы же не виноваты в том, что у нас с кем-то общая кровь, общие предки, частично схожий генетический код. Это не делает нас ни семьёй, ни тем более родными. Родственниками – да. Только родственники бывают такими, которых никогда в жизни и не видишь и, более того, ничуть от этого не расстраиваешься.
– Ну… логично, наверрное, – с сомнением согласился Крамеш, так и держа глаза закрытыми. – Прравда, я так никогда не думал.
– А ты попробуй, – предложила Таня. – А про то, что нужно… Что нужно именно тебе? Ну, чего бы ты хотел?
Крамеш задумался, встряхнул крылья, подсобрал их, прошуршав жёсткими маховыми перьями.
– Чтобы хоть где-то прринимали таким, какой я есть, чтобы… был нужен. Любым нужен. С дарром, без него. Любым. Чтобы возврращаться куда-то и знать, что меня там ждут, – последние слова он сказал так тихо, что Таня едва расслышала.
– Так ты и нужен любым, и, если честно, мне абсолютно всё равно, есть у тебя дар или нет. Я всё равно о тебе волнуюсь. Хотя… когда вспоминаю, что у тебя есть морок, то волнуюсь чуть меньше, но ненамного, если честно, – задумчиво ответила Таня, покосившись на окно, – уж она-то хорошо знала, сколько всего может случиться с птицами.
А когда она перевела взгляд с веток за окном на собеседника, то удивилась – Крамеш мало того, что глаза открыл, он натурально уставился на неё, изумлённо склонив голову на бок.
– Что? Я что-то не то сказала? – смутилась Таня.
– Ты это серрьёзно сейчас? – Крамеш даже осип слегка.
– Конечно. А что не так?
– Да ты мне лучший подаррок сделала и так ничего и не поняла! – он хлопнул крыльями, распахнув их во всю немалую ширину. – Рррастяпа ты всё-таки! – ворчливо заявил он, явно скрывая волнение.
– Ну и растяпа… а что? – Таня пожала плечами. – Какая есть.
– Слушай, я тебе очень пррошу! В ближайшее врремя вообще никуда не выходи, поняла? Дома сиди! – Крамеш потянулся вперёд, приблизив клюв к Таниному лицу. – Врран Врраном, но мною тоже можно упрравлять, если тебя захватить. Поняла?
Таня в этот момент поняла только то, что лучше ничего не говорить, а просто кивнуть. А что? Кивок очень даже знак согласия!
– Вот и хоррошо! – Крамеш осмотрел её сначала одним глазом, а потом повернул голову и продолжил уже другим, явно подозревая её в легкомыслии и неправильном отношении к серьёзным вещам. – А то знаю я тебя! Рраслабишься, помчишься куда-то, а я? А мне как думать, что ты можешь оказаться у них?
Скрип, донёсшийся из угла, где отродясь ничего не скрипело, заставил Крамеша отшатнуться от Татьяны и независимо почесать лапой клюв. Так что, когда из угла очень неспешно и степенно вышла Шушана, он уже изображал из себя абсолютно равнодушного к окружающему ворона, слегка интересующегося только содержимым своей тарелки.
– Там Соколовский хочет пообщаться с Крамешем и тебя тоже приглашает! – сообщила норушь, старательно не глядя на ворона. Уж кто-кто, а она нередко наблюдала за ним на его чердаке. Видела, каким он иногда бывает, в какой тоске замирает, глядя в одну точку, и как просыпается от кошмаров.
Когда такому существу удаётся найти кого-то, кому он по-настоящему нужен, и не просто зачем-то, а как мечталось – любым, то смущать его своим любопытством уж точно неуместно!
Крамеш полетел первым, машинально прислушиваясь к шагам, которые раздавались за ним – он и раньше частенько прислушивался к тому, как и куда Таня идёт. Наверное, потому что никак не удавалось забыть, как она его пожалела в тот самый первый раз, прикрыв ладонью голову ободранного и облезлого ворона и тем самым спасая его и защищая разом от всего. А теперь к этому прибавилось ещё и исполнение его самой важной мечты…
«Да я от них мокррого места не оставлю, если только попрробуют! – подумал он о род… родственниках – права Татьяна, никакие они ему не родные! – Она ж такая доверрчивая, рррастяпистая! Непрременно влезет куда-то и попадётся! Поррву!»
Именно поэтому в результате этих недолгих, но крайне продуктивных размышлений в кабинет Соколовского влетел… влетело что-то сильно напоминающее мифическую гарпию.
– Крамеш, ты ли это? – лениво уточнил Филипп, который даже голову склонил на бок, оценив внешний
