— Нигде в Европе они не найдут безопасного места, — ответила Марион без колебаний. — Банки на континенте сотрудничают с правительством США и замораживают нелегальные фонды. Но есть много других стран, где они могут спрятать деньги и начать снова строить свою империю.
— Что ты думаешь о Мексике? — спросил Белл, потрясенный интуицией Марион.
Она покачала головой.
— Маргарет не сможет жить в Мексике. Страна слишком примитивна для ее вкусов. Возможно, Буэнос-Айрес в Аргентине. Город очень развитый, но они оба ни слова не знают по-испански.
— Сингапур, Гонконг, Шанхай, — предположил Белл. — Какой-нибудь из этих городов представляет для них интерес?
— Возможно, Австралия или Новая Зеландия, — задумчиво сказала она. — Но за многие годы работы с Яковом я поняла, что он мыслит не так, как большинство людей.
— Мой опыт работы с этим человеком привел меня к такому же выводу, — сказал Белл.
Марион постепенно успокоилась, передавая ему еще порцию тушеного мяса, картофеля и овощей.
— Почему ты не дашь своей голове хоть немного отдохнуть и не насладишься плодами моих трудов? — спросила она с улыбкой.
— Прости меня, — искренне сказал он. — Я очень скучный компаньон за обедом.
— Надеюсь, тебе понравится пирог с лимонными меренгами на десерт.
Он рассмеялся.
— Просто обожаю пирог с лимонными меренгами.
— Так-то лучше. Я испекла столько, что хватит на небольшую армию.
Они закончили с основным блюдом, Исаак встал, чтобы помочь убрать со стола. Она усадила его обратно на стул.
— Куда же они поедут, как ты думаешь? — требовательно спросила она.
У него был вид мальчишки, которого озадачила мать.
— Я хотел помочь.
— Сиди и допивай свое вино, — решительно сказала Марион. — В моем доме гости не работают, тем более, если гости — мужчины.
Он лукаво взглянул на нее.
— А если не гость?
Она отвернулась, боясь выдать себя.
— Тогда я заставила бы тебя заняться течью в водопроводе, смазать скрипучие дверные петли и отремонтировать сломанную ножку стола.
— Всё это я могу сделать, — преданно сказал он. — Я мастер на все руки.
Она недоверчиво посмотрела на него.
— Сын банкира — и мастер на все руки?
Он притворился обиженным.
— Я не всегда работал в банке отца. В четырнадцать лет я убежал из дома и уехал с цирком Барнум и Бейли. Помогал ставить и снимать палатки, кормил слонов, ремонтировал цирковые повозки, — он помолчал, на лице появилось грустное выражение. — Через восемь месяцев отец нашел меня, притащил домой и отправил обратно в школу.
— Итак, ты закончил колледж.
— Гарвард, экономический факультет.
— И умный, — добавила она, совершенно пораженная.
— А ты? — спросил он. — Где ты училась?
— Окончила первый курс юридического факультета Стэнфордского университета. Но вскоре обнаружила, что в юридических фирмах не принято принимать на работу юристов-женщин, поэтому перешла на факультет банковского дела.
— Теперь моя очередь удивляться, — искренне сказал Белл. — Кажется, я встретил свою пару.
Внезапно Марион замолчала, на ее лице появилось странное выражение. Белл подумал, что ей дурно. Он бросился к ней и обнял, чтобы поддержать.
— Тебе плохо?
Она посмотрела на него своими зелеными глазами — казалось, они стали совсем темными — и неожиданно выдохнула:
— Монреаль!
Он наклонился к ней.
— Что ты сказала?
— Монреаль… Яков и Маргарет собираются бежать через канадскую границу в Монреаль, где они смогут открыть другой банк.
— Откуда тебе это известно? — спросил ошеломленный Белл.
— Просто я вспомнила, что рядом с телефоном в записной книжке было написано: «Город Монреаль», — объяснила она. — Я не думала, что это что-нибудь важное, и не обратила внимания. Теперь все встало на место и приобрело смысл. В Канаде власти будут искать Кромвелей в последнюю очередь. Они смогут легко достать новые удостоверения личности и подкупить нужных людей, чтобы стать честными гражданами, которые открывают кредитоспособное финансовое учреждение.
Выражение замешательство постепенно исчезло с лица Белла.
— Всё сходится, — медленно сказал он. — Вероятно, Канада — последнее место, о котором мы бы подумали. Преступники, совершившие тяжкие уголовные преступления, уже много лет бегут через южную границу в Мексику, которую они используют как трамплин, чтобы скрыться дальше на юге.
Постепенно его мысли о Кромвелях ушли, он успокоился, стал нежным и любящим. Взял ее на руки.
— Я знал, что не случайно влюбился в тебя, — сказал он тихо хриплым голосом. — Ты умнее и лучше меня.
Она задрожала всем телом, обвивая руками его шею.
— О Боже, Исаак! Я тоже люблю тебя.
Он нежно коснулся губами ее губ, когда нес ее из гостиной в спальню. Она отстранилась и посмотрела на него озорным взглядом.
— А как же пирог с лимонными меренгами?
Он засмеялся.
— Мы всегда успеем съесть его на завтрак.
Белл не мог предвидеть и тем более знать, что всего через несколько часов пирог превратится лишь в смутные воспоминания.
Глава 37
Сан-Франциско 1906 года, называвшийся в то время образцом запада, был лабиринтом противоречий. Один писатель назвал этот город напыщенным Вавилоном, романтичным Парижем, авантюрным Гонконгом. Другой пошел еще дальше, назвав его вратами в рай.
Возможно, он был динамичным и будоражащим, но на самом деле Сан-Франциско представлял собой распластавшийся, грязный, покрытый сажей, издающий отвратительный запах, скандальный, коррумпированный, вульгарный город, куда менее привлекательный, чем Лондон семисотых годов. В нем перемешивались невероятное богатство и жалкая нищета. Угольный дым пароходов, локомотивов, литейных заводов, печей и кухонных плит заволакивал улицы, покрытые слоем навоза тысяч лошадей. Не было никаких сооружений для очистки сточных вод. С потемневших от испарений небес спускался отвратительный запах.
Большинство домов было построено из дерева. Шеф пожарных города назвал Сан-Франциско, начиная с достойных домов на Телеграф Хилл и стильных особняков Ноб Хилла и кончая лачугами и хижинами предместий, морем трутниц, которое в любой момент может воспламениться.
Реальности и мифу предстояло коренным образом измениться за две с половиной минуты.
Утром 18-го апреля в 5 часов 12 минут встающее солнце осветило небо на востоке. Уличные газовые фонари выключили, канатные машины с лязганьем выезжали из своих сараев, чтобы начать рабочий день, поднимаясь на холмы города и спускаясь с них. Появились первые рабочие, направляющиеся к месту службы, а те, кто работал в ночную смену, спешили домой. Пекари уже стояли перед своими печами. Полиция, работающая в утреннюю смену, продолжала патрулировать свои районы, ожидая еще один спокойный день. Тумана не было, с запада дул легкий ветер.
