что из любопытства.
Он едва заметно улыбнулся и поцеловал в ответ. Осторожно, нежно-нежно. Альбина закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях.
И не пожалела.
***
И вот сейчас, утром, она вспомнила всё, что произошло ночью. Улыбнулась. И поняла, что ни о чем не жалеет. И станет счастливой женой, а когда получится, то и счастливой матерью.
«Отец, я выполню твою просьбу», — подумала, и на глаза навернулись слезы.
— Альбина? Алечка, почему вы плачете?
Тихие шаги, негромкий голос.
Альберт.
Он присел на край кровати, и от бархатной ткани его халата запахло чем-то домашним: сдобой, кофе, свечным воском, дымом камина…
— Мне… мне хорошо. Спасибо вам, Альберт.
Она взяла его ладонь, уткнулась в неё носом и замерла так, ощущая себя защищенной и в самом деле счастливой. Почувствовала бережное поглаживание по волосам и открыла глаза.
— Я благодарен вам, Альбина, за ваш выбор. И хотел бы подарить подарок. — Муж, говоривший медленно и ласково гладивший её по волосам, тут заторопился: — Не подумайте, я подарил бы его в любом случае!
Альбина улыбнулась и села в кровати, подтягивая одеяло повыше. Альберт достал из широкого кармана газету и протянул ей. Она осторожно взяла, поглядывая на Альберта и пытаясь угадать, что же за такой подарок, который может быть в газете.
— В разделе «Хроника столицы».
Альбина нашла колонку и прочитала заметку, очерченную чем-то острым. Заметка касалась целого ряда представителей благородного сословия, которые отбывали для несения службы на северную границу. Среди фамилий девушка сразу же нашла одну знакомую — барон Фернон. Перечитала, посмотрела на дату — позавчерашний выпуск — и подняла глаза на мужа.
Он улыбнулся ей.
— Моей семье нельзя угрожать, дорогая. Я склонен действовать на упреждение. А мальчик явно заигрался.
— Кито подсказал? — понимающе улыбнулась Альбина.
Альберт кивнул.
— У вас, дорогая Альбина, отличный секретарь, я тоже не отказался бы от такого помощника. Из него может получиться неплохой стряпчий.
Альбина подумала: «Папа, папочка! Я точно буду счастлива!» — и от избытка чувств шмыгнула носом.
Финал. Здесь
Рано утром Димка брёл в туалет, почти ничего не видя в тёмном коридоре. Но из-за двери Любиной комнаты пробивался свет. Через выломанный с мясом замок, будто упругий солнечный зайчик, пробивался ещё один лучик света. Мужчина сначала удивился, но в затуманенном мозгу закопошились вялые мысли, которые нескоро привели его к воспоминаниям вчерашнего вечера. А когда вспомнил, стыдливо отвёл глаза.
— Люба… — несмело позвал он бывшую жену и вошёл в комнату. Там никого не было.
Димка нахмурил красное одутловатое лицо, ещё раз огляделся, позвал:
— Любаш!
Комната была пуста. Непонимание на пропитом лице быстро сменилось хитрой улыбкой, и мужчина с интересом стал осматриваться.
Первым делом заглянул в холодильник, но разочарованно вытянул губы — со вчерашнего дня там ничего не изменилось. Прошел мимо комода, заглянув в оставшиеся выпотрошенными ящики.
Подумал, что Любка совсем обленилась, вон, даже порядок не навела, и остановился напротив кресла. На полу рядом с ним лежала открытая коробка с документами. Он взял верхний, прочитал, повертел в руке, скривился — он не хотел развода, но Любка была неумолима. Бросил к остальным, ещё раз огляделся.
Вялые мысли чуть приободрились, и он наконец заметил странность: кровать стояла неразобранная, свет горел, будто его так и не выключили с вечера, а на сиденье кресла лежало незаконченное вязание, брошенное на середине ряда. Так, словно вывалилось из рук…
