— Сумасшедший, — выдыхаю я.
— Ёбнутый, — вторит мне Руслан, пристраивая свой член, — полностью на тебе повёрнутый!
Он начинает медленно погружаться, и я неминуемо напрягаюсь.
— Легче Вика, впусти меня, — сипит он, раздвигая широко мои ягодицы.
Я стараюсь дышать животом и сосредоточится на сладких ощущениях между ног, но давление от его члена в разы сильнее, и у меня не получается сдержать жалобного стона.
— Тише, царица, тише, — Руслан гладит мою напряжённую спину, — я уже почти в тебе… Блядь, как же охуенно… Я готов сдохнуть на тебе!
— Дурак, — вымученно смеюсь я.
— Самый что не наесть, дурак… дебил, — говорит он и начинает легко раскачиваться, — слюни по тебе пускаю, стоит только запах твой почувствовать… — Руслан набирает скорость, и я уже без зажима впускаю его, параллельно лаская себя, — только в глаза твои взглянул… — продолжает он, — увидел и пропал.
Это было невероятно, потому что к физическому удовольствию, добавилось и эстетическое, потому что слушать все его хриплые признания, его комплименты, и ощущать всё мощь его желания, было просто умопомрачительно. И, конечно же, я долго не продержалась.
Разрядка была такой сильной, что я выла в голос, от ярких, болезненно-сладких ощущений, что выворачивали мою душу.
И тут я услышала, как в какофонию наших порочных звуков, влился ещё один.
Радио-няня на тумбочке мигала огоньками, из динамика надрывался Мурик.
— Руслан, — попыталась я дёрнуться.
— Сейчас, царица, — прорычал он, прижимая меня сильнее, — сейчас.
Его движения стали совсем резкими и быстрыми, дыхание отрывистым и хриплым. Хватка на моих бёдрах заметно окрепла.
Но меня заботил только крик моего ребенка.
— Отпусти, Руслан, — снова предприняла я попытку вырваться, но он заломил мне руку, и не дал сдвинуться с места.
— Руслан, — замотала я головой, но он неумолимо продолжал движение, вбиваясь в меня, и я поняла, что моё сопротивление, ему нравиться.
— Отпусти… — но договорить я не успела, он зажал мне рот ладонью, сдавил сильнее руку, и я услышала его рык над ухом, а потом ощутила пульсацию члена. Он кончил.
Ещё несколько мгновений мы были единым целым, пока очередной вскрик Мурика не привёл нас в чувства.
Не могла дать сейчас оценку происходящему, да и не хотела.
Стала выбриться из под него, стараясь не глядеть, и не прислушиваться, к тому, что творилось в душе. Это было между нами изначально. Принуждение. Почти изнасилование. И это нравилось нам обоим. Но сейчас?
— Вика… — Руслан видимо почувствовал моё настроение, — я переборщил…
Не знаю, что на меня нашло?
Может это крик Тимура, так на меня подействовал, а может напряжение из-за предстоящей предполагаемой беременности, меня вывели из себя, но на его попытку, прикоснуться, я размахнулась и влепила ему пощечину, а обручальное гранёное кольцо рассекло ему губу.
Это стало точкой в моём «вскипевшем котелке». Я словно увидела себя со стороны, и обомлела.
8
Лицо Руслана тут же заострилось, кровь на губе, придала ему кровожадный вид. Глаза мигом остыли, и только мой растерянный вид, видимо спас меня от мгновенной расправы.
Я прижала к себе ладонь, которая ещё хранила отпечаток его щеки, и, не переставая смотреть на Руслана, пытаясь «перезагрузить систему».
— Я, я… — в голову ничего не шло, и даже крик Тимура не вывел меня из ступора.
Руслан, молча, поднялся, надел пижамные штаны, и вышел, а через несколько секунд, я услышала его голос в радио-няне. Он ворковал с сыном, а я всё больше, прямо-таки под завязку, загружалась стыдом.
Я не могла себе объяснить, что произошло. Помню только яростную вспышку, которая сменила яркий оргазм, и желание причинить ему боль.
Я слушала, как Руслан, просит Тимура подождать, что сейчас они пойдут вниз, и он приготовит ему смесь. Слушала его низкий голос, и боялась, что вот так ласкового он больше не заговорит, со мной, точно.
В кухню решаюсь спуститься минут через пять.
Руслан сидит на стуле, держит на руках Мурика, который с удовольствием сосёт свою смесь. Он всё также с голым торсом. Очень красивый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если раньше меня преследовал его образ, и я хотела воплотить его на холсте, то теперь всё больше ловлю себя, на том, что хочу написать их обоих вот так. Тимур на руках у Руслана. Он без рубашки, чтобы чётко прорисовать его мышцы, и рисунки татуировок. Показать контраст между сильным отцом и хрупким сыном.
У него всклокоченные волосы, и задумчивый взгляд. Он смотрит то в окно, то на чмокающего сына, и я знаю, что он заметил меня, но Руслан не поворачивается в мою сторону.
Я подхожу ближе, и, закусив губу, комкаю подол его футболки, что накинула на себя. Пол тёплый, но мне всё равно холодно, и я как цапля, ставлю одну ступню на икру другой ноги, чтобы погреть её.
— Руслан…
— Чего с голыми ногами выперлась? — смотрит он на меня, и я вижу, что он даже не вытер кровь на губе, и она засохла яркой дорожкой на его бороде.
Я, спохватившись, кинулась к умывальнику, и, намочив кухонное полотенце, подошла к нему, желая стереть кровь, но он не дал, отшатнулся от меня, пронзительно посмотрел, и мне стало невыносимо стыдно. Опять.
— Может, объяснишь, кого хера происходит? — рявкнул он, и Тимур на мгновение замер, но потом, видимо рассудив, что это не ему, продолжил трапезу.
— Я… не знаю, — выдохнула я, и опустила протянутую руку с полотенцем, и взгляд, снова соорудив из ног одну ходулю.
— Либо иди, надень носки, либо сядь уже куда-нибудь, — раздражённо повёл плечами Руслан.
Я послушно опустилась на стул рядом с ними, и поджала ступни. Теплее мне не стало, но уже было не до этого.
Мне было так стыдно, что всё остальное отступало на второй план. Глаза защипало, и я безуспешно боролась со слезами, совершенно сбитая с толку своим поведением.
— Вика, чего ревёшь? — уже более миролюбиво, поинтересовался Руслан, аккуратно переворачивая Мурика столбиком, чтобы сытый сын успешно срыгнул весь воздух, который успел заглотить, и стал, ходит из стороны в сторону.
— Ну, врезала и врезала, — вздохнул он, — хотелось бы понять за что? Секс не понравился, или больно сделал?
— Нет, — мотнула головой, и тем же полотенцем, что собиралась стирать кровь с его лица, промокнула свои глаза.
Такое импульсивное поведение смахивает на игру гормонов, и я потихоньку начала догадываться, что тест меня не обманул.
— Тогда что? — Руслан ловко присел передо мной на корточки, придерживая Тимура.
— Мне кажется, я беременна, — выдохнула я, и спрятала лицо во влажной ткани.
Минуту ничего не происходило, а потом на мои голые коленки опустились горячие ладони.
Я оглянулась.
Мурик лежал в покачивающейся переноске, осоловело глядя на крутящейся мобиль, а Руслан снова застыл передо мной, с этой своей кровью, и задранной бровью.
— Что значит, кажется? — спросил он.
Блин, да что же это со мной?
Но стоило ему вот так участливо посмотреть на меня, да ещё эта разбитая губа. Мои глаза снова наполнились слезами.
— У меня задержка… Я сделала тест… Он положительный, — выдаю всё это через всхлипы.
— Ну, а ревёшь-то чего? — Руслан начал стирать набегающие слёзы с моих щек. — Ну, беременна, и беременна. Это же хорошо!
Я повертела головой.
— Что? — он повторил за мной этот жест.
— Я не хочу рожать, — вытужила из себя я правду.
И тут же ладони на моём лице застыли, а взгляд карих глаз остыл.
— Ты не хочешь рожать моего ребёнка? — переспросил Руслан, таким страшным механическим голосом, что духу мне хватило только кивнуть.
— Позволь поинтересоваться, почему? — продолжил он тем же тоном.
Я собралась с силами.
— Это слишком стремительно… И я не планировала, Руслан. Мне уже тридцать шесть. Я ещё от Мурика не отошла. Понимаешь…
— Нет, не понимаю, — он, наконец, встал, и отошёл к окну.
Я смотрела на его чёткий профиль, и кусала губы.
