(Каждая фраза в этом письме вызывает опровержение, но обсуждать это следует по русскому тексту. Вдобавок оно изобилует совершенно неправдоподобными репликами. )
Есть и другие наблюдения, о которых нам сообщают с разных сторон:
Фраза "Сталин... стал в явную оппозицию правительству" (в 1913 году) -фраза идиотская. Большевики всегда находились в оппозиции к царскому правительству.
То же самое можно сказать и о предшествующей фразе: "Работа Сталина отличалась точностью, но она была отрывочная". Ее, как и предпоследнюю фразу, стремящуюся объяснить причину, по которой отправлено письмо, можно объяснить лишь необходимостью заполнить пустоту.
С. П. Мельгунов сообщает о том, что он был председателем комиссии, завладевшей полицейскими архивами в Москве, и что эти архивы не содержали какого-либо компромата на Сталина. Впоследствии Мельгунов оказался в тюремной камере вместе с Виссарионовым, одним из главных руководителей тайной полиции, и расспросил его о большевиках -- осведомителях Охранки. Виссарионов не располагал никакой информацией, ибо эта служба не имела к нему отношения, но якобы слышал, что речь шла о... Троцком. (Довольно распространенная в те годы клевета. ) Бурцев ее подхватил, и она фигурирует в цитированной выше книге генерала Спиридовича.
С другой стороны, С. П. Мельгунов имел случай познакомиться с так называемым "документом", подписанным Ереми
ным, когда это письмо продавалось в Париже, где оно никого не заинтересовало, и он рассказал о нем Спиридовичу, который прямо заявил, что по его сведениям все "документы" подобного рода, связанные со Сталиным, не заслуживают доверия.
В комментариях г-на Дона Левина, предваряющих письмо Еремина, отзыв Спиридовича не упомянут. Однако г-н Дон Левин сообщает о полученном им от Спиридовича предмете, на котором выгравирована подпись Еремина, имеющая некоторое сходство с подписью на письме. Это всего лишь доказывает, что подпись более или менее умело скопирована, и ничего больше.
Помимо того, статья Дона Левина иллюстрирована явно фальшивым портретом Спиридовича. Ошибки тут быть не может, так как подлинная фотография генерала открывает его объемистый том "История русского терроризма" (Париж, 1930), о чем Дон Левин не мог не знать. Впрочем, вдова генерала Спиридовича, проживающая в настоящее время в Нью-Йорке, была вынуждена послать журналу "Лайф" образчик портрета, того самого, что напечатан в Париже в книге, изданной Пайо.
В газете "Русская мысль" от 8 мая социал-демократ А. Байкалов, живший в Красноярске с 1910 по 1918 год (район Енисейска) и хорошо знакомый с местной жандармерией, подтверждает, что с 1910 по 1917 год в Красноярске не существовало никакого отделения Охранки, была лишь дирекция местной жандармерии. В Енисейске вообще не было постоянного жандармского органа, в случае возникновения "дела" туда направляли кого-нибудь из Красноярска.
А. Байкалов никакого Железнякова в Красноярске не помнит. Сталин, пишет он, находился в маленькой деревушке, затерявшейся где-то в 1500 верстах от Красноярска, где "никакой революции делать было нельзя, и потому у жандармов не могло быть никаких оснований "подсаживать" туда своих секретных агентов. Я думаю поэтому, что департаменту полиции незачем было бы осведомлять жандармские власти Енисейской губернии о приезде в Туруханский край Сталина". Итак, Охранки в Енисейске не было.
Начиная с Февральской революции 1917 года в Красноярске существовал Комитет общественного спасения, который поручил Байкалову взять жандармерию. Офицеры были арестованы, младшие офицеры посажены под домашний арест, архивы конфискованы. На Байкалова и юриста В. Я. Гуревича была возложена задача допросить жандармских офицеров с целью узнать имена и адреса их тайной агентуры. "Оба офицера -- и начальник управления, и его помощник -- дали самые подробные и откровенные показания о своих агентах.
На основании этих показаний сразу же было арестовано десятка два агентов, которых позже, в августе 1917 года, судили в согласии с изданным Временным правительством распоряжением". Архивы, продолжает Байкалов, были тщательно изучены следственной комиссией, назначенной комиссаром В. М. Крестовским. В ее состав вошли адвокаты и общественные деятели, но среди них -- ни одного большевика. Байкалов был причастен к делам агентов Охранки в качестве общественного обвинителя и имел доступ ко всем материалам. Следовательно, ему стал бы известен любой документ, касающийся Сталина, причем никто не был заинтересован в том, чтобы этот документ утаить. Будь письмо Еремина подлинным, его оригинал, несомненно, находился бы среди представленных суду материалов.
Далее Байкалов выражает величайшие сомнения по поводу самого текста письма и подтверждает сказанное выше об обращении "Милостивый государь". (Вероятно, автор фальшивки забыл "табель о рангах". ) Насколько он может судить по телеграмме, опубликованной в "Русской мысли", продравшись сквозь переводы, Байкалов приходит к выводу, что письмо Еремина -- фальшивка. И добавляет, что, хотя Сталин и не был платным агентом Охранки, это отнюдь не исключает того, что он был доносчиком. Нет сомнения, что он выдал двух своих товарищей -- Цинцадзе и Шаумяна, как сообщает Байкалов в своей книге "Я знал Сталина". В подобных случаях Сталин действовал не в качестве агента Охранки, а из ненависти и желания отомстить. (В точности то же самое утверждал со своей стороны Б. Суварин. )
И, наконец, на беду автора фальшивки "Новое русское слово", выходящее в Нью-Йорке, только что напечатало статью Г. Аронсона, которая наносит последний удар: проверка, осуществленная историческим сборником "Падение царского режима", на основе специальной комиссии Временного правительства, установила, что шеф жандармерии Еремин, мнимый отправитель "документа", 12 июля 1913 года в Петербурге уже не служил, он был переведен в Финляндию 11 июня 1912 г. Следовательно, редко появляется на свет фальшивка более фальшивая, чем эта.
Вопрос кажется нам полностью исчерпанным.
Остается бьющая на эффект статья Александра Орлова, по мнению которого досье, изобличающее полицейское прошлое Сталина, было обнаружено в 1936 году в архивах, множество раз исследованных, передано Косиору и Якиру на Украине и затем сообщено Якиром Тухачевскому. Последний поделился этим секретом с Гамарником и другими генералами, отсюда -- "заговор Тухачевского" и последовавшие за ним убийства. Сталин, дескать, ликвидировал всех офицеров, которые могли
бы знать о существовании документов, бросающих тень на его репутацию -примерно пять тысяч человек (сколько же лиц владело этим секретом, если вспомнить, что в те годы по самым достоверным источникам число казненных Сталиным военных достигало 30 тысяч).
Однако, утверждает Орлов, Сталин убил не всех посвященных в его тайну, потому что маршал Жуков, по всей вероятности, располагает какими-то документами из этого досье, что, наконец, объясняет кампанию по развенчанию Сталина, начатую в связи с меньшими его преступлениями, но которая, безусловно, должна была закончиться разоблачением Сталина как агента-провокатора. Орлов предполагает, что Жуков накануне Двадцатого съезда передал эти роковые документы Хрущеву, тем самым предопределив его знаменитый разоблачительный доклад.
Что можно сказать об этих нелепых россказнях? Самое малое из преступлений Сталина в прошлом стало бы якобы величайшим преступлением в настоящем, и Тухачевский организовал заговор из высоко нравственных соображений. Напомним лишь, что любой заговор был немыслим и невозможен в те годы, когда люди боялись говорить друг с другом, когда сын доносил на отца, а мать отрекалась от собственных детей. И дела Тухачевского никогда не существовало, вопреки утверждениям западных невежд, будто Тухачевский и Путна были обвинены в причастности к заговору Радеком в ходе процесса над Пятаковым и другими. В действительности же существовала акция Сталина против всей ленинской партии (от которой почти никого не осталось в живых) в несколько этапов, в ходе которых была проведена "чистка" военных и партийных кадров, а также работников в области экономики, дипломатии, всей советской интеллигенции вообще.
По утверждениям Орлова в его романе-фельетоне тысячи людей с 1936 года знали о великой тайне Сталина, но только в 1956-м один Орлов решился предать ее гласности, не имея, впрочем, никаких доказательств. Почему он ждал целых 20 лет? По его собственным словам, потому, что раньше он опасался за жизнь своей матери и тещи, оставшихся в СССР, тогда как после Двадцатого съезда оснований для страха уже не было. Но тогда чем объяснить, что Орлов в 1953 году опубликовал книгу, озаглавленную "Тайная история преступлений Сталина", где перечисляются всевозможные злодеяния, жестокости и зверства? И что мешало Орлову предать гласности правду посредством какого-то другого лица, у которого ни матери, ни теще не грозили репрессии?
