теперь все, можно спокойно работать. Для начала было более чем достаточно.
2
Сразу после семинара к Вадиму подошел Виктор Стожко. Протянул красную ручищу:
— Поздравляю. Давно я здесь ничего такого не слышал. Вот уж не ожидал, что из этого мешка цифр можно извлекать что-то путное. Мне это подходит…
— Это в каком смысле? — насторожился было Вадим.
— Мне подходит твоя типизация для обсчетов по моему районированию полигона. Раньше я никак не мог зацепиться. Не в курсе? Это ничего. Это просто. В общем, возможна интересная совместная работа. И быстро. За неделю управимся. Придется еще и Олега, Казимирыча нашего, включить. Он мой соавтор по методу площадных статистических сопоставлений, без которого не обойтись. Знаешь что… Приходи к Казимирычу в кабинет часам к пяти… Там все и решим.
Вадим согласился и очень довольный пошел со Светой домой. С утра, от волнения и постоянной беготни к чертежнице — самые светлые идеи по улучшению доклада приходили в последний момент — даже не поели толком. Ждали неожиданных каверз со стороны Саркисова и Эдика, готовились к бою. А они? Смеху-то. Света и Вадим наперебой припоминали перипетии семинара, где Эдик был просто нелеп в своем раздрае между стремлением опорочить работу Вадима и Светы и какой-то боязнью слишком в этом деле перестараться, ведь тогда тень пала бы и на его «собственную» работу по механизмам (то есть ту же работу Вадима и Светы, только подаренную Эдику щедрым Лютиковым). Эдик сам себе как бы затыкал все время рот, и вообще было непонятно, чего он лезет. Перед голосованием он просто вышел. Выступления Хухлина, Каракозова, Яши Силкина были толковые и вполне одобрительные. Так что работа была одобрена и рекомендована к печати единогласно. Саркисов на семинаре отсутствовал. Обещал быть, но скрылся неизвестно куда. Его не нашли.
Сочувственное отношение всех к докладу и настороженно-враждебное к Эдику — радовали. Приятно ощущать, что ты, как пишут в газетах, в дружной толпе единомышленников против жалкой кучки морально нечистоплотных отщепенцев, особенно приятно после того, как тебя самого почти год причисляли именно к этой всеми презираемой кучке… Интересовало предложение Стожко. Обширное поле деятельности, до самого горизонта, простиралось перед Светой и Вадимом. Жить было интересно.
Когда Вадим — впервые за все время работы в обсерватории — переступил порог комнаты Дьяконова и Силкина, он увидел там самого Казимирыча и Стожко, склонившихся над шахматной доской. Оба приветствовали вошедшего радушно, но довольно-таки машинально, ибо были поглощены игрой.
— Ты, Вадим, подожди минут десять, — сказал Стожко, не поднимая головы, — я вот только уделаю этого кандидата в Бонапарты — и займемся.
Олег усмехнулся и двинул через всю доску слона.
— Зачем же заставлять товарища так долго ждать? — сказал он. — Вполне и пяти минут хватит. Шах.
У Стожко отвалилась челюсть. Он начал багроветь — от шеи по щекам и лбу до ушей и круглой маленькой лысины на макушке. Маленькие, глубоко посаженные голубые глазки по-рачьи выпучились, налились кровью. Кулачищи сжались.
— Сейчас убьет, — испуганно-насмешливо проговорил Олег, обращаясь к Вадиму. — Сегодня уже в пятый раз так. Мне молоко надо давать за вредность.
Вадим вгляделся в фигуры. Ход Олега в корне менял положение на доске. Присвистнул — и поймал мгновенный разъяренный взгляд Стожко из-под кустистых бровей. Нет, от комментариев здесь лучше воздержаться. Столбняк Стожко длился еще несколько минут. Наконец он одним махом сгреб фигуры.
— Учти, это была наша последняя игра, — с неподдельной, но и в то же время какой-то забавной злобой сказал он Олегу. — Я считаю, если играть, так играть по-честному.
— Я у тебя шо, ферзя украл? — переходя на певучий украинский акцент, спросил Олег.
— А ты не подковыривай, не дави на нервы, — дрожащим от неподдельной обиды голосом прогудел Стожко, собирая и укладывая фигуры в коробку. — Нарочно отвлекаешь. Сбиваешь с мысли.
Видно было — он с трудом сдерживал себя, чтобы не вскочить, не замахать руками и не заорать. Этот детский азарт, это неподдельное, чуть не до слез, огорчение от проигрыша вызывали насмешливое удивление, но и симпатию. Стожко, очевидно, был человек импульсивный, но искренний, открытый. После мрачно закомплексованных, плетущих заговоры и всех в заговорах подозревающих Эдика, Эдипова да и Саркисова, — просто чудо какое-то.
— Видит бог, — Олег театрально прижал руки к груди, — не было! Вы ж свидетель, — обратился он к Вадиму, — как вы вошли, кто на кого давил, когда думал, шо выигрывает.
Вадим дипломатично пожал плечами. Стожко с подозрением посмотрел на него, посопел.
— Ладно, мы с Орешкиным работать будем, — сказал он все еще ворчливо, но уже ухмыляясь, — не то что тут некоторые, которые готовы весь день лодыря гонять.
И окончательно переходя на иной, ровный тон:
— Вадим, я уже с Олегом говорил, он в соавторы не хочет, пока, во всяком случае. Ссылки и фамилии в списке литературы ему достаточно. Так? — обратился он к Олегу.
Тот кивнул головой, затягиваясь сигаретой. В кабинете было накурено, несмотря на открытое окно.
— Так что полный вперед, — продолжал Стожко. — Только учти, я привык работать быстро.
— Спать не даст, — кивнул головой Дьяконов.
— Когда начнем? — спросил Стожко напористо.
Еще раз поговорили о семинаре и докладе. Олег, конечно, заметил примыкание своей прогнозной методики к Вадимовой и отнесся к этому без малейшего недовольства, даже произнес слова, которые в последние дни не сходили с языка у Вадима — при домашних, со Светой, обсуждениях ближайших планов: «комплексный прогноз». А на возмущение Вадима саркисовской политикой торможения важнейшей темы — Вадим даже выпалил словечко «саботаж» — Олег поиграл желваками, глядя в окно, затянулся с силой сигаретным дымом и произнес с благодушной иронией:
— Ну, тут и доля нашей вины есть.
— Как это?
— Ну, вы же не захотели подарить свой результат Лютикову и Чеснокову. И мы с Яшей — в прошлом году — не захотели. И Хухлин достаточно упрям. А подарили бы — был бы в Ташкенте, на пленарном докладе комплексный прогноз доктора Саркисова, ему без докторского звания, бедняге, ой как неудобно жить. А меньше чем с готовым комплексным прогнозом ему и соваться в доктора неудобно — то ж ишаку понятно. Вас шеф не упрекал, шо о статьях своих все думаете, а об общем деле — нет?
— Как же! Все время, с февраля, как только я потребовал доклада на семинаре.
— Так то — об этом самом. Не были бы мы такими эгоистами, комплексный прогноз был бы уже не фантазией, а фактом. А и нужно-то всего ничего. Отдать все это, — он кивнул на кипу диаграмм в углу, — им, а самим уволиться или уехать как можно дальше. И устроиться помогут. Вам не предлагали уже — на Чукотку, в
