лекарствам и терапии ей удавалось вести нормальную жизнь, поэтому не было необходимости держать ее взаперти, и она без особых проблем росла вместе с кузенами.
Озабоченность на лице Оуэна не предвещала ничего хорошего.
– Сказать по правде, на самом деле она создавала множество проблем, причем не только дяде и тете, – печально и задумчиво пояснил он. – Несмотря ни на что, она была очень умной. Мы считали, что она принимает таблетки, но на самом деле она их выбрасывала…
Я настолько растерялась, что в недоумении ляпнула:
– Значит, она не была жертвой?
Оуэн цокнул языком и состроил гримасу отвращения.
– Жертвой чего? – ответил он таким тоном, словно я спросила о чем-то абсурдном. Потом вдруг безумно рассмеялся. – Мелани – прирожденный манипулятор. Она знала, как заставить всех троих плясать под свою дудку, знала, как себя с ними вести, а лучше всего знала, как осложнять им жизнь.
Ну и дела!
В таком случае что означают все «улики» из мобильника Мелани, в которых Эган представал монстром? Зачем она их собирала, если не была жертвой? Только потому, что сама была стервой?
– И как же она ими манипулировала? – спросила я, безумно заинтригованная.
– Несчастный случай оставил свои последствия, – объяснил Оуэн, – и она пользовалась этим, чтобы вызвать жалость. Когда она приехала, такая хрупкая и беспомощная, все трое старались оберегать ее и заботиться о ней, как о слабенькой младшей сестренке, но, когда она начала создавать серьезные проблемы, Эган понял, что нельзя давать ей столько свободы.
– Какие именно проблемы она создавала? – спросила я.
Оуэн раздраженно покачал головой, давая понять, что эти разговоры его нервируют и злят, он предпочел бы навсегда закрыть эту тему, а не обсуждать ее.
– Устраивала скандалы и драки на пустом месте, убегала из дома, бессовестно лгала, воровала деньги, угрожала покончить с собой… Только Эган понимал, что она делает это намеренно, и стал проявлять к ней строгость. Из-за этого они постоянно ссорились. Он следил за ней, потому что она все время пыталась его подставить, чтобы Эдриен отослал его подальше. Тогда Эган стал ей угрожать, что отправит ее в психушку. – Здесь Оуэн тяжко вздохнул. – Угрозы ее взбесили, потому что она не считала себя сумасшедшей. Тем не менее… она такая и есть.
Оуэн с минуту поколебался: возможно, раздумывал, как продолжить.
– Она не из тех сумасшедших, что часами сидят на скамейке и разговаривают с невидимыми птицами, – произнес он наконец. – Она из тех, кто строит зловещие планы… скажем, как инсценировать собственную смерть, чтобы избавиться от опеки и, быть может, даже заточения. Понимаешь?
Че-е-ерт! Конечно, я понимала. Ну хорошо, положим, я тоже разработала план мести за брата, но с тех пор, как приехала в Тагус, и до этой минуты в гостиной с Оуэном уже несколько раз пожалела об этом. Я не страдала никакими психическими расстройствами, зато, очевидно, страдала феноменальной глупостью.
– Получается, только Эган был в курсе, – сказала я.
– Ну, положим, Александр тоже знал. – Оуэн немного поколебался, стоит ли продолжать. – Другое дело, он был единственным, кто никогда не считал ее невинной девочкой, какой ее видел Адрик. Но это уже другая история. Скажем так, это самая скверная часть всей истории.
По словам Оуэна, после самых ужасных поступков Мелани Адрик всегда вставал на ее сторону. Когда она приехала, они сразу нашли общий язык, поскольку он тоже был эмоционально неуравновешен. Нет, конечно, он не являлся сумасшедшим, но был очень чувствительным, а она этим пользовалась. Давя на жалость, она вцепилась в него, как репей в собачий хвост.
Оба тогда были маленькими, одинокими и смотрели на жизнь практически одинаково. Они много времени проводили вместе и делились друг с другом секретами. Когда с Мелани случался припадок, только Адрик знал, как с ним справиться. Он знал ее убежища, ее радости, ее предпочтения, слабости и тайны.
И, кажется, у Мелани их было много.
– Думаю, это она убила любимого кота Адрика, – в ужасе поведал мне Оуэн. – Александр признался, что видел это. А она потом соврала, будто не убивала кота. Когда же Алекс сказал Адрику правду, Мелани заявила, что у нее от лекарств галлюцинации и она почти ничего не помнит. Ей тогда было одиннадцать лет.
– И он ей это простил? – ошеломленно спросила я. – При его феноменальной любви к животным?
Оуэн сердито кивнул.
– Он все ей прощал. И, когда мы говорили о ней, его позиция всегда была такова: «Мелани сильно пострадала и очень больна. Мы не можем винить ее в таких поступках». Эган очень злился на него.
Так что во время ссор Эгана с кузиной Адрик всегда за нее заступался. Он вечно искал способ защитить ее и избавить от наказания. Для нее Эган был живым олицетворением проблем, а Адрик – защитником и спасителем. Один был буйным, прямолинейным и бесчувственным, а другой ее понимал, утешал и оберегал от всевозможных угроз.
Нетрудно было увидеть огромное различие между этими двумя, а в особенности понять, что от чудовищного Эгана ее может защитить только Адрик, поэтому она знала, в какую сторону склониться. Пока они росли, связь между Адриком и Мелани все больше крепла и наконец превратилась…
– В зависимость, – закончил Оуэн. – К шестнадцати годам Адрик был так привязан к своей кузине, что даже дышал с ней в одном ритме. Мелани не могла уснуть, не спросив у него, будет ли он всегда на ее стороне, помешает ли запереть ее в психушку.
Я не могла пошевелиться. Сердце медленно и тяжело билось, дыхание прерывалось… А голосок Айви в голове неустанно повторял: «Просто не могу поверить…».
– Я знаю наверняка, потому что мы с Эганом следили за ними, – добавил Оуэн в ответ на мое потрясение. – Мелани что-то замышляла, мы в этом не сомневались, а Адрик об этом понятия не имел, поэтому все могло кончиться весьма печально. Как бы то ни было, мы хотели этому помешать.
Вскоре я поняла, что свои следы она оставила повсюду: фотография в его комнате, кулон с буквой «М», висевший у него на шее. Буква «М», несомненно, означала «Мелани». Связь между ними была столь же несомненна, как путаница в моей голове.
– Между ними… что-то было? – пробормотала я.
Оуэн рывком поднялся с дивана и обеспокоенно выглянул в коридор.
Там никого не было.
– Нет, – задумчиво протянул он. – Думаю, что нет, хотя не уверен. Но Мелани была сумасшедшей… Она знала, как заставить других плясать под свою дудку. Даже Эгана, который настолько был одержим слежкой за ней, что практически ничем больше не занимался. Когда
