что Маргарет и Тони могли бы, по крайней мере, жить под одной крышей, пусть и раздельно. Соблюдение внешних приличий – основа основ монархии. Сноудон, как талантливый фотограф, знал это лучше, чем кто-либо, включая, как оказалось, его жену. Хотя королева проявляла большую гибкость в отношении вопроса о разводе, чем ее мать, их обеих очень волновала перспектива развода Маргарет. Она становилась бы первой разведенной особой королевской крови после развода Генриха VIII и Анны Клевской в 1540 году.
События, однако, быстро развивались. Предполагалось, что в октябре Маргарет и Тони предпримут 10-дневную официальную поездку в Австралию. Маргарет, больше не в силах продолжать играть комедию, заявила личному секретарю лорду Напье, что если поедет Тони, то она останется дома. Тогда решили представить дело так, будто Тони не мог поехать из-за большой загруженности работой. Вместо него с Маргарет поехала фрейлина Энн Гленконнер. Естественно, австралийская пресса почуяла супружеские разногласия. Маргарет смогла на время успокоить местных журалистов на брифинге во время 12-часовой поездки из Канберры в Мельбурн. На самом же деле она только откладывала неизбежное.
Сноудон, имея тайную любовницу, встал в позу моралиста и в конце 1975 года написал письмо королеве, где высказал свою точку зрения на разваливающийся брак. Он написал, что больше не может выносить нестерпимую жизнь в Кенсингтонском дворце. «Атмосфера стала совершенно ужасной для всех – для детей, для персонала, для нескольких оставшихся друзей, для нее и для меня»10.
Королева ответила спустя три недели. Она объяснила задержку ответа отчаянием, в которое привело ее письмо, и призналась, что уже знала о сложившейся невыносимой ситуации. В своем письме она просила Сноудона не предпринимать поспешных шагов до Рождества. Сноудон, питая глубокое уважение к королеве, дал обет молчания.
За кулисами дворца, однако, начали лихорадочную подготовку к худшему. Конечно, королева ни в коей мере не хотела, чтобы ситуация достигла критической точки в 1977 году, когда праздновался серебряный юбилей ее правления. Подготовка к этому событию, одной из вех ее правления, шла уже несколько лет. Пышный праздник рассматривался как символ единства между ней и монархией. Королева вместе с другими членами королевской семьи принимала как должное, что частное и личное должно приноситься в жертву долгу и обязательствам перед монархией. Корона прежде всего. Это наглядно продемонстрировала королева Мария, которая незадолго до своей смерти в марте 1953 года отдала распоряжение свести к минимуму предстоящий траур, чтобы не помешать подготовке коронации. До последнего вздоха она ставила долг выше себя.
Маргарет и ее личные проблемы все время были помехой эпохальным королевским событиям. Ее любовная история с полковником авиации Питером Таунсендом когда-то грозила отодвинуть коронацию на второй план, а это было бы непростительно. Теперь же, во время подготовки к серебряному юбилею, все опасались, что супружеские дела Маргарет испортят торжество.
Просьба королевы имела под собой практические соображения – как и когда объявить о расставании супругов. Здесь играли роль и забота о детях Сноудонов, и подготовка к королевскому юбилею, ведь она велась уже многие месяцы. Она и члены кабинета министров решили, что наилучшим временем для объявления о раздельном проживании будет Пасха 1976 года. В это время дети, Дэвид и Сара, приедут на каникулы и узнают новости дома, без лишнего шума.
Были и другие соображения. За несколько дней до того, как письмо Сноудона передали королеве, премьер-министр Гарольд Уилсон объявил ей, что собирается подать в отставку в марте 1976 года. Только две причины могли бы удержать его: очередной фокус Маргарет и волна террора в Северной Ирландии, парализованной военным противостоянием в долгой борьбе за независимость. «Я не собираюсь бросать ее [королеву] одну», – сказал уходящий в политическое прошлое премьер-министр королевскому советнику11.
По иронии судьбы дворцу удалось вписаться в нужные временные рамки, хотя и дорогой для принцессы Маргарет ценой. 1 февраля 1976 года в воскресной бульварной газете News of the World появились нечеткие фотографии, снятые новозеландским фотографом Россом Уаби. На них Маргарет и Родди сидели рядышком в баре Basil’s Bar на Мюстик. На нем были плавки с изображением британского флага, на ней – скромный закрытый купальник, хотя таблоиды предпочли назвать его «мини-бикини». Эти снимки носили достаточно интимный характер, чтобы стать компрометирующими. Редакция решила не отвлекать внимание читателей от принцессы и ее бойфренда и вырезала со снимка друзей Маргарет – виконта Томаса Коука и его жену Валерию, которые сидели за одним столом с ней и ее «загорелым молодым любовником».
Согласно источнику, который, по словам той же самой газеты, находился в одной комнате с королевой, когда разразился скандал, она распекала Маргарет по телефону. «Как ты могла так поступить со мной, с семьей, с монархией? – цитировал он королеву. – Как ты могла быть настолько глупой?»12 Даже если газета выдумала эти слова, для многих они звучали правдиво.
Для принцессы это обернулось катастрофой, и не только в отношении своей репутации, а и в отношениях с двумя самыми важными в ее жизни женщинами – королевой и королевой-матерью. Обе любили Маргарет, но они весьма симпатизировали и Сноудону, понимая, что большая часть вины за распад брака лежала на Маргарет. Они не знали всех деталей конфликта, но знали характер принцессы. Как заметил ее друг и биограф Кристофер Уорик, «они не осознавали глубины отчаяния Маргарет. Они знали ее как избалованную проказницу, которая всегда получала то, что хотела. И полагали, что в основном это была ее вина»13. Эти слова подтверждает Уильям Шоукросс в официальной биографии королевы-матери. Развал брака он связывает с именем Родди Ллевеллина. У него нет ни строчки о длительной связи Сноудона с Люси Линдсей-Хогг, на которой тот впоследствии женился.
Имя Люси никогда не фигурировало в газетах, которые с удовольствием публиковали снимки Маргарет и Родди на острове Мюстик. В глазах общественности Сноудон представал трудолюбивым профессионалом – документалистом и фотографом. Его работы о жизни обездоленных и престарелых из неблагополучных слоев завоевали ему признание. На него смотрели как на пострадавшую сторону в супружеском конфликте, а о его подружке общественность не знала. История о супружеской измене рассматривалась в более широком контексте – не оплачиваются ли пляжные вояжи Маргарет из карманов налогоплательщиков по чьему-то недосмотру?
Тем временем в Кенсингтонском дворце лорд Сноудон вызвал лорда Напье в свой офис и потребовал объяснений по поводу фотографий. Напье раздраженно обвинил Тони в лицемерии, заявив, что тот прекрасно знал о взаимоотношениях Маргарет и Родди. И напомнил ему
