Пока он читал серьезные лекции серьезным дядям, я украдкой корчила рожицы, и иногда он улыбался. Бегло, искренне, не к месту. В те мгновения сердечко сжималось, я чувствовала, как важна для него!
Демьян всегда был рядом. И пусть его детские и юношеские улыбки не попали в кадр, никогда из моей памяти не сотрутся моменты, как мы с ним веселились.
На фотках, где мы дурачимся, в его глазах пляшут дьявольские смешинки. Ни с кем он не улыбался так открыто и широко, как со мной.
Нет, мама Аси не права. По-настоящему Демьян Баженов был расслаблен и счастлив только с одной девушкой. Причем счастлив по-настоящему, потому что я никогда не обманывала его, не придумывала себе образы, чтобы очаровать. Я такая, какая есть, уж рядом с ним — так точно.
Да, Ася повлияла на его жизнь, но… не так фатально, как мне казалось раньше. Сейчас кибервоин Демьян Баженов находится именно там, где должен быть, и, если бы не эта дорога, он пошел бы другой. Звезды не чернеют внезапно — этот процесс предсказуем.
Демьян — тот, кто он есть, и он там, где должен быть. Единственное, что изменилось, — это наши ромашки, которые изначально не входили в его планы. Он слишком ответственный, чтобы сделать и бросить ребенка, а перспектива заниматься воспитанием его не влекла. До романа со мной.
Выходит, что именно я та девушка, которая изменила Демьяна Баженова.
Тогда какая разница, десять лет или несколько месяцев? Какая. Нафиг. Разница?
***
Приняв, наконец, решение, чувствую небывалую легкость. Скоро у меня будет ребеночек, которого я буду обнимать и целовать, прижимать к груди. Ребеночек от любимого человека!
Дальше все идет по накатанной. Понятия не имею, каким будет самочувствие в беременность, которой я собираюсь посвятить всю себя, поэтому остаюсь в Москве и много работаю, занимаюсь иллюстрациями, закрываю хвосты. С деньгами проблемы нет, — периодически мой банковский счет пополняет аноним-Демьян, да так щедро, что не успеваю тратить, — но я совершенно не способна подвести людей, которые на меня рассчитывают, а таких, оказывается, немало.
Сегодняшний день получается особенно длинным: два совещания с редактором, а потом презентация новой книжки Николаевой, чью серию я продолжаю оформлять.
От усталости клонит в сон, но при этом я полна энергии и действую на подъеме, как бывает, когда выполняешь кучу важных дел, ощущаешь себя полезной, а еще предвкушаешь перемены.
Никто, ни один человек не знает, что, возможно, в следующий год я войду уже беременной. Я пока никому не говорила, даже в клинику не записывалась. Это только мой секрет, мои планы.
Боже, хоть бы все получилось.
Мы с автором обсуждаем идею новой книги, задерживаемся допоздна и из офиса выходим последними. На крыльце приходится остановиться, потому что дорогу перегородил черный тонированный минивэн.
— Совсем уже с ума посходили! — ругается Николаева. — Тут нельзя парковаться!
Она предлагает обойти через боковую лестницу, но я вдруг качаю головой. Сердце кульбит делает, скачет, я его в горле чувствую. Прижимаю руку к груди, чтобы хоть как-то замедлить, удержать, и, прокашлявшись, отвечаю:
— Вы идите. Мне в другую сторону.
— Ты уверена? Кристина, уже так поздно. Меня муж встречает у метро, пойдем, мы тебя проводим.
— Уверена. С-спасибо.
Голос чужой, хриплый от паники. На несколько секунд парализует убийственный ужас: вдруг это не он! Вдруг просто машина, какие-то наглые люди перекрыли дорогу. Жестокая надежда в секунду вспарывает душу, которая болит, ноет. Если начистоту, то мне, конечно, мало просто родить от него ребенка. Я хочу быть с Демьяном каждый день, я хочу, чтобы он учил наших детей плавать и кататься на великах. Я хочу это все.
В ушах бахает.
Николаева клюет в щеку и нестерпимо медленно движется в сторону метро, а я так и стою на крыльце, не в силах пошевелиться.
Этого не может быть. Просто не может. Еще секунда, и дурман развеется. Машина тронется с места и уедет, оставив после себя кровоточащую рану, которую я вновь буду зализывать в одиночестве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дверь минивэна открывается, и первое, что бросается в глаза, — огромные букеты цветов на сиденье. Белые, красные, розовые…
Бедное сердце сжимается с новой силой. Если это не Демьян… Боже, взрывает надежда такой силы, что, если она обманется, я просто не выдержу.
В темном салоне движение. Высокий мужчина в черном костюме выходит ко мне.
Улица, на которой мы находимся, обычно прекрасно освещена, сейчас же тонет в полумраке. Но даже так я узнаю все — силуэт, осанку. Срываюсь на дрожь. Пальцы впиваются в ладони. Дыхание становится частым и прерывистым.
Демьян подает руку.
Я пялюсь на него, как на ожившего призрака. Все не верю, что, если коснусь, не исчезнет, не рассыплется в утреннем пробуждении как один из десятков снов. Будто в замедленной съемке вкладываю свою влажную ладонь в его большую, горячую и по-прежнему крепкую, опираюсь.
Демьян чуть кланяется. Помогает забраться в салон и занять место у окна, присаживается рядом.
Дверь закрывается.
— Что ты здесь делаешь? — шепчу, чтобы хоть как-то справиться с эмоциями. Это все пока, на что я способна.
Смятение. Боль. Тоска. Этих чувств так много, что они водоворотом на дно тянут. Просто сидеть с ним рядом, зная, что нашел способ приехать, по эффекту сродни бешеным объятиям и поцелуям. Я просто не в состоянии осознать, сколько у него теперь власти и возможностей.
— Приехал к тебе.
Боже. Машина трогается, но движется нарочито медленно, словно лениво. Вливается в поток транспорта.
— Это мне? — киваю на цветы. — Ты скупил ларек?
— Не смог выбрать. Не думаю, что это может компенсировать разлуку, но я решил, что буду пытаться.
Веки жжет. Его голос бьет наотмашь. Я так сильно взволнована, что едва не падаю Демьяну в ноги, чтобы умолять не оставлять меня больше никогда. Это смутило бы обоих, только потому и держусь, сидя с прямой спиной, как какая-то королевишна. Эмоции — в воздухе, их много, они глаза застилают, дышать не дают. Я так и держусь за его руку, сжимаю болезненно крепко. Если он сейчас исчезнет, не представляю, что со мной сделается.
Но не могу ничего не сказать. Сил нет выдавить даже «спасибо». Я храбрилась все это время, жила свою жизнь, работу делала, а сейчас энергия иссякла. В глубине души я ждала именно этого момента, и, если Демьян скажет не то, что я хочу услышать, будет невыносимо.
— Я за тобой немножко следил, у тебя никого нет, — произносит он в полной тишине.
— Я не хотела другого.
— И я подумал, что если ты все еще хочешь меня…
— То? — перебив, поднимаю глаза.
— То я бы тебя забрал.
— В Звезды? — Почему-то показываю в небо.
— «Черных звезд» больше нет.
Моргаю.
— Я не знала.
— В новостях об этом не говорили. «Черные звезды» канули в лету.
Вау.
Демьян смотрит в упор, в светлых глазах столько жадности, что кожу покалывает. Я думаю о том, что, если исчезну я, его силы тоже закончатся. Он разрушил хакерскую группировку, которой более тридцати лет! И сейчас сидит передо мной, подбирает слова.
Вдруг осознаю, с каким нетерпением и надеждой он сам ко мне ехал. Все это вмиг наваливается. Чувства топят, а пошевелиться все еще нет сил. Слишком прекрасно — сидеть рядом с Демьяном и проживать свой лучший сон в реальности.
Не знаю, существует ли энергетика, но я натурально чувствую жар, который исходит от его тела. Этот жар окутывает, греет. Не жжет только по одной причине — я снова смотрю в пол и не даю повода.
— Нельзя бесследно уничтожить хакерскую банду такого масштаба, на ее месте тут же возникнет другая, для равновесия.
— Уже возникла.
— Теперь миром правят медведи? — выпаливаю догадку.
Демьян произносит:
— У меня новые имена. Новые проекты. И впереди целая жизнь, но я ей совсем не радуюсь.
— Почему?
Он подносит мою руку к губам и целует щемяще нежно.
