– Не хочу, чтобы ты страдала. – Следующие его слова поразили даже его самого. – Мне хотелось бы всегда тебя защищать.
– От судьбы не уйдешь. Кто-нибудь может подкараулить меня на пороге дома, броситься на сцену во время концерта, напасть в супермаркете... – Она изобразила смиренную улыбку, но он остался печален.
– Тебя должны круглосуточно охранять. – Он бы запер ее на замок и встал под дверью с дубиной, лишь бы ее уберечь.
– Не хочу жить как в клетке. Иногда приходится, но я стараюсь, чтобы это случалось нечасто, – шепотом объяснила она. – Толпа – это еще ничего, главное – чтобы она не обезумела.
– Полиция передала: когда ты уезжала, за тобой бежало более сотни человек. Я так испугался...
– Как видишь, жива. А как ты рискуешь со своими психованными мустангами! Чем ревновать меня к поклонникам моего искусства, лучше бы об этом подумал.
Он прижимал ее к себе все сильнее, она не сопротивлялась, наоборот, хотела раствориться в нем, стать его частью. Он, глядя на нее, не мог думать ни о чем, кроме ее лица, глаз. За легендой он обнаружил живую женщину.
– Господи, Танни... – прошептал он, зарывшись лицом ей в волосы. – Что я делаю?!
Совсем недавно он боялся ее, как огня, полагая, что будет раздавлен, и не ждал такого обвала чувств. Она обняла его, и он стал целовать ее так, как никогда никого не целовал. Ему сорок два года, но еще ни разу за всю жизнь он ничего подобного не испытывал. Не пройдет и двух недель, как она уедет, а он останется, чтобы спрашивать себя, было ли это на самом деле.
– Скажи мне, что я не сошел с ума! – взмолился он, оторвавшись от ее губ. – Только это без толку: я все равно знаю, что тронулся. – Он выглядел одновременно удрученным и восторженным, победителем и побежденным – дико, безумно влюбленный. Она тоже.
– Мы оба сумасшедшие, – заключила она. – Я тоже не знаю, что со мной творится. – Это как бесконечный, мощный прибой. Он без устали ее целовал, она желала его немедленно. Но оба знали, что еще не время.
– Что это мы? – Он смотрел на нее с огромной высоты. Потом задач ей вопрос, о котором секунду назад даже не думал: – Ты замужем? У тебя кто-нибудь есть?
При утвердительном ответе он немедленно положил бы конец этому безумию, даже если бы потом умер от уныния. Но она отрицательно покачала головой и поцеловала его.
– Развожусь. Дело уже у адвокатов. Больше у меня никого нет. – Казалось, кроме него, у нее никого и не было. Она подумала: будь Гордон на месте Бобби Джо, они бы не развелись.
– Это все, что я хотел узнать. С остальным разберемся позже. Может, остального и не будет. Просто я не хочу играть в игрушки, если ты замужем или еще что.
– Я бы и не стала, – тихо возразила она. – Никогда к этому не стремилась. Что бы ни болтали о певицах и кинозвездах, я... Я никогда еще вот так безумно не влюблялась. – Она выходила замуж за мужчин, которые были ей небезразличны, была порядочной женщиной и надежной женой. Но чувство, охватившее ее сейчас, трудно обуздать. Она подумала о нем и о последствиях. – Ты должен быть очень осторожен, чтобы никто ничего не узнал. Не хочу, чтобы тебе попало.
Гордон кивнул, хотя в действительности ему теперь не было дела до таких мелочей. Он проработал на ранчо три года и добился должности старшего ковбоя, однако с радостью все бросил бы, если бы она его об этом попросила.
– Танни, – проговорил он, прижимая ее к себе, гладя по густым волосам и осыпая поцелуями, – я тебя люблю!
– И я тебя люблю, – прошептала она, чувствуя, что окончательно сходит с ума.
Оба понятия не имели, как все сложится, но сейчас не могли совладать с собой. Он вообще не хотел размышлять.
– Приедешь на родео в субботу?
– Обязательно. – Как бы ей хотелось сидеть над загончиком мустанга вместе с ним!
– Только больше не пой! Мало ли что может случиться, – шепотом попросил он.
– Не буду, – пообещала она тоже шепотом, опираясь вместе с ним о ствол дерева.
– Я серьезно. – Он действительно за нее беспокоился. Три дня назад она ворвалась в его сердце и разместилась там, как у себя дома.
– А ты перестань объезжать мустангов, – усмехнулась она, хотя настаивать не собиралась. Она знала: пока это ему необходимо. Возможно, потом он откажется от этого занятия – если у них вообще будет потом...
– Теперь я всегда буду за тебя переживать, – предупредил он.
– Не надо. Давай хотя бы немного доверять судьбе. Все-таки она свела нас вместе. Уже то, что я здесь оказалась, – счастливая случайность. Лучше подождем и посмотрим, что из всего этого получится. Так гораздо забавнее жить.
– Это ты забавная, и я тебя люблю. – Он снова ее поцеловал.
Они долго стояли так, то целуясь, то беседуя. В воскресенье у него был выходной, и Гордон предложил совершить совместную прогулку. Она предложила автобус, но он настоял на своем грузовичке: ему хотелось показать ей свои любимые места. Таня согласилась. Оставалось придумать отговорку для подруг. Пока что ей не хотелось ничего с ними обсуждать. Происходившее с ними было каким-то волшебством, и она собиралась сохранить это в тайне.
– До завтра!.. – прошептал он наконец, не в силах представить, как проведет завтрашний день, не обнимая и не целуя ее.
Но оба знали, что надо быть настороже. Возможно, Гордон посетит ее следующим вечером, так же поздно, и они немного погуляют. Ей не хотелось, чтобы у него возникли из-за нее неприятности. Начальство косо смотрит на романы между гостьями и ковбоями, хотя все знают, что время от времени такое случается. Он клялся, что с ним этого не произойдет, и до сих пор держался – и вот с первого раза угодил в десятку.
Таня остановилась у двери и проводила его взглядом. Гордон двигался быстро и бесшумно. Мгновение – и он исчез из виду. Был уже третий час ночи. Выходит, за болтовней и поцелуями пролетело без малого два часа. Подругам полагалось видеть десятый сон, поэтому она вздрогнула, услышав в доме шорох. Зоя ставила на кухне чайник – даже не бледная, а зеленая, и куталась в одеяло. Она никому не говорила, что ее мучит понос.
– Ты не больна? – забеспокоилась Таня, еще не придумав, как объяснить свое отсутствие, но в этом не было необходимости. Зоя не стала ее допрашивать, хотя обо всем догадалась. – У тебя неважный вид.
– Все в порядке, – ответила та неубедительно.
Таня увидела, что она вся дрожит, и испугалась не на шутку.
– Зоя! – От волнения глаза Тани расширились. Зоя покачала головой, ничего не желая объяснять. – Иди ложись, я сама принесу тебе чай.
Зоя с облегчением вернулась к себе в комнату. Через несколько минут Таня явилась к ней с чашкой мятного чая. Зою все еще трясло, но выглядела она как будто получше. Таня подала ей чашку и присела на край кровати.
