Они вошли в лес и, на некоторое время распрощавшись с рекой, поднялись на какое-то возвышение, где промежутки между деревьями позволяли видеть многочисленные живописные пейзажи долины, местами – ручьи, а также холмы напротив, многие из которых были покрыты лесом. Мистер Гардинер пожелал обойти вокруг всего парка, но тут же выразил опасения, что пешком сделать это вряд ли удастся. С ликующей улыбкой садовник сообщил им, что периметр парка составляет десять миль. На этом вопрос был закрыт, и они двинулись дальше по привычному маршруту, который со временем снова вывел – через лесистый крутой склон – к берегу реки на одном из узких ее участков. Компания пересекла ее по незатейливому мостику, сделанному в тон окружающему пейзажу. Это место выглядело не таким захватывающим, как те, где они уже успели побывать. Здесь долина «сжималась», превращаясь в овраг, в котором хватало места только для реки и узкой аллеи среди кустарников. Элизабет захотелось исследовать потайные уголки этой аллеи, однако когда они перешли через мостик и прикинули расстояние до дома, то миссис Гардинер, с которой ходок был не слишком хороший, дальше идти не смогла и думала лишь о том, чтобы как можно скорее вернуться к карете. Поэтому ее племяннице пришлось покориться, и они отправились к дому кратчайшим путем с противоположной стороны реки; но продвигались медленно, потому что мистер Гардинер очень любил рыбалку (хотя лишь изредка имел возможность удовлетворить эту свою страсть) и так увлекся наблюдением за форелью, которая время от времени шастала в воде, и разговорами с садовником об этой рыбе, что почти стоял на месте. Вот так они медленно двигались, пока опять не были крайне удивлены – а Элизабет не менее, чем в первый раз – появлением недалеко от них мистера Дарси, который шел им навстречу. С этой стороны реки аллея была менее затененной, чем с противоположной, именно поэтому они и смогли увидеть его еще до того, как он успел к ним подойти. На мгновение Элизабет показалось, что он пойдет по какой-то другой дорожке. Эта мысль не покидала ее, пока поворот аллеи скрывал его от их взглядов, но не успели они пройти этот поворот, как мистер Дарси вырос прямо перед ними. Она сразу же заметила, что он не потерял своей недавней вежливости; поэтому в ответ на его вежливость Элизабет начала выражать свой восторг красотами местности, но не успели слова «прекрасный» и «захватывающий» слететь из ее уст, как неожиданно в голову ей пришли неприятные воспоминания – она испугалась, что ее похвалу в адрес Пемберли могут неправильно понять, и, покраснев, замолчала.
Миссис Гардинер стояла чуть позади, поэтому, когда Элизабет сделала паузу, он спросил, не окажет ли она честь представить его своим друзьям. К такому проявлению вежливости Элизабет была явно не готова; она еле удержалась, чтобы не улыбнуться тому, что теперь он стремился быть представленным некоторым из тех людей, против которых не так давно восстала его гордость, и именно ей предлагал это сделать. «Каким же будет его удивление, – подумала Элизабет, – когда узнает, кем они являются на самом деле! А сейчас он, видимо, принимает их за очень важных персон».
Однако представление состоялось – и безотлагательно; а когда Элизабет сказала, что это – ее родственники, то быстро бросила на мистера Дарси хитрый взгляд, чтобы увидеть, какое впечатление это на него произведет; она не исключала возможности, что он тут же бросится наутек от таких недостойных спутников. Было видно, что это сообщение вызвало у него большое удивление, которое, однако, он выдержал с честью и не только не удалился, но пошел вместе с ними домой, разговаривая с мистером Гардинером. Элизабет не могла не испытывать удовольствие, не могла не торжествовать. Ее утешало, что теперь мистер Дарси знал, что она имеет таких родственников, за которых не приходилось краснеть. Очень внимательно прислушивалась она ко всему, о чем они говорили, и приходила в восторг от каждого выражения, каждого предложения, сказанного ее дядюшкой, потому что они свидетельствовали о его уме, вкусе и хороших манерах.
Вскоре разговор коснулся рыбалки, и Элизабет услышала, как мистер Дарси очень вежливо пригласил дядюшку к себе рыбачить, сколько ему заблагорассудится, пока он будет в их краях, одновременно предложив ему рыболовные снасти и указав на те участки реки, где обычно рыба клюет лучше. Миссис Гардинер, которая шла рука об руку с Элизабет, посмотрела на нее глазами, полными удивления. Элизабет не сказала ничего, но была рада этому чрезвычайно и восприняла комплимент как должное. Однако ее удивлению не было предела, и она постоянно повторяла: «Почему он так изменился? Что послужило причиной? Вряд ли это произошло из-за меня, не могли его манеры смягчиться мне в угоду. Мои упреки в Гансфорде не могли привести к такой значительной перемене. Не может быть, чтобы он до сих пор меня любил».
Вот так они и шли некоторое время: две женщины впереди, двое мужчин – позади. Потом все общество спустилось к воде, чтобы лучше присмотреться к какой-то причудливой водоросли, а когда они возвращались на тропу, то произошла небольшая смена их позиций. К этим переменам привела миссис Гардинер, которая, устав от утренней прогулки, признала руку Элизабет недостаточно надежной опорой и поэтому выразила желание держаться за руку своего мужа. Поэтому мистер Дарси занял место возле ее племянницы, и дальше они пошли вместе. После непродолжительной паузы первой заговорила девушка. Элизабет хотела дать ему понять, что перед тем, как поехать в имение, она получила заверения в его отсутствии, и поэтому начала разговор с замечания о полной неожиданности его приезда – «потому что ваша экономка, – добавила она, – сообщила нам, что вы вернетесь только завтра, и вообще – перед тем, как мы уехали из Бейквела, мы убедились, что ваше возвращение в ближайшее время не ожидается». Мистер Дарси подтвердил правдивость всего сказанного и добавил, что неотложные дела, о которых сообщил ему управляющий, заставили его уехать на несколько часов раньше общества, с которым он путешествовал. «Они присоединятся ко мне рано утром завтра, – продолжил он, – и среди них есть некоторые, которых вы непременно узнаете, – это мистер Бингли и его сестры».
В ответ Элизабет лишь слегка поклонилась. Мысленно она мгновенно вернулась в то время, когда имя мистера Бингли упоминалось между ними в последний раз, и, насколько она могла судить по выражению лица мистера Дарси, его мысли ненамного отличались от ее мыслей.
– В компании есть еще один человек, – продолжил он после паузы, – которому очень хотелось бы с вами познакомиться. Вы позволите мне представить вам свою сестру во время вашего пребывания в Лэмбтоне? Или я хочу слишком много?
