Надрывный вой из висящих снаружи воздухозаборных сопел стал медленно сходить на нет, будто остановился приземлившийся самолет, и я поднес палец ближе.
— Готовы? — зачем-то спросил.
Все сосредоточенно закивали и стали тушить сигареты.
«Ящер» вынул из-под шлема какую-то железяку, быстро коснулся ее губами и что-то тихо пробормотал.
Холод в груди неприятно падал тяжелыми ломтями в живот, отчего слегка тошнило, а напряженная грудь словно была в постоянном положении вдоха.
Я коснулся пальцем сенсорной кнопки, раздался негромкий звук гонга — и тяжелая створка ворот западного ангара стала медленно ползти вверх, поскрипывая заржавевшими роликами.
Тут же в ангар поползли клубы пыли, и воздух стал противно-кисловатым. Я надел кислородную маску. Сквозь дверь пробивался красноватый свет ночного неба.
Я старался не думать ни о чем, кроме аккуратности и внимательности, которые были обещаны в моих действиях любимой женщине.
В ушах и так стоял звон, когда в проем створки ворот ангара полетели гранаты. Я спрятался сбоку, зажмурился и до отказа раскрыл рот. Все равно от взрыва в ушах возник болезненный зудящий звон.
А затем раздался шипящий свист воздуха и серия громких хлопков: это Сенька дал очередь из своего чудо-ружья. Несколько шариков с тяжелым щелчком пошли в обшивку ангара, возле двери, в метре от меня. Я чертыхнулся.
— Сеня, своих не убей ненароком, — сказал я негромко.
— Прицел слегка сбит, — проворчал тот с оправдательными интонациями в голосе.
Я присел на корточки и слегка высунул голову за дверь.
Над площадью клубилось облако пыли, видно было не очень хорошо, но два ближайших танка я разглядеть сумел: один лежал на боку, проломив краем своей башни борт стоящего рядом контейнера. Стволы его орудий беспомощно торчали в небо, а на борту зияла огромная черная дыра с оплавленными прокопченными краями — след меткого попадания термобарической гранаты. Боевая машина была изрядно занесена песком и пылью.
Второго танка я сперва вообще не узнал — его силуэт был здорово изуродован какими-то бугристыми наростами красновато-коричневого цвета, и вокруг него, словно кратер от удара метеорита, выросло такое же бугристое кольцо. Эти странные образования тускло поблескивали в призрачном небесном свете.
Я несколько секунд лихорадочно соображал — какое такое чудо могло произойти с этим железным болваном. И тут до меня дошло: по всей вероятности, ракета его только зацепила, и пилот чисто машинально включил свою установку «Тесла», которая, как микроволновая печка, раскаляла воздух вокруг машины, чем смягчала попадание снарядов по броне. Бедняга пилот, наверное, не сообразил сразу, что вокруг него буря и в воздухе большая масса песка. Песок начал плавится, превращаясь в жидкое стекло, и танк попал под раскаленный дождь. И когда пилот заметил по приборам, что температура брони растет, и догадался, в чем дело, он вместе с машиной уже был в плотном стеклянном коконе, а большая часть сервомоторов вышла из строя. Да… Случай из разряда мрачных курьезов. Мне не хотелось даже думать о судьбе этого несчастного ублюдка.
Меня сейчас больше всего интересовала судьба последнего на площади, четвертого танка и двух оставшихся, которые не стояли возле котельной. Те, которые на холме, могли быть не повреждены совсем из-за большого расстояния и погрешностей стрельбы и поправки на ветер. Если машин будет больше двух, то нам придется фигово, а еще ведь и пехота должна тут быть — около взвода примерно.
Я искренне надеялся, что пехоте пришлось хуже остальных: кислородные маски в такой буре могли и не спасти. Уверенности придавало то, что удалось разглядеть несколько засыпанных песчаной пылью тел, лежащих напротив ворот.
Прошло около минуты после взрывов наших гранат.
Йорген, «Ящер» и Сенька уже тоже вышли к краю входа в ангар.
— Чего это с ним? — «Ящер» удивленно кивнул в сторону «стеклянного» танка.
— Роковая ошибка в применении передовых технологий, — криво ухмыльнулся я.
— Пошли потихоньку. — Йорген, присев на корточки, переваливаясь, словно утка, вышел за левый край двери и прижался к стене. За ним вышел я.
Все было тихо, пыль продолжала клубиться. Пригнувшись, мы тихонько пробирались вдоль стены башни. Метрах в ста — ста пятидесяти слева от ворот ангара, на краю площади, стоял ободами на земле заржавевший автокран на базе русского грузовика «Урал». Рядом с ним веером рассыпавшегося домино лежали бетонные плиты, чернея круглыми отверстиями по торцам. Мы, не сговариваясь, направились туда.
И вдруг над площадью раздался резкий хлопок и зловещее шипение. Прямо сзади нас грянул грохот взрыва, и из дверей только что покинутого нами ангара вырвался огненный смерч, переплетаясь с черными прожилками густого масляного дыма.
Вновь начался звон в голове. Мы помчались во весь опор вперед. Я бросил короткий взгляд по траектории дымного следа, тающего в воздухе, и заметил наконец-то последний танк: он лежал на боку, потеряв один из своих шагающих манипуляторов, и, словно калека-инвалид, царапал песок оставшейся ногой, пытаясь развернуться в нашу сторону. В тот же момент раздалось несколько коротких автоматных очередей, и из стены башни на нас брызнули осколки бетона, завизжали рикошеты, по песку запрыгали маленькие султанчики выстрелов.
— Ух, блин! — крикнул Йорген. — Началась войнушка!
Мы прыжками добежали до сваленных возле автокрана бетонных плит и распластались на песке, а огонь не прекращался. Гулко стучало сердце, и было слышно, как кряхтит Сенька.
— Ногу задело слегка, — с досадой сказал он.
— Сильно? — тяжело дыша, спросил я.
— Да нет, по касательной.
— Перевязать тебя?
— Не надо, я сам.
— Судя по выстрелам, их человек десять, не больше, — сказал Йорген, — и все они на нас обиделись из-за бури.
— И «шатун» еще одноногий на площади, — добавил я, — и где два остальных шляются, неизвестно.
— Пехота на час, — выкрикнул «Ящер», вытягивая свой «аккорд» на позицию для стрельбы и устанавливая сошки.[31]
— Да их там отделение максимум… — пробормотал Йорген, глядя на инфрасканер.
— Блин! Почти взвод! — Тактический монитор «Ящера» был точнее и работал по принципу пеленга «друг — враг» — это была паладинская приблуда, очень дорогая, работающая в миллиметровом диапазоне с частотой 38 гигагерц, используя систему «пароль — отзыв», банки армейских позывных и встроенные в паладинской броне маяки.
На бетонных плитах танцевали фонтанчики выстрелов. Каждый из нас аккуратнейшим образом пытался найти свою позицию, чтобы иметь хоть небольшое обозрение.
— Есть один, на крыше! — воскликнул Йорген и, вскинув ствол автомата, выстрелил. — Ага!
Я высунул ствол своего «абакана» в проем между плитами и приник к фосфоресцирующему прицелу. Я пытался отследить источники трассирующих очередей. Справа, над ухом, застучал пулемет «Ящера». Сенька нечаянно толкнул меня правым бедром, устраиваясь в удобном ему положении, послышался шорох металлических шариков о рожок воронки, а затем — шлепки воздуха из ствола. Половина его снарядов застревала в бетоне, судя по резко обрывающимся свистящим щелчкам.
И вдруг опять грянул гром, и раздался железный скрежет, перекрываемый свистом осколков: это кабину автокрана разворотило ракетой. Раскаленный металл раскрылся уродливым бутоном. Прокатила волна кипящего воздуха.
Видно, «одноногий» «Нефилим» сумел развернуть корпус в нашу сторону.
— Сейчас я его угомоню, — пообещал Йорген, снимая Сенькин РГК и отползая куда-то в сторону.
— Аккуратнее, Йорген, — сказал я во весь голос, перекрывая шум стрельбы.
— Не промажу! — отозвался эсквайр.
Я заметил движение между двумя баками мусора и надавил на курок: светящийся пунктир с грохотом ушел в цель, и темный силуэт опрокинулся навзничь. Есть контакт!
Выражение лица «Ящера» было внимательно-сосредоточенным: он знал, что бой — это опасная и нудная работа. Он ее выполнял — месть отошла на второй план.
— А вот тебе и по щам! — услышал я окрик Йоргена, который перемежался свистом рикошетов.
Его труба дернулась, кашлянула и зашипела.
Я увидел несколько фигур в маскировочных накидках. Мой автомат огрызнулся тремя экономными очередями: две фигуры споткнулись…
— А-а-а!!! — заорал «Ящер», привстав на колени, так что сошки болтались перед моим носом.
Звонко садануло по шлему рикошетом от бетонной плиты.
— Есть! — порадовался Сенька вслух какому-то своему успеху.
Вдруг нас опять оглушило взрывом, и на внешней стороне бетонных плит разорвал пространство яркий кокон рокочущего пламени. Край одной плиты резко выгнулся, брызнув осколками, и повис на двух прутах арматуры.
