и способности далеко за гранью твоего понимания.
Рыцарь Асакот склонил голову и проговорил:
-Прошу прощения, магистр, я…
Вилимен, сидя напротив трех джедаев, внимательно изучал их лица. Но и без этого он мог чувствовать их… смущение, их непонимание. Последнее время он замечал напряженность среди многих джедаев, когда речь заходила об их лидере и наставнике Шайо-Шаоло. Его тоже тревожил тот факт, что верховный магистр всегда был слишком далек от мирских дел галактики, и особенно, в последнее время. Но еще больше его беспокоила разобщенность и высокомерное отсутствие благоговейного почтения к глубинным тайнам Силы среди обычных джедаев.
-Вы не должны сейчас думать об этом. Магистр исследует тайны Силы, странствуя по галактике, он ищет ответы.
-Но магистр, разве в архиве Ордена не собраны все знания, не описаны все возможные техники и достижения джедаев в использовании Силы?
Лицо Вилимена лишь на мгновение выразило разочарование, оставшееся, однако, незамеченным остальными.
-Асакот, ты умелый джедай, но сейчас передо мной сидит всего лишь неопытный падаван. Сила – загадка. Тайна, которую не постигнуть никому. А границ в ее использовании просто не существует. Наш архив обширен, но это лишь песчинка знаний, и даже она была частично утеряна в эпоху Забвения.
-Я это запомню, магистр.
В летевшем на скорости шаттле наступила временная пауза. За окнами пролетали спидеры, тяжелые грузовые транспорты и турбопоезда. Корусант никогда не спит, а движение никогда не замирает.
-Каков наш следующий шаг, магистр?
-Теперь очень многое зависит от сената и их выбора. Новый консул мало что изменит. Настроения большинства склонятся в нашу сторону, а тех сенаторов, которые владеют акциями в компаниях Картеля, мы обвиним в личной заинтересованности и предательстве интересов Республики. Время пришло, подготовь всю имеющуюся у нас информацию, Веслана.
-Конечно. Но… как быть с Советом Джедаев? Нам будет нужна полная поддержка и мощь Ордена.
-Дела Совета не ваша забота. Магистры поймут, что приобрел наш Орден.
Шаттл заходил на посадку, и Вилимен увидел в окно маленький синий спидер, припаркованный в тени, в дальнем углу его ангара. Он знал, кому тот принадлежал, и впервые за этот бесконечно долгий и трудный день, он расслабился.
-На сегодня все. Мне нужно помедитировать в одиночестве.
-Магистр, позвольте нам остаться и охранять вас. Те, кто желают вашей смерти могут попробовать нанести удар снова.
-Они не станут. По крайней мере, пока. Слишком много сил приведены в движение. Сейчас они затаятся и будут наблюдать из тени за тем, что происходит. Но мы отыщем их раньше. Возвращайся в храм, Асакот и поразмышляй над сегодняшними событиями.
-Да, магистр.
Опустился трап, и Вилимен вышел из шаттла. Его левое плечо все еще болело, даже не смотря на делительные колто инъекции и снимающее боль воздействие Силы. Ему по-прежнему нужна была медицинская помощь, но это могло подождать еще немного. Сейчас весь мир мог подождать. Позади него зашумел двигатель: шаттл с джедаями вылетел из ангара. Вилимен направился внутрь. Перед ним открылась одна дверь, другая, и, наконец, он различил очертания ее фигуры, стоявшей напротив широкого панорамного окна. Она стояла и смотрела куда-то туда, вдаль, обхватив руками локти.
Она ждала его. От ожидания и страха за него, она как будто стала меньше, тоньше. Как всегда, превосходна. Иза услышала открывшуюся дверь и повернулась, а через мгновение ее голова уже лежала у него на груди. Она прерывисто дышала, и Вилимен, находясь так рядом к ней, чувствовал все ее переживания, весь страх, всю любовь. Все ее чувства были как на ладони, да она никогда и не пыталась их скрывать. Он обожал ее за это. В мире политики не было ничего настоящего, подлинного. А джедаи прятали все свои эмоции, если они у них остались, под покровом кодекса. Но это идеальное создание было искренним и любящим просто так. Иза любила, потому что все ее существо стремилось к этой любви, потому что она отдала себя ей, как он отдал себя Силе. Для нее это было естественно, и потому прекрасно. А кто как не Вилимен мог оценить ее уникальную искрящуюся красоту.
Она заговорила, иногда прерываясь и снова прижимаясь к нему.
-Ты живой! С тобой все в порядке. То есть я знала, что ты жив, все только об этом и говорят, но я не верила до конца, боялась, пока не увидела. И то, что я не могла связаться с тобой – это ужасно! Но ты же говорил, что нельзя. Но теперь все хорошо, теперь ты здесь.
Он никогда не рассчитывал, что будет обладать таким сокровищем.
Глава 8
Глава 8.
Планета Тайтон.
Тучи сгущались над Орденом, и не он один это понимал. Перед тем, как отправиться на Тайтон, Шайо-Шаоло посетил подводное убежище магистра Тору на Манаане, видения которого раньше не сулили джедаям ничего хорошего, а теперь и вовсе пропали, оставив их слепыми блуждать в вероятностях будущего. Они провели многие часы в совместных медитациях под темными толщами вод могучего планетарного океана. Тору как мог делился своими видениями с верховным магистром через Силу, чтобы затем они могли обсудить прошлое, настоящее, и грядущее. Спустя месяцы поисков истины, как в Силе, так и в беседах, они пришли к выводу, что отлучение падавана Налека от Силы еще девять лет назад стало точкой бифуркации, после которой всколыхнулась темная сторона Силы по всей галактике. Налек стал эпицентром резонанса Силы, который повлиял на все. Отлучение – действие противоестественное, уродливое, оставившее на Силе пагубный шрам, и последствия были неминуемы. Время на Манаане помогло ему во многом разобраться. Мудрость и прозорливость магистра Тору помогли Шайо-Шаоло понять, что же тогда произошло, но даже совместными усилиями они не смогли найти ответа на вопрос: как предотвратить надвигавшуюся беду. Когда же они распрощались, магистр Тору, не изменяя себе, остался в глубинах Манаана, намереваясь искать ответы на вопросы в самой Силе, в то время как магистр Шайо-Шаоло отправился дальше странствовать по галактике. Он пришел к выводу, что пришла пора навестить еще одного магистра отшельника, который, однако, в отличии от Тору, был в своем бегстве не один.
Когда-то магистр Йонар был знаменитым героем Республики и членом совета джедаев, пока однажды, он не решил уйти.
