и начала отчаянно — точно глупец — искать хоть что-нибудь, что могло ему помочь. Боги, почему это должно было случиться именно здесь? Эта беспомощность удушала меня. Я едва могла собраться с мыслями.
— Всё в порядке, — сказал Саалим, прерывисто дыша. — Я просто устал. И… заснул.
— Мы отдохнём, — сказал Тамам.
Амир подошёл к нам, Нассар шёл за ним следом, держа верблюдов за поводья. Он посмотрел на ночное небо каменным взглядом.
— Мы не можем здесь оставаться! — сказал Амир, достав из своего мешка карту и отчаянно указав на неё. — Осталось ещё половина ночи до следующего поселения. Мы не можем ждать, когда взойдёт солнце. Станет слишком жарко. И он…
Его голос стих, когда он взглянул на карту в лунном свете. Он блуждал по ней взглядом, точно ища другой путь. Когда я снова посмотрела на Саалима, его глаза уже были закрыты, дыхание сделалось учащенным.
Нет, нет, нет. Я не смогла бы этого вынести. Я не могла остаться здесь и наблюдать за тем, как Саалим начнёт умирать словно лампа, без масла. Я отошла от них и верблюдов в сторону. Я пошла навстречу ночи, вспомнив о том, как я чувствовала себя тогда, на Хаф-Шате, когда ещё была ахирой своего отца. Как я смотрела на пустыню и хотела убежать. Как я отчаянно желала вырваться из клетки, которой стал для меня дворец моего отца.
Теперь я попала в ещё более сложную ловушку. Я потерла глаза тыльной стороной ладоней, копаясь в воспоминаниях в поисках решения. Я пыталась вспомнить рецепты из книги Альтасы, да всё что угодно, что могло нам помочь. Может быть, было ещё не поздно вернуться в то поселение, из которого мы уехали? Я могла бы найти на рынке ингредиенты, которые мне были нужны, или украсть их у лекаря.
Мои руки упали вдоль тела, и я уставилась на горизонт, за которым поднималось солнце.
Неужели уже наступил рассвет? Не может быть. Луна всё ещё светила высоко над головой — она всё ещё была яркой. Я снова посмотрела на горизонт и на солнце.
Нет, это было не солнце.
Это было пламя.
— Путешественник! — прошипела я, подойдя к мужчинам.
Они посмотрели в ту сторону, куда я указала.
— Я пойду, встречу его.
— Нет! — сказал Тамам, настойчивость в его голосе удивила меня.
— Ты останешься здесь. Мы все останемся.
Я уперла руки в бока.
— У него может быть что-нибудь, что нам поможет. Что если здесь неподалеку есть какой-нибудь лекарь? Может быть, карта Амира неточная?
Амир нахмурился, но ничего не сказал.
— Тамам прав, — сказал Нассар, покачав головой. — Путешественник, который передвигается при свете пламени, хочет, чтобы его заметили. Хочет, чтобы к нему подошли. Никто в здравом уме не будет тратить масло таким способом.
— Если в этом нет смысла, то должен быть какой-то мотив, — сказал Тамам.
Нам было почти нечего терять. Не дожидаясь, когда они меня остановят, я пошла прочь.
Я осознала, насколько рискованно было то, что я делала, только тогда, когда приблизилась к путешественнику. Мои шаги замедлились, и я обернулась. Я уже не могла видеть мужчин. У меня перехватило дыхание, а грудь сдавило. Ну, конечно же, тут было слишком темно. С чего я решила, что смогу дойти до этого человека и без проблем вернуться назад? Я даже не могла закричать. Голоса перемещались по пустыне ещё хуже, чем люди, рождённые у моря. Моё сердце начало колотиться в груди, когда я всмотрелась в темноту.
Путешественник был уже недалеко от меня. Прищурившись, я увидела, что это женщина — она была ничем не примечательна помимо того, что держала в руках лампу, которая почти касалась земли, и осматривала песок, как будто что-то искала.
Я прижала дрожащие руки ко лбу, закрыла глаза и собрала всё свое мужество, чтобы приблизиться к ней. Когда я открыла глаза, женщина стояла на расстоянии вытянутой руки и вопросительно смотрела на меня.
— Боги! — вскрикнула я и прижала руки к груди.
Женщина была уже немолодой. Старше меня, но не настолько старой, чтобы совсем не выходить из поселения.
— Ты подкралась ко мне; а я подкралась к тебе, — сказала она мягким как масло голосом.
А затем она посмотрела на землю.
— Здесь ведь нет скорпионов?
— Я… нет, — подтвердила я, осмотрев песок.
Она опустила лампу так, чтобы свет не бил нам в лицо и помахала ей над песком вокруг нас.
— Они хорошо прячутся.
— Вы здесь живёте? — с надеждой спросила я.
— Здесь? Да.
Она не взглянула на меня, но я услышала удивление в тоне её голоса.
— Неподалеку? — спросила я.
— Прямо здесь.
Она указала себе за спину, и мой взгляд проследил за её пальцем так, словно был привязан к нему.
Я замерла. Там, недалеко от нас, стоял дом, который светился так же, как и её лампа. Почему я не заметила его раньше? Я потерла глаза, пытаясь понять, что происходит. Когда я снова посмотрела на женщину, та пропала.
Развернувшись, я облегчённо вздохнула, когда увидела, что она просто переместилась и продолжила искать скорпионов.
— Моему другу нужна помощь, — сказала я.
Я не могла её потерять. Я снова взглянула на её дом, чтобы удостоверится, что он всё ещё был там.
— Помощь? От меня?
— Мой друг. Он болен, ум… умирает.
Я плотно сжала губы, не давая своей грусти излиться наружу.
— Тогда ему не нужна моя помощь. Мазира сама его заберёт.
— Нет, — взмолилась я. — Я должна его спасти.
— Любовник? Найдёшь другого.
— Он король, — прошептала я.
Если мне суждено было снова увидеть мужчин, они не обрадовались бы тому, что я рассказала об этом незнакомке.
— Мадината Алмулихи.
На этот раз женщина улыбнулась.
— Почему же ты сразу не сказала? Я бы хотела увидеть этого короля Мадината Алмулихи. Отведи меня к нему.
— Я…а… Я не знаю, где они. Я так быстро сюда побежала.
Её взгляд так резко переместился на меня, точно меня ударили плетью.
— Ты бежишь в одиночку к путешественнику и не знаешь, как будешь возвращаться?
— Если он умрёт, у меня будут проблемы посерьезнее. Мне больше нечего терять.
— На твоё счастье, я не настолько глупа. А твои мужчины очень громкие.
И словно следуя по моим следам — вероятно, так оно и было, хотя я ничего не видела — она нашла их.
— Кто это? — сказал Нассар, сгорая от гнева.
Женщина проигнорировала его. Её взгляд задержался на Тамаме, но ненадолго, после чего она поставила лампу рядом с Саалимом и опустилась на колени.
Я посмотрела на её лицо. Она ненадолго
