Отец как-то сказал ему, что на войне все решает миг, когда одна из армий обращается в бегство. Пусть это войско не менее многочисленно, чем миг назад, пусть оно по-прежнему вооружено и одето в доспехи - тот, кто побежал, уже не обернется, чтобы принять бой. Так же было и с Серсеей.
- Убирайся! - только и смогла ответить она. - Прочь с моих глаз!
- Доброй тебе ночи, - поклонился Тирион. - И приятных снов.
Он шел к башне Десницы, и тысяча обутых в броню ног топотала у него в голове. "Надо было предвидеть это с первого же раза, когда я пролез в потайной шкаф Катай". Возможно, он просто не хотел об этом думать. Когда он взобрался по лестнице, ноги у него разболелись. Он послал Пода за вином и прошел в спальню.
На кровати под балдахином, поджав ноги, сидела Шая - голая, но с золотой цепью на груди. Цепь была составлена из золотых рук, сжимающих одна другую.
Этого Тирион никак не ожидал.
- Что ты тут делаешь?
Она со смехом погладила цепь.
- Хоть чьи-то руки почувствовать на себе... только эти, золотые, холодноваты.
Тирион на миг онемел. Как сказать ей, что вместо нее взяли другую женщину, которая вполне может умереть, если с Джоффри в бою что-то случится? Он вытер со лба кровь Алаяйи.
- Леди Лоллис...
- Да спит она. Только и знает, что дрыхнуть, корова, да еще жрать, а иногда и за едой засыпает. Еда изо рта валится в постель, а она так и лежит, пока не уберешь. Подумаешь, позабавились с ней - эка важность!
- Ее мать говорит, что она больна.
- Брюхата, только и всего.
Тирион оглядел комнату - со времени его ухода здесь ничего не изменилось.
- Как ты сюда вошла? Покажи мне дверь.
- Лорд Варис завязал мне глаза, и я ничего не видела. Только в одном месте разглядела пол... там такая картинка выложена из мелких кусочков.
- Мозаика?
- Ага. Черная и красная, вроде как дракон. А так везде темно было. Мы спустились по приставной лестнице и долго шли - я совсем запуталась. Один раз мы остановились, и он отпер какую-то железную калитку. Дракон был после, уже за ней. Потом поднялись по другой лестнице в коридор, очень низкий - я пригнулась, а лорду Варису не иначе как ползти пришлось.
Тирион обошел спальню, и ему показалось, что один из светильников держится непрочно. Привстав на цыпочки, Тирион повернул его, и оттуда выпал огарок. Тростник, разбросанный по каменному полу, тоже как будто не был нарушен.
- Не хочет ли милорд лечь в постель? - спросила Шая.
- Сейчас. - Тирион открыл шкаф, выбросил оттуда одежду и ощупал заднюю стенку. Что годится для публичного дома, может пригодиться и в замке... но нет, прочное древо не поддавалось. Выступающий камень у окна тоже не уступил, сколько Тирион ни налегал на него. Раздосадованный, он вернулся к Шае.
Она развязала ему тесемки и обняла за шею.
- У тебя плечи как каменные. Иди ко мне скорее. - Но когда ее ноги обвились вокруг Тириона, мужская сила его подвела. Шая, почувствовав это, скользнула под одеяло и стала ласкать его ртом, но и тогда не смогла возбудить.
Немного погодя он ее остановил.
- Что с тобой? - спросила она. Вся невинность мира заключалась в этом юном лице.
"Невинность? Это у шлюхи-то? Права Серсея - ты думаешь не тем местом, дурак".
- Давай-ка спать, милая. - Он погладил Шаю по голове. Но когда она уже уснула, он еще долго лежал, держа в ладони ее маленькую грудь и прислушиваясь к ее дыханию.
КЕЙТИЛИН
В Великом Чертоге Риверрана было слишком одиноко ужинать вдвоем. Тени наполняли зал. Один факел погас, и осталось гореть только три. Кейтилин сидела, глядя в свой кубок. Вино казалось ей кислым и водянистым. Бриенна поместилась напротив. Высокое место отца между ними пустовало, как и все прочие сиденья. Даже слуги, отпущенные Кейтилин на праздник, ушли.
Даже сквозь толстые стены было слышно, как веселятся на дворе. Сир Десмонд выкатил из подвалов двадцать бочек, и народ поднимал рога темного эля за скорое возвращение Эдмара и взятие Роббом Крэга.
"Нельзя их винить, - думала Кейтилин. - Они ничего не знают. А если бы и знали, что им за дело? Они не знали моих сыновей. Не видели, как Бран лазит по крышам, и сердце не замирало у них в груди, охваченное гордостью и ужасом. Не слышали, как он смеется, не улыбались, глядя, как тянется Рикон за старшими братьями". Ужин стоял перед ней нетронутым: форель, обернутая ломтиками ветчины, салат из вершков репы с красным укропом, горошек, лук и горячий хлеб. Бриенна поглощала все это добросовестно, словно выполняя очередную задачу. "Я становлюсь угрюмой, - думала Кейтилин. - Не нахожу больше радости в мясе и меде, а смех и песни кажутся мне подозрительными. Я соткана из горя, праха и злой тоски, а на месте сердца у меня пустота".
Ей невыносимо было слушать, как жует другая.
- Бриенна, тебе со мной скучно. Ступай повеселись, если хочешь. Выпей эля и попляши под арфу Раймунда.
- Я не создана для веселья, миледи. - Бриенна разломила большими руками краюху черного хлеба и уставилась на нее, словно забыв, для чего она нужна. Но если вы приказываете, я...
Кейтилин видела, как она мучается.
- Я просто подумала, что с ними тебе будет приятнее, чем со мной.
- Мне и тут хорошо. - Девушка принялась подбирать хлебом соус с тарелки.
- Утром прилетела еще одна птица. - Кейтилин сама не знала, к чему это говорит. - Мейстер тотчас же разбудил меня. Он исполнил свой долг, но лучше бы он этого не делал. - Она не собиралась ничего говорить Бриенне. Никто не знал об этом, кроме нее самой и мейстера Вимана, и Кейтилин хотела сохранить это в тайне, пока... пока...
"Пока что? Глупая женщина - как будто сохранение тайны делает утрату менее горькой! Как будто, если ты будешь молчать, это превратится в сон, в полузабытый кошмар. О, если бы боги могли сотворить чудо..."
- Новости из Королевской Гавани? - спросила Бриенна.
- Если бы. Птица прилетела из замка Сервин от сира Родрика, моего кастеляна. - Черные крылья, черные вести. - Он собрал людей, сколько смог, и идет на Винтерфелл, чтобы отбить замок обратно. - (Кому это нужно теперь?) Но он пишет... он пишет, что...
- Миледи, в чем дело? Что-нибудь о ваших сыновьях?
Какой простой вопрос - вот если бы и ответ на него был столь же прост. Слова застряли у Кейтилин в горле.
- У меня больше нет сыновей, кроме Робба. - Она выговорила это страшное известие, не всхлипнув, - и на том спасибо.
- Миледи? - в ужасе воскликнула Бриенна.
- Бран и Рикон пытались бежать, но их схватили на мельнице, на берегу Желудевой. Теон Грейджой поместил их головы на стене Винтерфелла. Теон Грейджой, который ел за моим столом с десятилетнего возраста. - "Вот я и сказала это, да простят меня боги. Я сказала, и теперь это - правда".
Лицо Бриенны расплылось перед ней. Девушка протянула руку через стол, но так и не коснулась Кейтилин, словно боясь потревожить ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
