также пушки и самое разнообразное оружие с которым визерийцам еще не приходилось иметь дела. Во время стычек на Вольных островах происходили лишь легкие касания, подобные робким прикосновениям неопытных возлюбленных. Теперь же колдовству и механизмам предстояло схлестнуться в полную силу.
Кир был недоволен тем, что Андроник Великий оставался в Альторе, да еще и в Святилище золотого дракона, стоявшего на берегу залива. Он бы предпочел, чтобы еще вчера, сразу после заседания Верхней ложи, закончившегося переворотом и принесением присяги, его вывезли из города и отправили в безопасное место, как можно дальше от любых водоемов, но тот наотрез отказался и приказал отвезти его в Святилище золотого дракона. Поступить вопреки его прямому приказу ни Кир, ни служители не могли, и им пришлось подчиниться.
В дверях комнат Андроника Великого, Кир столкнулся с Еленой.
— Ты давно здесь? — спросил он.
— Только прибыла.
— А, где госпожа Агата?
— Повела ферналь в птичник. Что-то она задерживается, иду, как раз за ней.
В груди у Кира, что-то сжалось. Со странной тоской он подумал, что нужно было все-таки прогнать Агату еще на первичном смотре, тогда сейчас она была бы в безопасности в родной глуши, а так простая купеческая дочка оказалась в круговороте интриг и противостояний. Она не могла даже покинуть Альтору, как остальные, и сама даже не заикнулась об этом. Завтрашний рассвет она могла и не увидеть, как и все они. И все же, именно сейчас ее дар был особенно полезен и необходим.
Когда он вошел в вытянутую залу с мраморными колоннами и покрытыми золотистыми фресками стенами, дракон-император сидел за столом, накрытом блюдами с фруктами, сырами, орехами, оливками, медовыми кольцами и прочими лакомствами. Опустив привычные церемонии, Кир коротко поклонился, не опускаясь на колени, и, не дожидаясь приглашения, сел подле дракона-императора.
— Какой у тебя хмурый вид. Что-то случилось? — поинтересовался тот, выковыривая косточку из спелого персика.
Кир порадовался, что успел сесть. От безмятежности и равнодушия в его тоне, у него вполне могли бы подкоситься ноги.
— Ваше величество, боюсь, что новости неутешительные, — признался Кир. — Но давайте обсудим их на военном совете. Я пришел к вам с просьбой, пожалуйста, выслушайте меня.
— Той же, что и вчера? — поинтересовался дракон-император, скосив на него глаза, прежде, чем укусить персик. — Какой ты скучный.
— Умоляю, позвольте увезти вас из Альторы. Каждое мгновение, оставаясь здесь, вы подвергаете себя опасности.
— Мы же сказали — нет. Мы никуда не поедем.
— Но почему… — Кир никак не мог понять. Он оглянулся на стоявших вдоль стен служителей, и, потянувшись к Андронику Великому, прошептал ему почти на ухо. — Ник спит. Без него вы не сможете принять истинное обличие и будете беззащитны перед Цицелией. Она убьет вас.
— Когда придет время мы обратимся, и земля содрогнется, а враги…
— Вы этого точно не знаете, — перебил его Кир. Еще совсем недавно он бы скорее умер, чем так поступил, но сейчас в нем не осталось ни капли страха перед ним. — Ведь вы раньше никогда еще не были в таком положении.
В ответ дракон-император надул губы, как обиженный ребенок.
Глядя на него, теперь Кир понимал, что он не просто выглядел молодо, но, в отличие от Иренеуса, и правда был очень юн. В видении госпожи Агаты, когда он воцарился, то был, как мальчик десяти — двенадцати лет, это значило, что сейчас ему восемнадцать — двадцать, если пересчитать, прожитые года на человеческий возраст.
Сперва он находился в рабстве и услужении, а затем превратился в обернутую шелком драгоценную куклу, от которой все скрывали, и за которую принимали решения служители, Совет и семь сестер знает, кто еще. Его желание созвать Отбор невест — стало его первым самостоятельным шагом. Он едва выходил во взрослую жизнь и пока еще не умел ни рассчитывать риски, но нести ответственность за свои поступки.
Андроник Великий был самонадеян, горделив и без меры хвастлив. По крайне мере, такими были те две головы, с которыми Кир успел познакомиться. Наверняка, он не мог признать, что что-то у него может не получиться, и что он способен проиграть. Наверняка, надеялся, что в последний миг, что-нибудь случится, Ник пробудится, он обернется драконом и испепелит всех врагов.
К тому же, как и многим юным созданиям, ему было присуще ощущение собственного бессмертия. Он думал, что уж он-то никогда не умрет и ничего плохого с ним никогда не случится. Когда-то Кир тоже так думал, но судьба мгновенно подрезала ему крылья.
Покончив с персиком, дракон-император отпил из чаши, и потянулся к медовому кольцу.
— Какой ты странный, — тихо заметил он, с набитым ртом, и когда Кир удивленно уставился на него, продолжил. — Два дня назад ты сжимал в руках кинжал из темной кости — единственное во всем свете, что может убить нас. Ну, не считая другого дракона. Ты вспотел, твое сердце билось так быстро — мы слышали каждый его удар. Признайся, ведь ты хотел заколоть нас, да?
Кир впился пальцами в край стола. Андроник Великий жевал медовое кольцо, лукаво глядя на него. В его взгляде не было ни злости, ни ярости, лишь любопытство.
— Так почему ты этого не сделал, а? Почему ты нас не убил?
Все вокруг замерло. Самое омерзительное было то, что он угадал верно. Даже сейчас Кир помнил тяжесть кинжала и исходившее от него тепло, коловшее пальцы.
На краткий миг в его голове промелькнуло желание, одним ударом все это прекратить. Когда-то, будучи мальчишкой, он слушал тайные разговоры отца и его друзей, и впитывал их ненависть и презрение к дракону-императору. Если бы тогда, кто-то дал ему в руки тот кинжал и поставил его перед Андроником Великим, то он бы не колеблясь убил бы его и чувствовал себя героем, но с тех пор многое изменилось и Кир составил свое мнение, отличное от мнения отца и его друзей, один из которых его же и убил.
— Ваше величество, я никогда бы не причинил вам зла, — тихо сказал Кир.
— Почему? — поинтересовался дракон-император, вытирая пальцы салфеткой. — Потому что мы — золотой щит, закрывающий Империю от врагов?
— Вы и есть Империя, — ответил Кир. — Без вас и других драконов — нас никогда бы не было.
— Только поэтому?
— Нет.
— А что еще?
— Вы… не человек, но вы живое существо, наделенное разумом. И вы имеете право жить, так же, как и все.
— За время нашего существования мы убили множество людей. Сжигали целые города и оборачивали в пепел армии.
— Но вы также и спасли многих. И
