что ты говоришь, как Шон?
Пожимаю плечами.
– А странно, что Шон говорит, как ты?
Тобиас опускает взгляд.
– Странно, что люди, сидящие в ванне, полной грязи, думают, что могут так отмыться? Я вижу, как на воде появилась пленка.
– Да нет же, французский сноб: ванна полезна для женщины, которую только что нагибали во всевозможных позах, пока она не вырубилась от усталости. И не надо ругать мои навыки ведения быта.
– Я и не ругаю, trésor. – Он потирает большой и указательный пальцы, проверяя. – У тебя их вообще нет.
– Или, может, ты слишком прихотливый.
Тобиас приподнимает бедра, водя членом по моей промежности и задевая клитор… просто так.
– Прихоти я очень люблю. – В его глазах вспыхивает огонек, и я, улыбаясь, качаю головой, пока Тобиас водит пальцем вокруг моего соска, превращая его в твердую горошину.
– Уж мне ли не знать, Француз.
– Что ты хочешь узнать?
– Все, чего не знаю, – выходит, много чего.
Он убирает мои волосы с плеча и, прикусив его, ласкает губами.
– Рассказывай, Кинг. А иначе завтра на работе буду выглядеть разбитой.
– Завтра ты на работу не пойдешь.
– Посмотрим.
– Всего день. Ты не пропустила ни одного гребаного дня с тех пор, как я приехал.
– И чем мы займемся?
Он снова тянет меня за бедра, и у меня вырывается стон.
– Тобиас, я не могу.
– Тогда позволь мне.
Даже сидя в воде, чувствую, как возбуждаюсь, когда Тобиас задевает пальцем клитор, а потом вводит его в меня.
– Мы не пользовались презервативом, – напоминаю я. – Все четыре раза.
Он замирает и вытаскивает палец, положив обе руки на бортики ванны.
– Ты регулярно принимаешь таблетки. Я видел их в шкафчике.
Я киваю.
– Выходит, в этом разговоре нет необходимости?
– Разве?
Он клацает челюстями, но в его вопросе звучит обида.
– Ты спала с кем-нибудь после меня?
Я качаю головой.
– Нет, Тобиас, конечно, нет.
Молча спрашиваю у него о том же.
– Сесилия, – вздыхает он. – Черт, нет, нет. Той ночью я взял тебя так грубо… а после того, как ты уехала, еще несколько недель не мог даже в зеркало посмотреть.
– Я так и думала, но…
Тобиас качает головой, перебивая меня.
– Даже будучи один, я не особо давал себе волю с женщинами, – признается он. – А возможностей было предостаточно.
– С моделями нижнего белья, – сухо добавляю я.
– И одной французской кинозвездой, – подмигнув, вторит он.
– Да пошел ты, Кинг. – Порываюсь встать с его коленей, но он с легкостью ловит меня, и с его губ срывается довольный смешок.
– А вот и моя ревнивая bébé.
Морщу нос.
– Не самое разумное поведение для нас.
– Такие уж мы по натуре, так мы чувствуем. И потому на самом деле нам ведь наплевать, да?
Опускаю голову.
– Однажды мы окажемся на сеансе семейной терапии – с нашими характерами она нам точно понадобится.
Тобиас сжимает мой подбородок и поднимает его.
– Я зависим от тебя с той самой минуты, как впервые прикоснулся. В прошлом… иногда… у меня подолгу не было контактов. Я был так сосредоточен на цели, что для меня это не являлось приоритетом – до тебя. Одна доза тебя – и я стал одержим. Сейчас я уверен, что просто ждал подходящую женщину, тебя. И хорошо, что приберег немного терпения, а иначе пиши пропало.
– Ха-ха. Думаешь, с тобой так легко ужиться?
– Non. Я дьявол, которого ты выбрала сама.
– А кто тогда я?
– Ангел, который постоянно тычет меня в задницу моими же вилами.
– Ладно, ты слишком долго уворачивался от моего вопроса. Расскажи мне, – настаиваю, поглаживая его крепкие руки. Потому что могу. Потому что он мой.
– Чего ты не знаешь? – Огонек в его глазах гаснет. – Шелли чуть не довела меня до самоубийства, и тут нет ничего смешного. Когда ты уехала, когда я отпустил тебя, то свихнулся окончательно.
– Я хотела тебя ненавидеть.
– Я изо всех сил старался вызвать у тебя ненависть, но ты раскусила меня, упрямая женщина.
Мы не улыбаемся, потому что эта истина причиняет слишком сильную боль.
– В той жизни тебе было намного безопаснее, Сесилия.
– Я была несчастна. И не чувствовала бы удовлетворения от такой жизни.
– Я тоже. Когда ты покинула мой кабинет, меня, Трипл-Фоллс, я разбил в хлам свой «Ягуар».
– Что? – Я дергаюсь в его объятиях, а Тобиас зачерпывает воду и выливает ее мне на плечи.
– Когда они потеряли тебя… – Он качает головой. – Чертовы идиоты. Я знал, что ты сделала это нарочно, не хотела, чтобы тебя нашли. У меня не было зацепок. Ты выбросила свой телефон, все. Даже оставила «Ауди» на штрафстоянке. Я понял, как сильно облажался, как только они позвонили. Думаю, я просто отключился, потому что не помню, как случилась авария. Я просто… слетел с катушек.
– И разбил машину?
Он кивает.
– Жаль.
– Ты предоставила мне все шансы тебя остановить. – Тобиас кладет голову на бортик и смотрит в потолок. – Боже, Сесилия. Никогда еще я так не портачил. Даже думать неприятно о том звонке. – Он поднимает голову и требовательно, даже умоляя, смотрит на меня. – Пообещай, что больше никогда так не сделаешь.
– Тобиас…
– Умоляю, Сесилия. Если мы поссоримся, если у нас наступят ужасные времена, как бы ты ни злилась, но это все, о чем я тебя прошу. Все наши самые крупные ссоры будут касаться мер безопасности, это я знаю. Но, прошу, просто позволь мне защитить тебя ради моего же спокойствия, моего психического здоровья, даже если чувствуешь, что в том нет необходимости. Я не вынесу. Я, черт возьми, просто не вынесу этого.
Этот красивый мужчина выглядит таким измученным, черты его лица искажены болью, а ресницы кажутся темнее из-за стекающей воды. Если эта жизнь и правда моя, если Тобиас докажет, что его намерения искренние, то не могу представить себе жизни лучше.
Прижимаюсь своим лбом к его.
– Обещаю.
Тобиас сжимает мой подбородок и чуть отстраняется, намереваясь добиться своего.
– Всегда?
– Да, упрямый ты сукин сын.
– Это обещание превыше всех остальных, – настаивает он. – Превыше всего.
– Я обещаю, Тобиас.
– Merci. – В его голосе слышится облегчение.
– А как насчет того, чтобы я защищала тебя?
Тобиас сводит брови на переносице, и я фыркаю.
– Может, мне не нравится твое представление обо мне. Иногда я вижу отражение в твоих глазах и знаю, что ты по-прежнему видишь ту девятнадцатилетнюю девушку. Ты явно забыл, к кому вернулся. – Он прикусывает губу, когда я сжимаю рукой его член и впиваюсь ногтями в шелковистую кожу. – Давно пора тебе напомнить.
С горящим взором он смотрит, как я привстаю и
