XV. Из всех обрядов, любимых дьяволом, больше всего ему нравится видеть, как его поклонники вынимают из церковных гробниц тела христиан; есть их и давать есть другим мелкие кости, носовые хрящи и мозг, приготовленные на воде жаб, благословленных сатаной. Когда колдуны захотят приготовить это ужасное угощение, самое приятное для их владыки, они разыскивают вместе с ним тело младенца, умершего и погребенного без крещения; они отрезают у него руку, которую зажигают, как факел. При помощи его света они видят все вокруг, тогда как их никто не видит. Они проникают ночью в церкви, открывают могилы, извлекают оттуда все, что им нужно, и старательно закрывают их. Находку они представляют дьяволу, который ее благословляет. Когда кушанье готово, их владыка питается с удовольствием этим приношением и раздает остатки, как очень вкусные, особенно если блюдо было изготовлено из трупов христиан, умерших насильственной смертью от порчи.
XVI. Для того чтобы муж мог быть колдуном без ведома жены, а жена — ведьмой без ведома мужа, дьявол поручает своим слугам принимать, когда нужно, вид этого лица и находиться вместо него ночью в спальне, днем же — во всем доме, пока действительное лицо присутствует либо на общем собрании, либо на частном свидании с дьяволом на Козлином лугу, либо в каком-нибудь другом месте. Другая выгода, которую получает дьявол от этого средства, состоит в оскорблении святости брака через инкубов или суккубов,[205] проистекающего по небрежности мужей или жен. Часто также агенты дьявола по его приказу насылают столь глубокий сон на человека, которого надо провести, что он просыпается уже после того, как все кончено. В других случаях лицо находится у себя дома, окружено всеми домашними, — и все-таки дьявол, пользуясь своей невидимостью, доставляет себе преступное наслаждение, а присутствующие ничего не замечают.
XVII. Влечение ко злу так естественно в дьяволе, что, если колдун долго не вредит ни людям, ни животным, ни плодам, он резко упрекает его на собрании и приказывает своему палачу сечь его терновником; это исполняется с такой жестокостью, что боль и синяки остаются в течение нескольких дней, если он не исцелит их после наказания особой красной мазью, которая успокаивает боль и сглаживает рубцы от ударов. Дьявол хранит в секрете состав этого смягчающего средства. Такая суровость имеет самые неприятные последствия, потому что многие из колдунов, мечтавшие жить спокойно, из страха перед наказанием пускаются на стезю зла и причиняют его так же много, как и другие, а иногда даже больше, чтобы заставить дьявола забыть их прошлую бездеятельность.
XVIII. Подробности, которые я передаю, и многие другие, которые я опускаю, стали известны из показаний Марии де Сусайя, умершей в раскаянии, и восемнадцати других ведьм, избежавших сожжения за то, что все разоблачили с самого начала. Собрание колдунов Сугарамурди было открыто маленькой французской девочкой, которую поместили у одной местной женщины. Та была ведьмой и часто водила на собрание этого ребенка, еще слишком малолетнего, чтобы быть допущенным к ученичеству. Когда ее взяли обратно в семью, одна из ее соотечественниц подтолкнула ее сделаться ведьмой. Решившись отречься от католической религии, она осталась, однако, верна почитанию Пресвятой Девы; то был единственный член веры, от которого она не отреклась. Через полтора года она сильно заболела, раскаялась и получила отпущение от епископа Байонны. Вернувшись затем в Сугарамурди, она увидала там Марию Хурретегую и сказала, что ей известно, будто она ведьма. Муж ее узнал об этом и укорял ее. Та отрицала факт. Однако француженка дала очевидные доказательства, что они несколько раз ходили вместе на Козлиный луг, и Мария, видя себя изобличенной, во всем призналась, искренне раскаялась и открыла перед инквизицией Логроньо все, что происходило у колдунов. Ей велели надеть санбенито во время аутодафе, следовавшего за ее приговором, и она получила разрешение жить в своем доме безо всякой епитимьи, кроме той, которой она подверглась во время заключения, где с ней обращались мягко за искренность ее раскаяния.
XIX. Мария де Хурретегуя, жена Эстевана де Навалькорреа, будучи изобличена француженкой, обратилась к вере, созналась в своем прегрешении перед инквизицией Логроньо и объяснила весь строй секты, собрания которой она посещала. Ее рассказ был потом подтвержден восемнадцатью ее соучастниками. Она сообщила, что стала ведьмой с детства; ее водили на собрания ее тетки с материнской стороны Мария и Хуанна Чипиа. Будучи арестованы, Мария и Хуанна исповедались в своем преступлении и были примирены на том же аутодафе. Мария рассказала, что, когда она была ведьмой, она никогда ясно не видела освященной гостии, что случалось и с другими членами собрания, потому что какой-то туман застилал им глаза; когда она исповедалась приходскому священнику в Сугарамурди, она стала видеть ее. Она сообщила, что она причинила много зла разным лицам, у которых просила прощения по совету священника; дьявол, узнав о ее обращении, стал преследовать ее через колдунов Козлиного луга, которые всячески старались опять заманить ее на собрания; у нее не было никакого оружия против этих невидимых нападений, кроме креста, четок, которые она носила на груди, и призывания имен Иисуса и Марии, обращавших в бегство ее врагов, но через некоторое время они возвращались, возобновляя свои нападения; наконец дьявол оставил ее. Покидая ее, он нанес ей напоследок левой рукой сильные удары в грудь и продолжал мстить ей, заставляя колдунов выдергивать капусту из ее сада, истребляя яблони и причиняя большие убытки мельнице ее свекра, которой она пользовалась. Далее она рассказывала, что в детстве тетка, желая увести ее из дому, заставляла пролезать в дверные щели, когда дверь была заперта; она спрашивала у тетки, зачем она уменьшила величину своего тела, так как следует знать, что все ведьмы верят в это сокращение тела при известных обстоятельствах, хотя, быть может, дьявол старался увеличить отверстия, через которые они проходили.
XX. Мария де Сусайя была релаксирована, хотя она удовлетворила инквизиторов своими показаниями и обнаружила полное раскаяние. Она наставляла почти всех своих сообщниц, и судьи не сочли возможным даровать ей иную милость, кроме избавления от сожжения живьем, которому подверглись пять нераскаявшихся колдунов. Она была задушена и сожжена уже после смерти. В показании о своих преступлениях она сказала, что ее каждую ночь посещал дьявол, который заменял ей мужа в продолжение нескольких лет, и что она видела его даже днем. Однажды ночью, когда Мария де Сусайя отправилась на Козлиный луг, соседка пришла занять у нее хлеба, — дьявол принял ее вид, отвечал за нее и дал женщине то, о чем она просила. Она причинила много зла людям, которых она назвала, заставляя их чарами своего колдовства испытывать сильные страдания и длительные болезни; она портила плоды земли, употребляя отравленный порошок против груш, яблок, орехов, каштанов и других плодов; посредством яйца, в которое она вложила немного того же порошка, она причинила смерть одному человеку, скончавшемуся в страшных коликах; она часто издевалась над священником, который любил охотиться за зайцем: принимала вид этого животного и утомляла священника долгим пробегом.
XXI. Мигуэль де Гойбуру, царь колдунов Сугарамурди, рассказал о том, что происходило на собраниях его секты. Он показал: когда общество отправилось на собрание колдунов, бывшее во Франции, по соседству с границей, там было более пятисот человек. Эстевана де Тельечеа, ведьма из Сугарамурди, воскликнула: «Иисусе, сколько народа!» Тотчас же все исчезло, и каждый вернулся к себе домой, потому что собрание не могло состояться. Мария Эскайн убедила одного моряка сделаться колдуном; он пришел на первое собрание и, увидав дьявола в его обычном виде, сказал: «Иисусе, как он безобразен!» И тотчас все рассеялось, как и в первом случае. В другой раз дьявол объявил, что прибывают шесть кораблей, и приказал вызвать бурю; Гойбуру и много других колдунов прошли около двух миль по морю у города Сен-Жан-де-Люс и увидали корабли. В эту минуту дьявол прыгнул около них в море, дал им благословение и трижды произнес слово «ветер». Сейчас же поднялась ужасная буря, которая, казалось, должна была разбить корабли один о другой или о берег, и никакая человеческая помощь не могла этому помешать, но матросы призвали имя Иисуса и сделали в воздухе знак креста, — дьявол исчез при виде этого, а Гойбуру и его товарищи не имели силы противиться и удалились к себе домой. Он исповедался, что часто впадал в плотский грех, любезный дьяволу, с другими колдунами то пассивно, то активно; что он несколько раз осквернял церкви, вытаскивая трупы из могил, чтобы сделать дьяволу приношение из человеческих костей и мозгов. Несколько раз он сходился с дьяволом, чтобы накликать бедствия на поля. В качестве царя колдунов он носил кропильницу из черной кожи с освященной водой, то есть с зеленоватой водой жабы, смешанной с порошком, приготовленным в качестве яда. Дьявол благословлял и произносил хриплым голосом: «Пусть все погибает»; иногда он налагал проклятия на половину плодов земли, иногда на ту или другую часть сообразно поставленной им цели. Дни удушливой жары дьявол предпочитал для выхода в долину. Мигуэль сознался, что он умертвил много детей, причем называл их отцов; он высасывал детскую кровь их тел, проткнутых булавкой, иногда из задницы или детородных частей: хотя он делал это из мести или злобы, случалось иногда, что он руководился при этом лишь одним желанием угодить дьяволу, который очень любил смотреть, как колдуны сосут кровь детей, и побуждал их к этому словами: «Сосите, сосите, это полезно для вас». Таким образом он погубил своего племянника, сына своей сестры.
