Давление на дверь ослабло. Я впечатал ее в косяк. Щелкнул замок. Что там за дверью? Весело – три фигуры бестолково метались в коридоре. Ну, так газ. Интересно, перечный или слезоточивый? Как‑то раз, еще в той жизни, кто‑то небогатый на мозги распылил баллончик с газом в магазине. Вроде, что‑то с кем‑то не поделил. Через несколько секунд зал опустел. Я вылетел на улицу во мгновение ока вместе с толпой покупателей. Непередаваемые были ощущения…
Один из ночных гостей метнулся к торцу коридора и распахнул окно. Есть там такое. К нему тут же подтянулись остальные. Несколько минут они стояли там, жадно дыша и вытирая глаза носовыми платками. Не понравилось? Ну, так валите нахер!
Валить они не захотели. Продышавшись, отправились обратно. Упрямые, суки! Ну, что делать? Второй акт Марлезонского балета? Завалить одного? Остальные точно уберутся. Нет, не выход. Но внезапно все изменилось. Один из нападавших достал из кармана какой‑то предмет и поднес к уху. Выслушав, сказал что‑то остальным, сделав жест рукой. Все трое развернулись и побежали к лестнице. Перед ней на короткое время остановились и стали выгружать карманы. Ага, там же урна стоит. Избавившись от компромата, троица побежала вниз. Я с облегчением вздохнул: кажется, кавалерия появилась.
Не ошибся: через пару минут коридор заполнили фигуры с незнакомыми аурами. Одна из них подошла к двери номера и постучала. Я открыл дверь.
– Герр Мурашко? – передо мной стоял полицейский в боевом облачении: каска, бронежилет, пистолет в оперативной кобуре на поясе. На синем погоне одна серебряная звездочка.
– Я, герр офицер.
– Полицайкомиссар[14] Вебер, – представился он. – Это вы просили вызвать полицию?
– Да, герр комиссар. В мой номер ломились агенты КГБ. Собирались похитить меня с женой.
– Чем подтвердите ваши слова? – поднял он бровь.
– Смотрите! – я указал на валявшийся у дверей баллончик. – Для начала они пытались распылить в номер газ. Мне удалось выхватить баллончик и распылить в них. Они отдышались у окна, и вернулись. Но потом им, видимо, сообщили по рации о вашем приезде, и они убежали. Перед этим избавились от улик. Идемте, покажу.
Как был – в трусах и босой, я отвел их к урне. Вебер заглянул в нее и присвистнул. Ну, так было от чего – через его плечо я рассмотрел содержимое мусорки. В урне лежали пистолет, портативная рация, небольшая дубинка и связка отмычек.
– Жаль, что им удалось убежать, – вздохнул я.
– Нет, – покрутил головой Вебер. – На подъезде к отелю мы остановили микроавтобус, который как раз отъезжал. Внутри оказалось четверо мужчин с советскими паспортами. Мы их временно задержали. Вы сумеете опознать нападавших?
– Да, герр комиссар.
– Тогда одевайтесь и спускайтесь в холл. Мы будем там. Я дам вам в сопровождение полицейского. Он подождет за дверью в коридоре.
Я вернулся в номер. Странно, но кутерьма не разбудила Вику. Она спала, завернувшись в одеяло. Я быстро оделся и вышел, не забыв прихватить ключ от номера. Полицейский сопроводил меня в холл отеля. Там наблюдалась интересная картина. На диванчике и в креслах сидели трое незнакомых мужчин и Слизень. По бокам стояли полицейские с автоматами. Перед ними, заложив руки за спину, выхаживал Вебер.
– А, герр Мурашко! – обрадовался он моему появлению. – Посмотрите на этих господ, – он указал на задержанных. – Знаете ли вы кого‑нибудь из них?
– Это член нашей делегации Слизень, – указал я на куратора. – Приставлен КГБ наблюдать за нами. Сегодня… вернее, вчера в ресторане в обеденное время он угрожал мне и пытался отобрать паспорт.
– Кто это может подтвердить? – заинтересовался полицайкомиссар.
На мгновение я завис. Вовлекать своих в это дело не хотелось. Да и побоятся свидетельствовать.
– Официант. Он как раз подошел к столу с подносом. Его зовут Марко, он югослав.
– Сволочь! – прошипел куратор. – Предатель.
– Молчи, сука кагэбэшая! – рявкнул я. – Вы собирались травить газом мою беременную жену. Так что посиди в тюрьме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Что он говорит? – спросил Вебер.
– Называет меня предателем.
– Что ответили?
– Пожелал приятно провести время в немецкой тюрьме.
Губы полицайкомиссара тронула легкая улыбка.
– Остальные? – указал на задержанных.
– Этого не знаю, – ткнул пальцем в крайнего слева. – А вот эти двое ломились в мой номер. Тот, что справа, пытался распылить газ, а у этого за поясом имелся пистолет.
– Протестую! – поднял руку бывший обладатель пистолета. – Этот господин врет. Мы его не знаем. Он не мог видеть нас за закрытой дверью, тем более, разглядеть какой‑то пистолет. Ваши люди обыскали нас. У нас нет оружия. Мы советские граждане, прибывшие, чтобы сопроводить в аэропорт соотечественника по его просьбе, – он указал на Слизеня. – Ему срочно потребовалось вылететь домой по семейным обстоятельствам. Мы требуем немедленно нас освободить!
По‑немецки кагэбэшник говорил уверенно.
– Вот как? – улыбнулся Вебер. – Вы не знаете этого человека, – он указал на меня, – тем не менее, прекрасно осведомлены, в каком номере он живет. Как иначе разглядели, что дверь в него закрыта? Что вы делали на том этаже? Ведь герр Слизень живет ниже. И еще. Я впервые вижу, чтобы человек отправлялся в аэропорт без вещей и верхней одежды. Как бы не спешил, это невозможно.
Ай, да комиссар! Мигом разглядел. Все задержанные в куртках, а вот Слизень – в пиджаке. Значит, собирался меня сдать, а затем, как ни в чем не бывало, вернуться к себе в номер. Сука…
– Что касается оружия, то мы кое‑что нашли в урне на этаже, где живет герр Мурашко. Наши криминалисты изучат находки. И молите бога, чтоб на них не обнаружили ваших отпечатков пальцев. Опознание завершено. Всех четверых задерживаю до выяснения обстоятельств дела. Надеть им наручники!
– Не имеете права! – запротестовал бывший обладатель пистолета. – Мы сотрудники советского посольства.
– У вас нет дипломатических паспортов и, следовательно, иммунитета. Советское посольство мы уведомим в установленном порядке. Увести!
Полицейские окружили кагэбистов и под конвоем вывели из холла. Вебер подошел ко мне.
– Вы не собираетесь покидать Германию в ближайшее время, герр Мурашко?
– Нет, герр полицайкомиссар. Как вы поняли, дома мне не рады.
– Из отеля тоже не съезжайте, – попросил он. – Если нет денег, проживание оплатит комиссариат.
– Понял, – подтвердил я.
– Кстати, как вы разглядели этих людей? – спросил он. – За закрытой дверью? Да еще пистолет.
– Выглянул на короткое время. Услыхал шум в коридоре и открыл. Разглядел Слизеня, все понял и захлопнул дверь. Остальное вы знаете.
– Может быть, – произнес он задумчиво. – Хотя там вообще‑то темновато. У вас отменное зрение, герр Мурашко!
– Не жалуюсь, – подтвердил я.
– Гуте нахт![15] – кивнул он и вышел.
Проводив его взглядом, я зевнул и отправился к портье. Тот, как ни в чем не бывало, торчал за своей стойкой.
– Благодарю, что вызвали полицию, герр…
– Мюллер, – подсказал он. – Не стоит благодарности, герр Мурашко. Это мой долг.
Он принял напыщенный вид.
– Эти люди не вызвали у вас подозрения, когда проходили через холл? – спросил я.
– Нет, герр Мурашко, – покрутил он головой. – Я не видел их здесь. Полицайкомиссар уже спрашивал. Полагаю, они вошли в отель через служебный вход. В это время он обычно заперт, но их кто‑то впустил.
Даже знаю кто. Через тот же ход вытащили бы и нас с Викой. Хорошо, что проснулся своевременно. Слизень – сука! Надо было все же организовать ему инфаркт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Разбудите меня на завтрак, – попросил портье…
* * *
Перед завтраком я рассказал Вике о происшествии. Выдал версию‑лайт. Дескать, ломились в номер, но набежала полиция, вызванная портье, и повязала негодяев. Вика поохала, но мигом успокоилась. Замечаю я в последнее время такое за любимой. Безоговорочно верит в мою счастливую звезду. Ее Миша может все. От смертельной болезни исцелить, КГБ раком поставить. Если бы… По краешку прошли.
