вырывается и заставляет меня опуститься на четвереньки на пыльную подстилку на полу.
— Не двигайся.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он приседает на корточки позади меня, его член находится у моего входа. А потом он наваливается всем своим весом и врезается в меня.
Тихий крик срывается с моих губ, когда из-за этой позы он проникает так глубоко, что я чувствую, как он упирается в шейку матки. Сейчас я не знаю, где начинается он и заканчиваюсь я, и хочу остаться так навсегда.
— Не останавливайся, — тяжело дышу я.
Он стонет, а затем трахает меня вот так, каждый толчок болезненный и в то же время великолепный.
— Черт, кажется, я сейчас…
Я чувствую, как руки Гаврила сжимают мое горло, и он душит меня, что только сильнее толкает меня через край.
— Кончай на член своего хозяина, как маленькая грязная шлюха, любящая боль, — рычит он.
Каждый мускул в моем теле сокращается от силы оргазма, и я даже не могу осознать, какие звуки издаю, когда достигаю кульминации.
Мое зрение затуманивается и усеивается звездами из-за смеси кислородного голодания и такого сильного оргазма, что кажется, будто на несколько мгновений он отрывает мою душу от тела.
— Черт, — рычит он, выпуская свою сперму глубоко внутри меня. Мы остаемся в таком состоянии неизмеримое количество времени, пока, наконец, оба не находим в себе силы оторваться друг от друга.
Как только он выходит из меня, у меня возникает непреодолимая потребность снова прижаться к нему, и, похоже, он чувствует то же самое, потому что присоединяется ко мне на пыльной простыне, обнимая одной рукой. Мы не произносим ни слова, купаясь в блаженстве пост-оргазма, умиротворенные обществом друг друга.
Глава 35
Гаврил
Сидя в передней части главного зала, я терпеливо жду, когда она появится. Обычно церемонии вручения дипломов — это обуза, которой я стараюсь избежать, но впервые мне не хочется выцарапать себе глаза.
В конце концов, я — единственная поддержка, которая у нее есть здесь в этот день. Несмотря на то, что она разослала приглашения своей семье в качестве оливковой ветви, никто из них не пришел, даже Миа, ее сестра. Я подозреваю, что Массимо не передал ей приглашение, и именно поэтому ее здесь нет.
— Простите меня, простите. Извините. — Я поднимаю взгляд и вижу, как Миа протискивается на место рядом со мной, за ней неохотно следует Киллиан. — Гаврил, я ведь не пропустила её выход, да?
— Тише, — кричит кто-то, пока она опускается на сиденье рядом со мной, а Киллиан занимает место по другую сторону от нее.
— О, заткнись! — кричит она в ответ.
Я улыбаюсь, благодарный за то, что она сделала это ради Камиллы. Хотя Камилла не озвучивала этого, я знаю, что ей больно от того, что семья вычеркнула её.
— Она еще не поднималась.
Миа вздыхает с облегчением.
— Спасибо, черт возьми. Сегодня утром у нашего мотеля были просто немыслимые пробки. — Она бросает взгляд на Киллиана. — И кто-то не вставал с постели, когда я ему говорила.
Он ворчит, глядя на меня.
— Все в порядке, профессор?
— Отлично, спасибо.
Странно видеть студентов, которые выпустились много лет назад. Киллиан учился в первом выпускном классе, где я преподавал, так что я не особо с ним познакомился.
Шесть лет в академии пролетели так быстро, но ни один год не был таким насыщенным, как этот. Ни один год не был так важен, как этот, потому что наконец-то с моих плечей был снят груз.
Камилла сняла этот груз, освободила меня от бремени, которое, как мне казалось, я буду нести вечно.
— Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем она встанет? — Спрашивает Миа, наклоняясь ко мне.
Я вздыхаю.
— Ну, в данный момент они на Л. Фамилии расположены в алфавитном порядке, так что её объявят с минуты на минуту.
Миа выпрямляется и ерзает на стуле, наклоняясь к Киллиану.
— Она встанет с минуты на минуту.
Киллиан выглядит так, будто хочет быть где угодно, только не здесь прямо сейчас. Приглашенный спикер объявляет ее имя, и я чувствую, как мое сердце на мгновение перестает биться. А потом, когда она появляется, биение возобновляется, сильнее и быстрее, чем раньше.
Это безумие, какой эффект может произвести на меня один человек. Я всегда хотел быть сам по себе, волком-одиночкой на всю жизнь, пока она не ворвалась в мой мир, как астероид, падающий из космоса.
Я всю жизнь был циником в отношении любви и эмоций, но факт в том, что я действительно люблю Камиллу. Я еще не сказал ей этих трех слов, потому что каждый раз, когда пытаюсь это сделать, я замираю.
Я сильно хлопаю Камилле, когда она берет свой диплом и с улыбкой поворачивается к толпе.
Ее глаза находят мои среди сотен других глаз, устремленных на нее, как будто их притягивает ко мне магнитом.
Миа кричит:
— Вперед, Камилла!
Камилла смеется, закатывая глаза, и уходит со сцены.
Я слежу за ней, пока она садится с другой стороны, желая, чтобы церемония поскорее закончилась, и я мог подойти к ней.
— Она хорошо справилась, правда? — Спрашивает Миа.
Я киваю, не в силах отвести от нее глаз.
Миа тычет пальцем мне в ребра, заставляя посмотреть на нее.
— Позаботься о ней, слышишь меня?
Я улыбаюсь ее поведению старшей сестры.
— Конечно.
— Хорошо, потому что у меня только одна сестра, и я ее очень люблю, так что, если с ней что-нибудь случится, я натравлю на тебя волков.
Я поднимаю руки вверх в знак капитуляции.
— Она в надежных руках. Я сделаю всё, чтобы она была в безопасности.
Миа удовлетворенно кивает и вежливо наблюдает за остальной частью церемонии в тишине.
Следующие пятнадцать минут — самые долгие в моей жизни, пока я наблюдаю за Камиллой издалека.
Все, чего я хочу, — это быть рядом с ней, как будто невидимая сила пытается притянуть нас друг к другу.
Наконец, спикер объявляет об окончании церемонии, и я поднимаюсь на ноги.
— Я собираюсь пойти и найти ее.
Миа кивает.
— Хорошо, приведи ее сюда.
Я не отвечаю и иду в сторону входа в зал, где сидела Камилла.
Когда нахожу ее, она стоит небольшой группой со своими лучшими подругами, Натальей, Адрианной и Евой, а также Элиасом, и я подхожу к ним.
Ее губы сжаты, так как она пообещала, что расскажет им о нас сегодня.
— Ребята, я должна вам кое-что сказать.
Я подхожу к ней сбоку, скольжу рукой по спине
