Моя сестра вертелась на маминой кухне и накладывала в тарелку сэндвичи и булочки.
– Грейс, достанешь из холодильника майонез и пикули?
– Ты обрезала волосы.
Ханна выпрямилась и обернулась, при этом автоматически подняла руку, чтобы пригладить новую короткую стрижку. Сколько я себя помнила, она всегда носила длинные волосы, собранные в пучок на затылке. Теперь она носила стрижку под названием «гладкий боб» – в волосах, доходивших до плеч, поблёскивали янтарные прядки. Даже цвет её губной помады изменился: он стал насыщеннее и ярче.
– Тебе нравится? – немного раздраженно она провела рукой по волосам.
– Выглядит потрясающе.
– Спасибо. Мне показалось, что пришло время немного измениться, – улыбнулась она.
Я достала из холодильника майонез и пикули.
– У тебя в последнее время было много перемен?
Когда я снова скрылась за дверцей холодильника, сестра с недоумением уставилась на меня.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это просто вопрос, – ответила я и пожала плечами.
Что-то такое промелькнуло в её лице, что мне не удалось разобрать.
– Не забудь про горчицу.
Как и следовало ожидать, обед прошёл в полном хаосе. Дети непрерывно болтали с Сэмом, который покорил их окончательно. Он играл с ними в игру, во время которой дети делали вид, будто стучат в дверь, после чего он каждый раз невозмутимо спрашивал: «Кто там?». Потом все вместе смеялись над этой незатейливой шуткой. Такая бестолковая игра Сэму очень понравилась.
Крейг, Джерри и мой отец обсуждали денежные вложения и фондовый рынок. Эти две темы, как известно, должны были меня интересовать, но на них я в данный момент не могла сосредоточиться. Ханна с мамой обменивались последними сплетнями и время от времени обращались ко мне с тем или иным вопросом, но обычно к их словам уже было нечего добавить. Правда, на ум приходило многое, но, как и врачи, я считала, что это конфиденциальная информация.
После обеда консервативные женщины Фраули убрали всё со стола, мужчины же отправились в гостиную, чтобы полюбоваться новым папиным приобретением – телевизором с огромным плазменным экраном. Пока Сэм не последовал за ними, я сжала его руку и поцеловала, чтобы приободрить, затем поспешила на кухню, отбиваясь от вопросов сестры и разговоров матери о том, наелся ли Сэм.
– У такого большого мужчины, как он, – заметила мама, – должен быть хороший аппетит.
– Мам, конечно, он наелся, – я вылила средство для мытья посуды в посудомойку и включила её. – Не волнуйся.
– Ну, если ты так уверена...
Мы с Ханной обменялись взглядами и улыбками: наступил один из тех редких моментов, когда мы с ней сговорились против мамы, а не эти двое против меня.
– Мама, пусть Грейс идёт спасать Сэма от папы и Крейга.
Мама кивнула.
– Хорошая идея. Иди, Грейс. Прежде чем они припрут его к стенке и начнут расспрашивать. Господи, Ханна, помнишь, как это было, когда ты впервые привела Джерри?
– Чёрт, – выругалась я, не обращая внимания на неодобрительный звук, который издала мама, – лучше пойду туда.
Но когда я вошла в комнату, Крейг c Сэмом вели беседу о Нью-Йорке, а папа и Джерри, выпав из разговора, сидели перед телевизором. Детей изгнали из их крепости, и те ссорились из-за старой игры «Клудоу14».
– Кажется, – я присела на краешек стула Сэма, и тот положил руку на мою талию, – мой братец опять привирает?
Я поцеловала Сэма в макушку, и он рассмеялся.
– Он живет за углом магазина деликатесов, где я работал, когда переехал в Нью-Йорк.
– Самый большой город в мире, и мы оба сдаём вещи в одну химчистку, – покачал головой Крейг. – Мир маленький. Ты собираешься возвращаться в Нью-Йорк, Сэм?
Сэм, не глядя на меня, ответил.
– Ещё не решил.
При этих словах мой желудок сжался. Я часто разговаривала с ним о возвращении в Нью-Йорк, не ожидая всерьёз, что он действительно туда уедет. Он же не сделает это сейчас или позже? Может он пересмотрит своё решение, когда теперь мы вместе.
Разговор перешёл на другие темы. Дети уговорили Сэма, а затем и меня поиграть с ними в «Клудоу». Мы съели пирог и смотрели, как мама распаковывала подарки, которые, по её словам, были великолепными и незаслуженными.
Я во все глаза смотрела на Сэма: вот он сидит в кругу моей семьи, вот он общается с моей племянницей и племянником, будто давным-давно знаком с ними. Точно также он располагался на моём диване, в моей ванной и моей постели. Когда он встал, чтобы помочь Ханне собрать скомканную обёрточную бумагу, та милостиво позволила ему наполнить мешок для мусора. Чудеса, да и только: обычно Ханна допускала кого-нибудь до хозяйственных работ, предварительно дав кучу указаний, как и что делать.
Не то чтобы я боялась представить Сэма моей семье, просто не решалась. Теперь же я испытывала облегчение от того, что вечер прошёл прекрасно. Лишь папа немного отстранялся от разговора. Я неоднократно ловила на себе его взгляд, но как только он замечал, что я смотрю в его сторону, то сразу же отворачивался. Вечеринка ещё не закончилась, когда мы засобирались домой. Как обычно, на следующее утро мне придётся наблюдать за траурным молебном.
– Не покладая рук трудись для тех, кто не заслужил лучшего, – пошутила я, по очереди обнимая и целуя каждого из своих родных.
– Я очень хорошо помню об этом. Как хорошо, что твой папа на выходных дома, – мама погладила меня по спине.
– Поэтому ты постоянно предлагаешь мне найти хобби, чтобы я не путался под ногами? – фыркнул папа.
– На неделе, – пояснила мама. – Прекрасно, что ты в выходной дома. А ещё то, что телефон перестал постоянно звонить среди ночи. Я не скучаю.
– Да, это довольно сложно, – подтвердил Сэм. – Это всё равно, что делить постель с врачом, который всегда на дежурстве.
Полагаю, для моей семьи не являлось большим секретом, что мы с Сэмом проводили ночи вместе. Уверена, что сплетни о том, что его машина стояла у моего дома всю ночь, дошли до родителей. Но после того, как он откровенно об этом признался, повисло долгое молчание.
– Ты спишь с моей тетей Грейс, Сэм? – невинно поинтересовался Симон.
Молчание продолжилось.
– Вам, наверное, не очень-то хочется спать, – в шутку пробормотал Джерри.
Ханна энергично шлёпнула его по руке.
– В связи с этим, – безмятежно заявила я и взяла Сэма за руку, – теперь мы с вами попрощаемся.
Далее последовали объятия и поцелуи. Наверное, через несколько дней я снова увижу их всех. Мама даже обняла и поцеловала Сэма, настаивая на том, что он должен прийти к ним ещё, тогда она накормит его получше. Наконец-то, мы со всеми попрощались. Мне уже очень хотелось добраться до дома, надеть что-нибудь удобное и свернуться калачиком перед телевизором.
– Подожди минутку, Грейс, – папа догнал нас под навесом для автомобиля.
Мы остановились, но, когда отец бросил на Сэма многозначительный взгляд, тот извинился и направился к машине, чтобы подождать меня там. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом дома, а потом повернулась к отцу. Он вытащил из кармана конверт, но я не протянула к нему руку.
– Что это?
– Возьми, – ответил папа.
Когда я его открыла, то нашла в нём деньги. Много денег. Я посмотрела на папу.
– Зачем ты мне их даёшь?
– Потому что я считаю, что тебе они нужны, – отмахнулся отец, когда я попыталась вернуть конверт.
– Мне не нужны твои деньги, папа. Мне ничего не нужно. На самом деле.
– Возьми, Грейс, – строгий голос отца вернул меня в то время, когда он ещё мог запретить мне выходить вечером на улицу. – Я знаю, что у тебя... есть расходы.
– Дела фирмы идут хорошо, – упрямо настаивала я.
– Личные расходы, – сказал папа. В порядке исключения он чувствовал себя сейчас крайне неуютно. – Расходы, которые оплачиваются по часам.
Если я на сей момент ещё не сообразила, о чём он говорит, то его кивок в направлении улицы, заставил меня насторожиться. Пальцы судорожно сжались вокруг конверта и смяли его. Я попыталась рассмеяться, но звук, исходивший изо рта, прозвучал глухо.
