Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить! Мы, конечно, не пошли бы в батраки и еще меньше ничего не получая[451].
Никто, конечно, не заставляет верить в искренность этих слов. Однако точка зрения, согласно которой Сталин был вынужден заключить пакт с Гитлером, потому что оказался в изоляции и был обманут потенциальными западными союзниками, также имеет право на существование.
Широкий разброс мнений и предположений о мотивах действий Сталина в августе 1939 г. отражает сложность самих предвоенных событий и международных интриг. Однако имеющиеся сегодня документы и свидетельства позволяют с уверенностью говорить о следующем. Советско-англо-французские переговоры действительно продвигались плохо, причем по вине обеих сторон. Сталин находил в этом очередные подтверждения тому, что Запад пытается умиротворить Гитлера за счет СССР. Скорее всего, Сталин считал неизбежной войну Германии с Польшей при любом раскладе сил и вряд ли ошибался. Результаты такой войны были непредсказуемы для СССР. Нацистские силы выходили на советские границы. Предлагая пакт, Гитлер был готов заплатить за него неплохую цену. У Сталина появился шанс без особого риска прирастить советские территории и расширить пояс безопасности, отделявший СССР от набиравшей обороты войны на западе. Свою роль играл японский фактор. Весной 1939 г. начались столкновения советских и японских войск в Монголии. Первоначально события развивались неудачно для Красной армии. Однако ко времени переговоров с Риббентропом были достигнуты решающие победы. Это укрепило позиции Сталина в диалоге с Германией. Заключение пакта наносило Японии дипломатический удар. В обозримой перспективе она уже не могла рассчитывать на германского союзника в противостоянии с СССР. Нет серьезных оснований отрицать, что Сталин руководствовался такими соображениями.
В конечном счете в августе 1939 г. Сталин мог чувствовать себя победителем. Он сумел заключить договор с крупнейшей мировой военной силой и отложил свое столкновение с ней на какое-то время, а при благоприятном ходе событий – надолго. Он вернул немалую часть территорий, утраченных Россией два десятилетия назад. Перед Сталиным открывались перспективы дальнейшего балансирования между вовлеченными в войну европейскими державами со всеми преимуществами «третьего радующегося». Конечно, подписание пакта с Германией и секретного протокола бросали тень на коммунистическую репутацию СССР. Но это была сравнительно незначительная неприятность. Заглядывал ли Сталин далеко вперед, рассчитывая создать коммунистическую империю на значительной части Европы? Такие мечты плохо вяжутся с ситуацией 1939 г. Заключал ли он пакт для того, чтобы спровоцировать войну? Не было нужды провоцировать то, к чему мир катился с неизбежностью благодаря агрессии нацистов. Другое дело, что мы уже никогда не узнаем, какой была бы эта война, не подпиши Сталин соглашение с Гитлером и продолжай он тянуть время на переговорах с британцами и французами.
Не узнаем мы и того, каким было бы сегодня отношение к пакту и секретному протоколу, если бы Сталин рассматривал эти документы лишь как фактор сдерживания Германии и не вышел за рамки военно-дипломатического давления на соседей, отданных в его сферу влияния. Скорее всего, в этом случае советско-германские договоренности считались бы не вполне приличными, но обоснованными маневрами прагматичного политика. Однако Сталин был вождем тоталитарной системы. Договор с Германией он использовал не просто для того, чтобы ограничить проникновение нацистов в сопредельные СССР страны, но и чтобы поглотить новые территории. Поглощение в сталинском варианте означало агрессию и кровавые социальные чистки. На обочине Второй мировой войны Сталин развернул свою собственную.
На обочине мировой войны
1 сентября 1939 г. нацистская Германия напала на Польшу. Союзники Польши Великобритания и Франция выступили против Германии. Началась Вторая мировая война. Нацисты быстро сокрушили Польшу. Выступившие в ее поддержку войска британцев и французов разворачивались слишком медленно и не торопились воевать. Вторжение в Польшу Красной армии и линия раздела этой страны между Германией и СССР были определены в ходе переговоров с Риббентропом в Москве. Однако Сталин, как и западные союзники Польши, явно тянул время и не спешил вступать в боевые действия. Он сделал это только 17 сентября, когда исход германо-польской войны стал совершенно очевиден. Сталин явно не хотел связывать себя рисками военных столкновений с поляками и выглядеть агрессором. Красная армия заняла в основном те территории Западной Украины и Западной Белоруссии, которые Польша захватила силой в 1921 г. Выступая от имени украинского и белорусского народов, советская официальная пропаганда подчеркивала именно этот мотив освобождения. Он вполне устраивал и западных политиков, опасавшихся окончательно толкнуть Сталина в объятия Гитлера.
Однако реальная жизнь была слишком далека от образов пропаганды. Включение западноукраинских и западнобелорусских земель в состав СССР мало походило на воссоединение братских народов. Новые территории были вынуждены галопом промчаться по пути советизации и массовых чисток, по которому «старый» СССР двигался уже несколько десятилетий. Западные регионы стремительно приводили к общесоюзным стандартам – ликвидация капиталистического экономического строя, внедрение новой идеологии, уничтожение малейших реальных или потенциальных очагов инакомыслия и противодействия новой власти. Методы «унификации» оставались традиционными – расстрелы, заключение в лагеря и депортация «подозрительных», экспроприация частной собственности и создание колхозов. За считаные месяцы сталинский режим стремился уничтожить любые предпосылки реинтеграции новых территорий и коллаборационизма. Важной частью этой политики было широко известное «Катынское дело». 5 марта 1940 г. Политбюро приняло решение расстрелять многие тысячи кадровых польских офицеров, чиновников, помещиков, фабрикантов, жандармов, а также представителей польской интеллигенции, призванных в армию. Все они находились в лагерях для военнопленных, а также в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии. Всего в апреле-мае 1940 г. в рамках этой операции были расстреляны 21 857 человек[452]. Истребляя польскую элиту, Сталин явно преследовал цель обезглавить потенциальные движения за восстановление довоенного Польского государства.
