— Притч, это уж слишком, — смеюсь я. — Даже у меня не хватило бы наглости обшаривать вещи человека прямо во время его похорон.
— А где найдешь время лучше? — спрашивает Притч. Я будто воочию вижу, как он пожимает плечами. Вот порадуется наш преданный Притч, изучая бумаги, банковские счета, дневники. Письма к друзьям, которые сэр Патти не успел сжечь перед роковой поездкой в Америку. А с чего ему должно было прийти в голову, что бумаги нужно сжечь? — На похоронах будет присутствовать только узкий круг самых близких, в том числе, конечно, я.
— Конечно.
— В скором времени сообщу самые свежие новости.
— Здравствуйте, Гаррис, — говорит Белладонна. Только сейчас я понял, что она слышала почти весь разговор. А я и не заметил, как она подняла трубку.
— Здравствуйте, — говорит он. — Рад слышать ваш голос.
— Рада слышать вашу новость, — отвечает она.
— Да, мадам. Чем еще могу быть полезен?
— Позвоните мне, как только опознаете всех, кто придет на похороны.
— Обязательно. Я уже пустил в действие дополнительные силы.
— Благодарю вас, — говорит она. — Весьма признательна.
— Рад служить, — отвечает он и вешает трубку.
Вот мы и еще ближе к цели. Но сейчас нам пора готовиться к празднику. Вскоре дом наполнится шумными незнакомцами, которые будут с жадностью прихлебывать мятный джулеп и хватать грязными лапами наши прелестные безделушки. Я знаю, Белладонна с ужасом ждет этого вечера. Она уже сказала мне, что не пойдет на барбекью в честь крещения Эзры и Изекиля. Так я и думал. Ей слишком тяжело видеть близнецов. Брайони уже сократила их имена: Из и Зик; она спрашивает маму, нельзя ли ей заиметь собственного братика. Белладонна только улыбнулась и сказала, что подумает.
Сегодня в нашем доме не будет места мыслям о младенцах. Белладонна не наденет маски: она и так скрыла свое лицо. Ее нервы напряжены, как стальные канаты.
Как стальной капкан, готовый захлопнуться.
15
Созданы друг для друга
Богатые ничего не смыслят в деньгах.
К такому выводу я прихожу благоуханным июньским вечером, когда гости начинают прибывать на долгожданный праздник, которым закончатся все праздники в Ла Каза делла Фениче.
Они неправильно произносят название — Фениция. Рифмуется с Венецией. Если бы хоть кто-нибудь из них съездил в Венецию, он бы наверняка заметил там знаменитый оперный театр Ла Фениче. Но не обращайте внимания. Я просто придираюсь. Ну какая нелегкая понесет их в Венецию смотреть незнамо на что, если дома, в Кинг-Генри, они могут увидеть все самые красивые зрелища мира?
По крайней мере, все эти пейзажи казались мне очень красивыми сегодня с утра, когда я принимал гостей на роскошном пикнике для арендаторов. Дети резвились вовсю, в передышках между салочками и футбольными схватками подбегали сжевать кусочек жареного цыпленка или ребрышко, попробовать несравненные булочки и печенья, которые напекла Бьянка. Гай пользовался бешеным успехом — гонял мяч до изнеможения, показывал всем желающим свое кольцо, таинственным образом меняющее цвет с красного на зеленый, если его потереть. Взрослые с наслаждением вытянули ноги на садовых стульях, на одеялах, чашку за чашкой поглощали мой знаменитый пунш, приправленный бурбоном, пряностями и травками из сада. Все работы, кроме кормления животных, были отменены, мы дружно приналегли, чтобы побыстрее покончить с повседневными обязанностями. Когда чудесный южный пунш ударяет в голову, так приятно посмеяться над суматошно кудахчущими курами.
— Вот во что превратятся все гости к концу вечера, — заявил я, обращаясь одновременно к курятнику и к собравшейся публике. — Будут, как наши курочки, копаться в земле, выискивая червяков.
Когда после обеда все разошлись подремать, мы с Лорой укрылись на балконе второго этажа, любуясь зеленым пейзажем, убегавшим вдаль от наших ног.
— Расскажите, как вы познакомились с Хью, — попросил я. Белладонна велела мне уточнить детали, и сейчас самый подходящий случай. — Воссоздайте его образ, тогда вечером, когда он появится, это произойдет, как по мановению волшебной палочки.
— Мы встретились случайно, — ответила Лора, откидываясь на спинку кресла. Она была рада поговорить о нем. — На вечеринке у наших знакомых в Девоне, года полтора назад. До этого я лишь слышала его имя. Хью Тревенен. И, конечно, знала о его жене, Николь, леди Пембридж. О ней знали все в нашем кругу.
— Вы хотите сказать — знали, во сколько она ценит свои милости? — грубовато осведомился я.
— Нет, насколько она их не ценит, — ответила Лора. — Эндрю, разумеется, был «очень занят», так что я пошла одна. У Николь тоже нашлись какие-то дела. Я приехала немного пораньше и перед обедом вышла прогуляться. Вернувшись, поднялась наверх — принять ванну и переодеться. Дом был выстроен по последнему слову цивилизации, — засмеялась она. — Почти во всех гостевых спальнях имелись отдельные ванные. Я вошла в свою комнату, присела на кровать, сняла туфли и начала стягивать чулки, как вдруг поняла, что в ванне уже кто-то есть. Этот человек напевал, довольно фальшиво. — Она улыбнулась. — Точнее сказать, страшно фальшивил. Я совершенно растерялась, не знала, что делать — то ли постучать в дверь ванной, то ли пойти отыскать слуг, как вдруг дверь открылась, и он вышел. Бедняжка, на нем было только полотенце.
— Хорошо, что хоть его успел повязать, — вставил я.
— Верно. — При этом воспоминании она широко улыбнулась. — «Боже мой», — воскликнул он, увидев меня. — «В чем дело? Кто вы такая?»
«Я собиралась задать тот же вопрос вам, — ответила я. — И, полагаю, вы должны объясниться, поскольку эта комната — моя».
«Боже мой, — опять сказал он. — Наверное, произошла ужасная ошибка».
«Или нелепый розыгрыш».
«Искренне прошу прощения, — сказал он. — Мне очень жаль. Я понятия не имел…»
«Вы хотите сказать, что не заметили в ванной всех этих женских вещичек?» — поддразнила я. Он покраснел, как вареный рак, смутился настолько, что я уже не могла ни бояться его, ни злиться.
«Я опоздал, очень торопился и в спешке ничего не заметил… Ох, Боже мой. Я не подумал. Какой я болван».
Он опустился в кресло, а я пошла в ванную и принесла ему свой халат. Надевая его, он не знал, куда спрятать глаза. «Я сейчас же оденусь в ванной, отыщу слуг и скажу, чтобы они перенесли мои вещи, — сказал он. — Не понимаю. Такого… такого со мной никогда не случалось. Простите, ради Бога». Ну, к этому времени с меня уже слетел шок, и я начала находить ситуацию забавной. Кроме того, он был очень красив и страшно смущался. «Нет, — ответила я. — Вы лучше оденьтесь здесь, а я тем временем приму ванну». Он озадаченно молчал. «Нет, правда, — сказала я. Не понимаю, откуда у меня взялась такая храбрость. — Раз уж мы оба здесь, сделаем вид, что для нас это дело обычное. Я мигом». Я схватила платье и свои вещи, мгновенно приняла ванну, накинула платье, швырнула на лицо немного пудры и губной помады. Почему-то я очень боялась, что, когда я выйду, он уже уйдет.
— Но он не ушел, — предположил я.
— Нет, он сидел на том же самом месте, в том же кресле, только уже полностью одетый. Он поднял глаза на меня, все еще смущаясь, и улыбнулся. «Вы очень красивы», — сказал он. Я не знала, что ответить, поэтому попросила застегнуть мне платье. Он послушался, его пальцы дрожали. Потом он сел опять, а я стала примерять украшения.
«Знаете, — сказал он. — Мне кажется, за все годы семейной жизни я ни разу не видел, как моя жена одевается».
Когда он сказал «жена», в его голосе было что-то такое, что запало мне в сердце, — промолвила Лора, взглянув на меня. — «Знаете, — ответила я ему, — за все годы моей семейной жизни я, честное слово, ни разу не видела, как мой муж одевается». Мы оба рассмеялись.
— Довольно интимное начало, — заметил я. — Когда люди одеты не полностью, это иногда выглядит соблазнительнее, чем обнаженное тело.
— Слова «Эндрю» и «соблазнительный» как-то плохо сочетаются друг с другом.
— Что же было дальше? — поторопил я.
— Мы выглянули в коридор, убедились, что никого нет, и украдкой выскользнули из комнаты. Он предположил, что кто-то нарочно хочет посмеяться над ним.
— Например, сделать фотографии, свидетельствующие о супружеской измене, — подсказал я.
— Совершенно верно. Но позже мы выяснили, что это была всего лишь ошибка прислуги. Точнее, выяснил Гай.
— Тогда-то вы и познакомились с Гаем?
— Да. Гай и Хью — лучшие друзья. Хью сказал, ему нужно поговорить с Гаем, потому что Гай способен уладить все что угодно.
О, еще бы!
— В гостиной стоял серебряный поднос с конвертами; из них каждый джентльмен должен был узнать имя дамы, которую он будет сопровождать к обеду, — продолжала Лора. — Я увидела, что человек, который был со мной в комнате, отвел кого-то в сторону; я решила, что это и есть Гай. Я заметила, что оба смотрят на меня. Мне казалось, что все на меня смотрят. — Она вспыхнула, и, как обычно, ее лицо и шея покрылись нежным розовым румянцем.
