3
В палате, к его приезду уже многолюдно.
Центром, конечно, является Вика, с Тимуром на руках, а вокруг неё родители, Милана, и даже подруга Вики из галереи, Мара.
Царица сидит в удобном кресле. Сын спит на её руках, и все тихо переговариваются.
Здесь довольно таки комфортабельно, и можно расположиться на мягком диване, или занять место на стульях за столом. На крайний случай можно сесть на заправленную кровать. Но все предпочитают стоять вокруг сидящей Вики.
Ещё здесь прикрыты жалюзи, притушив яркий августовский полдень, и царит приятный полумрак.
На подоконнике стоят два букета цветов, и к ним Руслан добавляет свой, проходя под молчаливое внимание присутствующих. И только развернувшись от окна, здоровается со всеми, коротко, улыбается Вике, и первым делом как теперь и всегда, идёт мыть руки, в санузел.
— Как ты? — склоняется он к Вики для поцелуя, когда загораживающие её люди расступаются.
— Всё хорошо, — улыбается она, погладив его щёку, — ждем, когда Мурик проснётся.
Её пальцы холодные. Они теперь всегда холодные. Большая кровопотеря. Ей теперь долго восстанавливаться, следовать определённому меню, и пить витамины. Всё это ему рассказал её лечащий врач. А так как Вика не кормит, то препятствий в следовании диете для восстановления гемоглобина нет.
Мурик, как она ласково зовёт Тимура, чмокает во сне, и все умилительно вздыхают.
Руслан оглядывает присутствующих, не таясь, но и не открыто заглядывая в лица. Ему просто интересно их настроение.
Милана влюблено смотрит на младшего брата и жмётся к матери, и это видимо греет Вику, она сегодня особенно хороша, даже румянец на щеках выступил.
На лице подруги Мары, играет загадочная улыбка. Она открыто встречается со взглядом Руслана, и не скрывая эмоции улыбается ещё шире.
Инесса Павловна, кажется немного растерянной и дезориентированной. Может это на неё так действует Руслан. Они же не впервой встречаются здесь. Родители Вики регулярно навещали дочь и внука, но в отличии от Миланы, которая предпочитала его не замечать, всегда сдержанно здоровались, и даже находили какие-то темы для разговора, особенно Сергей Владимирович. Но вот парадокс, принять Руслана они так и не смогли, и, наверное, не смогут, так же как и выбор дочери. Но утешает одно, что они всё же решили участвовать в жизни дочери и внука, и препятствовать этому Руслан не собирался, чтобы они там себе не думали.
Он отчётливо чувствовал, что обстановка в палате накалилась с его появлением, но избавлять присутствующих от своего общества, ради их спокойствия и комфорта, он не собирался. Это его женщина, и его сын.
— Руслан, подержишь, — обратилась к нему Вика, и, не дожидаясь очевидного положительного ответа, протянула ему сына.
Руслан уже наученный, быстро накинул на изгиб локтя и плечо, одну из пёстрых пелёнок, которые в избытке, находились на пеленальном столике, и принял, спящего сына.
Чувство восторга, которое затопило его при том, как он почувствовал небольшой вес Тимура, его хрупкость, и то доверие, потому что он не проснулся, затопило его, и видимо в его лице промелькнуло что-то, что заставило Вику порывисто вздохнуть, а присутствующих заулыбаться.
Он аккуратно прижал сына, и поспешил выйти из зоны всеобщего внимания, встал у окна, покачивая сына на руках.
Этот неумолимый контраст, между ними. Маленький сын и такой большой он. Светло-розовая кожа, и его смугла грубая, в рисунках татуировок. Он ловил всё новые грани, какой-то запредельной чувствительности и нежности, терялся в ней, не понимал, но продолжал пропускать через себя эти тёплые волны.
— Я пойду, заберу все выписки. А то Мурик, похоже, решил проспать до вечера, — говорит ему тихо Вика, и в глазах её умиление, которое плавит и его. — Хочу уже домой, поскорей.
Руслан кивает и опять сосредотачивается на спящем сыне.
Когда Вика, и Милана, которая захотела пойти с матерью, выходят, снова повисает неловкое молчание, потому что разговаривать с оставшимися людьми не о чем. Мара его не так хорошо знает, впрочем, как и родители Вики, но в отличи от неё, у них был шанс наладить общение, но, увы, он им оказался не нужен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы всё уже приготовили для Тимура? — Инесса Павловна, всё же решается завести разговор, выбирая нейтральную тему.
Руслан, прежде чем ответить смотрит на пожилую женщину, которая опять предпочла облачиться в яркое, длинное платье. Странный стиль, напоминавший ему театр. Высокий ворот, и закрытые рукава, поверх, длинное ожерелье из ярких камней. Волосы с нитками седины, собраны, открывая узкое лицо. Странный, но, несомненно, идущий ей стиль, в отличие от своего мужа, кстати, который в одежде предпочитал более спокойный, классический стиль. Брюки и рубашка. Скорее он обусловлен, тем, что он долгое время работал преподавателем.
Руслану вдруг захотелось понять, интересно ли ей то, что она спрашивает, и к своему удивлению, он замечает в её взгляде внимание. Вот что значит воспитание, усмехается он про себя.
— Да, — хрипит его голос, когда он стареется, говорит тихо, — комната, все принадлежности, безопасность.
— Замечательно, — улыбается она, и смотрит на своего супруга, словно ищет у того одобрение.
— Руслан, я, конечно, понимаю, что между нами не самые лучшие отношения, — снова говорит Инесса Павловна, косясь на Мару, — но мы могли бы навещать Вику и Тимура у вас?
Так вот что ей нужно. Он в принципе и не обольщался на её счёт, что она вдруг решит наладить с ним отношения. Ему по большому счёту, хватает и того что у него есть. Но его не могло не радовать, что родители Вики, нашли в себе мудрость и силы, не исчезнуть из жизни дочери.
— Без проблем, — коротко ответил он, — в любое время.
— Спасибо, — поблагодарила она его, и поджала губы, словно ей пришлось сделать над собой усилие для разговора с ним, а может, так и было.
К тому моменту, как вернулась Вика, Тимур так и не проснулся, и снова перекочевал на руки матери. Руслан собрал в первую очередь все документы, потом остатки вещей, цветы, в том числе и те, что принес сам, потом аккуратно уложили Тимура в кресло, и их большая процессия выдвинулась.
— Милана, с нами поедешь? — спросила Вика, когда все замерли на парковке, перед посадкой в автомобиль.
Она коротко и недружелюбно глянула на Руслана, потом с какой-то страной тревогой на Антона, который был за рулём, и отказалась.
Вика не стала настаивать, было видно, что она устала, и поэтому Руслан коротко свернул затянувшееся прощание, и помог устроить сперва Тимура, крепко зафиксировать его кресло ремнями, потом помог сесть Вике, и уже сам устроился рядом. И с облегчением выдохнул, наконец-то они остались одни, Антоха не в счёт. Для Руслана друг и по совместительству начбез, был комфортным человеком.
Уже вечером, когда Вика, качал на руках Тимура, в его комнате, устроившись в кресле качалке, он вспомнил про небольшой подарок, который приготовил для неё.
Он тихо вошёл в комнату к сыну, и, подойдя сзади к царице, надел на шею подвеску с цепочкой из белого золота с бриллиантом.
В миниатюрном овале, из золота были вылиты профили женщины и младенца, между ними сверкало драгоценное сердце.
Руслану показался символичным такой подарок, тем более, что он искал, чем мог отблагодарить Вику за рождение сына. А эта, может и банальное украшение, показалось ему подходящим и стоящим подарка.
Вика поймала тяжёлую подвеску одной рукой, второй она держала Тимура.
Она подняла её на уровень глаз, и улыбнулась.
— Как красиво, и мило, — прошептала она, и сжала в руке украшение, и протянула к нему свободную руку. Руслан склонился к ней, и прижался к щеке, втянул её аромат. Прекрасное завершение дня. Они рядом.
Он посмотрел в её голубые глаза, потом коснулся губами переносицы, сполз по щеке, и только потом поймал губы. Вкусные, родные, теплые. Хотелось длить и длить этот поцелуй, но Тимур решил по своему, заворочался, заворчал, захныкал, и родителям пришлось с неохотой разлепиться.
