— Доктор, — обратился я к нему. — Вы ведь доктор, я не ошибаюсь?
— Не в малейшей степени, батенька, — ответил старичок. — Профессор Семёнович, да-да, именно Семёнович к вашим услугам.
— Профессор, вы не можете сказать, где это мы?
— А вы и не знаете? — всплеснул руками передо мной Семёнович.
— Я догадываюсь, но хотел бы услышать это от вас, — сказал я ему.
— Что ж, батенька, напомню вам, что это областная больница для душевнобольных.
— Мля-я-я… — протянул я.
Подозрения подтвердились, я угодил прямиком в жёлтый дом.
— А за что меня тут держат? — поинтересовался я.
— Знаете что, батенька, — добродушно улыбнулся Семёнович. — Пойдёмте-ка в мой кабинетик и спокойно поговорим обо всём. Я вас чаем напою, с сушками!
— Конечно, профессор, — не стал возражать я. — А можно с меня снять смирительную рубашку, а то руки немного затекли?
Фокус не прошёл. Старичок хитровато улыбнулся и погрозил мне пальцем.
— Но-но, больной. Вы ведь только неделю назад буянили и размахивали руками, бегали по больнице и пугали пациентов. А Мише, который вас пытался утихомирить, даже зуб выбили, — Семёнович показал рукой на бугая, который смерил меня злым взглядом, показывая, что, в отличии от меня, прекрасно всё помнит.
— Хорошо, как скажете, профессор, — покладисто согласился я.
В моём положении лучше было не возникать, поэтому я без споров пошёл за профессором из комнаты, провожаемый тихим пением. Кабинет профессора оказался на втором этаже, на который мы поднялись по лестнице. Меня ещё пошатывало, так что бугай Миша взял меня под локоток, дёрнув так, что я скорее начал переставлять ноги. Если я рухну тут на лестнице, никто, кроме меня, особо переживать не будет. Открыв дверь, украшенную маленькой пластиковой табличкой с надписью «Проф. Семенофич», доктор пригласил меня зайти внутрь, а сам зашёл следом. Миша остался снаружи, что меня несказанно обрадовало.
— Садитесь, больной, — указал мне доктор на табуретку, стоящую напротив стола, а сам прошёл и сел в дорогое кожаное кресло, с комфортом откинувшись на спинку.
Я подошёл и сел на табуретку, машинально отметив, что она стояла на четырёх ножках, а потом спросил:
— Вы не можете сказать, почему я здесь оказался?
— А вы так ничего и не вспомнили? — радостно оскалился доктор. — А ну-ка, проверим вашу память!
Он достал из ящика своего стола одну из папок, раскрыл и положил перед собой.
— Как вас зовут, батенька? — обратился он ко мне.
— Алекс… в смысле, Алексей Ветров, — ответил я.
— И что вы помните последнее, Лёша? — спросил профессор.
— Ну, я помню, как я лезу на одну горку, которую мне посоветовали приятели, чтобы посмотреть на закат. Внезапно трава под моей рукой вырывается из земли, нога соскальзывает, и я кубарем лечу по склону…
— Отлично! Просто превосходный результат! — обрадовался Семёнович. — Моя методика даёт отличный эффект!
— Прошу прощения, но поясните мне, как и почему я здесь оказался? — перебил я радость профессора.
— Вы? — видимо доктор потерял нить разговора. — Ну, это объяснить совсем просто. Ваши приятели обеспокоились, что вас не было утром и сами пошли к той горке, возле которой вас и нашли. Лёша, вы были без сознания, с серьёзной травмой черепа. После недолгого курса лечения в больнице вы пришли в себя, но потеряли способность адекватно мыслить. Вы часто несли непереводимую тарабарщину, а иногда начинали бить всех, кто находился рядом, поэтому ваши родители поместили вас именно сюда, поручив моей заботе. Я перепробовал на вас множество разных методик, но все они не приносили вам просветления. И только вчера я решил испытать на вас свой новый препарат, между прочим, моё личное изобретение! — похвастался профессор. — И он дал поразительный результат! Вы пришли в себя, способны общаться и здраво мыслить! Теперь я покажу им, что значит не признавать моих талантов, я докажу…
Профессор сжал кулаки и продолжал выкрикивать оскорбления в адрес неведомых мне недоброжелателей, а я сидел и думал. Всё, чем я жил последние полгода, оказалось красочным сном. Теперь ко мне вернулась жестокая реальность. Вот так и приходит конец мечте, вздохнул я. Минуту назад ты засыпал эльфом, от которого зависела судьба немаленького человеческого поселения, а проснулся душевнобольным в смирительной рубашке.
— Доктор, — спросил я Семёновича, продолжавшего потрясать кулаками. — А когда мне можно будет покинуть это заведение?
— Что? — не понял профессор. — Ах, ещё нескоро, очень нескоро.
— Почему? — изумился я.
— Ну, я же должен убедиться, что у моего препарата действие постоянное, а не временное. Знаете, батенька, я совершенно уверен, что возможен рецидив, поэтому мой препарат сегодня вам нужно ещё раз ввести. Сейчас-сейчас…
Семёнович начал копаться в ящике стола, а затем извлёк оттуда запечатанный пятикубовый шприц и прозрачный пузырёк с ядовито зелёной жидкостью. Распечатав шприц, он наполнил его этой дрянью и выпустил пузырёк воздуха, капнув струйкой зелёной жидкости на папку с моей историей болезни.
— Так, батенька, сейчас мы сделаем укольчик…
Он поднялся из-за стола и с явно недобрыми намерениями подошёл ко мне.
— А это действительно необходимо? — с испугом спросил его я.
— В принципе, можно было бы и обойтись, так как риск слишком велик, — пробормотал профессор под нос. — Но необходимо закрепить полученный эффект! Ну-ка, привстаньте немного.
Я поднялся и отошёл подальше от профессора.
— Если такой большой риск, может быть не нужно…
— Так-так, больной сопротивляется, — улыбнулся профессор и крикнул. — Мишенька!
На его зов дверь раскрылась и в проёме нарисовался бугай, который подошёл ко мне и схватил за руку, дёрнув к себе. А дальше моё тело среагировало само. Я одним точным ударом пятки сломал лодыжку левой ноги бугая. Тот охнул и стал заваливаться на меня, но я отскочил и подстваил коленку для его челюсти, которая с хрустом с ней соприкоснулась, а уже после падения того, как тело санитара рухнуло на пол я ударил стопой в шею бесчувственному Мише, ломая ему позвоночник. Бугай дёрнулся разок и затих у моих ног, а я понял, что теперь мне назад дороги нет. Я убил человека, а это не шутки! Поэтому я повернулся к профессору и увидел, что он уже поднял трубку телефона, лежащего на столе. Смотря на меня расширенными глазами, он прокричал в неё:
— Это Семёнович, пришлите санита-а-а!..
Это моя нога ударила его в низ живота и крик захлебнулся. Выше мне поднять её не позволила смирительная рубашка. Поэтому я ударил согнувшегося профессора сбоку в коленку, дробя кости, а затем наступил ногой на горло прекращая стон и жизнь светила медицинских наук. Начав, я уже не имел права останавливаться! Выбежав за дверь, я начал просчитывать варианты. Проще всего вырваться через главный вход, пока его не перекрыли, поэтому я побежал к лестнице. Вот только по ней уже поднимались три дюжих молодчика с дубинками в руках. Это было для меня слишком. С двумя я бы ещё связался, но трое мне явно не под силу. Вот если бы снять смирительную рубашку…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
