— По-вашему, пара пустяков убить человека? Поступок вполне простительный?
— На войне — да! А кого же это, позвольте спросить, я убила?
Валлюр промолчал.
Меллиса двинулась вокруг кресла и снова заговорила ласковым голосом.
— Как можно меня обвинять, маркиз? Будьте последовательны. Я не только не убивала капитана де Соржюса, я его спасла! Если бы Эжен не умер в одиннадцать пятьдесят, на углу улицы Старой Голубятни, без пяти полночь, его ждала бы смерть на углу улицы Счастья. Я спасла его от предательства, от смерти от руки друга!
Между нами, господин де Валлюр, неужели вы рассчитывали, что Соржюс так просто отдаст вам документы, от сохранности которых зависит его жизнь и честь?
— Вы забываетесь, мадемуазель, — каменно ответил Валлюр. — Даже женщина не имеет права говорить подобные глупости в моем доме.
— Говорить правду — право каждого человека! Особенно, если у него есть доказательства! Это вы заманили в ловушку своего друга, я всего лишь опередила вас.
— Докажите! Я никогда не поднимал оружия против него. Ни словом, ни делом!
— Вы забываете о немецких наёмниках, — улыбнулась Меллиса. — Но я и не собираюсь доказывать вашу вину суду. Главное, что я знаю. И вы тоже знаете правду.
Что вы хотите сказать этим взглядом, маркиз? Разве только вам пристало демонстрировать холодный цинизм?
— Нет, отчего же, — спокойно отвечал Валлюр. — Маска фурии* вам очень к лицу.
Меллиса присела рядом, на поручень кресла, доверительно наклонившись к Валлюру:
— Признайтесь, маркиз, ужасно обидно проиграть женщине, да?
Валлюр снисходительно похлопал ее по руке.
— Отчего же женщине? Кардиналу! Монсеньор тонкий политик, и…
— Безусловно, это в корне меняет дело! Проиграть кардиналу честь… для любого шпиона, — иронично проговорила Меллиса, вставая. — Вам, право же, нечего стыдиться, маркиз! Но как посмотрят на это ваши хозяева?
Валлюр не препятствовал Меллисе расхаживать по комнате и вести обвинительные речи. Он даже не отрицал своей причастности к тайнам фортификационных сооружений во французских портах. Только один раз он позволил себе усмехнуться в ответ на замечание Меллисы:
— Лоранс говорила, что наблюдать за нами со стороны было очень забавно. Мы с вами были, как две лисы, которые кружат вокруг одного петуха!
— Хм, острое сравнение. И вы полагаете, что петуха съели вы?
Он молчал, пока Меллиса не обернулась. Перехватив ее взгляд, Валлюр загадочно повёл бровью.
— Боюсь, вы не совсем точно представляете себе истинное положение.
Меллиса посмотрела на него более заинтересованно.
Валлюр с трудом удержался от улыбки. Посмотрел поверх головы Меллисы на стенные часы.
— Сейчас четверть первого. Если не ошибаюсь, один из ваших людей мчится сейчас к заставе в Сент-Антуанском предместье. Кстати, давно собирался спросить: вас, мадемуазель, не смущает, что из вашего дома прямая дорога в Бастилию? Я имею в виду улицу де Турнель.
— Нет, я нахожу, что иногда это очень удобно. Для нежелательных гостей. Вы что-то говорили, маркиз?
— О вашем курьере? О нём вы должны знать лучше. Я сказал только, что он во весь опор летит к Венсенским воротам. Вы любите точное время, графиня, соблаговолите напомнить, когда он должен выехать из Парижа?
Меллиса забеспокоилась. Когда Валлюр добавил, что при нём, при этом курьере должны быть важные документы… Меллиса метнулась в дверям.
Ее остановил резкий короткий смех.
В бешенстве она обернулась, готовая броситься на любого врага.
Валлюр покрутил на пальце ключ.
— Немецкий замок, мадемуазель. Тот самый. Разве не помните, как он щёлкнул, когда Дюфор закрыл дверь за вами?
— Что вы хотите, маркиз?
— Ничего. Я всего только лишил вас возможности бежать сейчас на заставу. В течение ближайших трёх четвертей часа, вы — моя пленница.
34(3)
— Немедленно откройте дверь!
— Непременно, — не двигаясь с места, флегматично пообещал маркиз. — Но куда вам спешить, графиня? Я так счастлив беседовать с вами, что охотно продлил бы это удовольствие и до вечера. Однако не пугайтесь, я не собираюсь держать вас здесь слишком долго.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Чего вы добиваетесь? — раздражённо спросила Меллиса.
Маркиз пожал плечами:
— Это очевидно. По крайней мере, вам должно быть очевидно. Но раз вы настаиваете, мадемуазель, чтобы я сказал вслух то, что знаю, я вынужден пояснить.
Итак, вы, по всей видимости, считали, что я вне игры, и можно устраивать дальнейшую судьбу документов по своему усмотрению. Тех самых документов, из-за которых недавно поднялся столь большой шум. И вы, простите, не знаю, кому именно принадлежит идея, решили послать документы в Австрию, прямо ко двору эрцгерцога (от моего имени, разумеется). А там, на месте, устроить с помощью дю Гартра (который, по-моему, не собирается возвращаться на родину) грандиозный дипломатический скандал, слегка приукрашенный денежным шантажом. Это скомпрометирует австрийскую политику в глазах всей Европы (чего вы и добивались), а документы с победой вернутся во Францию.
И, простите, вы всерьёз собирались не дать мне роль в столь великолепном спектакле?
— Отчего же, маркиз, ваша роль определена вполне чётко, — съязвила Меллиса. — Вся ответственность за этот "спектакль" легла бы на вас. А лишние миллионы (которые успеют всё-таки заплатить нашим людям австрийцы) отнюдь не помешают ни Монсеньору, ни лично мне.
— Приятно, чёрт возьми, сознавать, что я в этом полностью разделяю ваши чувства, графиня! Поверьте, я нуждаюсь в миллионах не меньше вас, и уж куда больше, чем Ришелье! Именно поэтому, в предместье Сент-Антуан скоро произойдёт некоторая замена. И вместо вашего человека в Австрию с документами отправится мой. А вы, Меллиса, единственная, кто еще мог бы успеть помешать этому, вы не выйдете отсюда, пока мой гонец не будет в безопасности. Не берусь сказать точно, по какой дороге он надумал отправиться к границам Священной Римской империи, но то, что вам его не догнать, я обещаю.
— Подлец!
Меллиса зарычала и кинулась ко второму окну. Валлюр перехватил ее, быстро поднявшись с кресла, и схватив женщину за обе руки. Меллиса вырвалась. Они буквально подрались.
В конце концов, Меллисе удалось завладеть ключом, но открыть дверь она, конечно же, не успела.
Валлюр в один миг оказался рядом и оттащил ее от двери. Маркиз так сдавил ее запястье, что Меллисе пришлось выпустить ключ. Но только ее рука оказалась свободной, Меллиса с размаху дала Валлюру пощёчину. От души. Так, что у маркиза потемнело перед глазами.
Но он засмеялся.
— Это всё, чем вы можете мне ответить? Благодарю, мадемуазель! Но, должен заметить, проигрывать надо достойно.
— О достоинстве говорить не вам! — кипятилась Меллиса. — Ваше поведение недостойно дворянина, маркиз! И вы еще за это ответите!
— Не собираетесь ли вы вызвать меня на дуэль? — усмехнулся он.
— Почему бы и нет, — успокоившись, заявила Меллиса.
Воспользовавшись секундным затишьем в борьбе, она снова пыталась выхватить ключ. Поймав ее за талию, Валлюр швырнул свою гостью через всю комнату, к противоположной стене. Там стоял узкий диванчик с фигурной спинкой, на него и упала Меллиса.
Эта хватка, от которой потом надолго остаётся ощущение стальных пальцев на своём теле, была знакома Меллисе еще с давних лет, с их самой первой встречи. Она слегка поостыла.
Тяжело дыша, Меллиса смотрела, как Валлюр открыл дверь и крикнул в коридор дворецкому:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дюфор, обед подашь в два часа. Мне одному. А пока принесите нам что-нибудь… фрукты? Да, пожалуй. Побольше апельсинов, Дюфор, для мадемуазель. Мадемуазель обожает апельсины! — повторил он, зло глядя в упор на Меллису.
Она видела, как маркиз что-то бросил в щель приоткрытой двери. На плитах коридора отдалённо зазвенел ключ. Дверь снова захлопнулась.
