Ронна – выгружают снаряжение. Остальной вспомогательный состав, включая моего брата Кирана, ждет сейчас на Баффиновой Земле вместе со спасательным судном.
Улитка, зеленый, скептик с заспанными глазами, – наш ведущий офицер по кибероперациям. Его лицо – подушечка для пирсинга и модных цифровых татуировок. Особенно он любит монстров, и на шее у него как бы восседает синий дракон, скользя языком по подбородку Улитки. Кислотно-зеленые волосы мастера кибератак напрочь отрицают гравитацию.
– Мать вашу! Меня уже на хрен укачало, – говорит он, вытаскивая свое оборудование. – Я нипочем не смогу работать на этой сраной плавучей ловушке для судорог.
– Тяжелая дорога, Улитка?
– Чар летает, как ненормальный. – Он нюхает воздух. – Фу. Воняет, как жопа после венерианского рагу. Тракса, куколка, забери меня с этой палубы и проводи туда, где находится система связи. – (Тракса ведет его к мостику.) – Никогда бы не подумал, что буду скучать по гребаной пустыне…
Я запрыгиваю на корабль и вижу, как Коллоуэй завершает протокол посадки.
– Вы попали в турбулентность?
– Рукотворную, – говорит он. – Улитка слишком много болтал.
Я смеюсь.
– Как небо?
– Только гражданский трафик. Даже если республике известно, что ты здесь, они ждут твоего погружения.
– Это утешает.
– Всегда готов порадовать.
Он подмигивает. Коллоуэй настолько красив, что нетрудно понять, почему по его подобию делали игрушечные фигурки.
Я спрыгиваю с корабля и смотрю, как моя племянница несет Траксе аккумуляторы для импульсного молота. Ронна весит раза в три меньше Траксы и даже среди невысоких упырей выглядит ребенком. Я хотел было оставить ее в Логове, но сегодня ей ничего не будет угрожать. Пусть испытает силенки перед более опасным этапом венерианской миссии.
– Она все еще дуется из-за Железного дождя, – говорит мне Крошка, стоящая у подножия корабля Коллоуэя.
– Ну, надутые губы еще не повод посадить ее в батискаф перед спуском.
– Она просто хочет проявить себя.
– Такая возможность представится, когда ни ей, ни другим не надо будет рисковать жизнью.
– Ей столько же лет, сколько было нам, когда мы падали в своем первом Дожде.
– И погляди на всю ту хрень, которую мы наворотили.
Я смотрю на свою подругу. Крошка, с ее ангельским личиком, выглядит моложе своих тридцати трех лет. Яркие глаза полны оптимизма, щеки раскраснелись, как в тот день, когда они с Мустангом возвращались после победы над домом Аполлона. Лишенная злобы и при этом обладающая необычайной стойкостью, Крошка к нынешнему времени повидала больше битв, чем сам Рагнар. Кажется, будто лишь вчера Кассий подшучивал над ней на пиру перед Пробой вместе с Роком, Антонией и Приамом. Теперь мы видим, кто посмеялся последним.
– Знаешь, Крошка, если Севро – отец упырей, ты вполне можешь быть их матерью.
– Ха! Кажется, целый год я не слышала ничего более приятного, босс. – Она морщит нос: напротив нас Севро и Клоун гогочут друг над другом, соревнуясь, кто дальше помочится за борт. – А что, интересное у нас потомство.
К шести утра добираемся до нужных координат, и я выхожу вместе с остальными на палубу. Мои мышцы ноют от суровой земной силы тяжести. Давненько я не занимался в спортзале с гравитацией. Воздух на палубе свеж и чист, океан тихо плещется о ржавый борт. Ронна прислоняется к лееру правого борта, скрестив руки на груди; она не в духе из-за того, что ее оставили с группой поддержки на траулере. Пока команда готовится к спуску, я присоединяюсь к ней.
– Не забывай следить за станцией помех, – говорю я. – Не хватало только, чтобы кто-нибудь из запертых моряков освободился и подал сигнал тревоги.
– Есть, сэр.
– И проследи, чтобы Улитка не нюхал слишком много амфетаминов.
– Есть, сэр.
Мимо проходят Александр с Милией.
– Не волнуйся, моя дорогая, – говорит он ей.
Милия – золотая из моей армии в училище. Она присоединилась к восстанию вместе с множеством малых марсианских домов, объявивших о поддержке Мустанга, после того как Повелитель Праха нанес ядерный удар по Новым Фивам. Александр и Милия – странная пара. Милия выглядит так, словно ее недавно воскресили: бледная кожа, впалые щеки. При этом скепсиса больше, чем у кого-либо другого. Что до Александра, то он был бы вполне уместен в роли красавчика-конкубина[12] Антонии. Четко очерченный подбородок, волосы оттенка белого золота, реющие на ветру, словно хвост кометы… Даже я временами ловлю себя на том, что злюсь на парня. Внешне он воплощает собой все, что я ненавидел в жизни.
– Я непременно принесу тебе трофей, при условии, что палубы будут чистыми и надраенными. Я хочу, чтобы они сияли так, что с них можно было бы есть, – с ухмылкой говорит Александр.
Ронна сердито смотрит на него.
– Поверить не могу, что ты берешь с собой это позолоченное дерьмо, – бормочет она и ревниво следит, как упыри уходят за борт.
Мой брат был убит горем, когда Ронна в шестнадцать лет записалась в легион на подготовку. Ее направили в подразделение, находившееся в гуще боев на Меркурии, но благодаря ее экзаменам у меня появился предлог взять ее в свой штаб в качестве копейщика. И надо сказать, у нее это не вызвало особой радости.
– Ронна, ты просто слишком низкорослая, чтобы сойти за серую. Мы – отряд коммандос Сообщества. Тот, кто ниже шести футов, остается на корабле. Это касается всех.
– Кроме Мин-Мин.
– Мин-Мин не покинет батискафа. Кроме того, она ветеран.
– Ты думаешь, что я не справлюсь! Так ведь? – Ронна кивком указывает на упырей. – По их мнению, я стала твоим копейщиком лишь потому, что мы родня. Они считают меня балластом.
– Никто так не думает.
– Коллоуэй буквально сказал мне это.
– Коллоуэй – козел. Послушай, не будь ты моей родственницей, этот разговор не состоялся бы. Ты бы просто ответила: «Есть, сэр», – или у меня был бы новый копейщик. Нельзя получить все сразу. Смирись с этим. Делай свою работу – и у тебя появится шанс проявить себя в чем-то большем.
Ронна стискивает зубы:
– Есть, сэр.
Я замечаю, что с кормы на меня смотрит Севро.
– Чего?
– Ты с каждым днем все больше напоминаешь мне моего отца.
– Я не уверен, что это комплимент.
– Я тоже. – Севро фыркает. – Хочу еще раз сказать, для потенциальной посмертной записи, что это дерьмовая идея.
– У тебя есть другой путь на Луну? – спрашиваю я.
– Около дюжины, и ни один из них не включает в себя освобождение психопата.
– Дюжина, которую мы с тобой, Траксой и Крошкой раскритиковали. Я думал, что с этим ты согласился.
– Важно, чтобы дворняги считали, что мы думаем одинаково, – говорит он. – Но мне по-прежнему это не
