Хепзибе, и сделал неуклюжий реверанс. А затем его внимание переключилось на Милу. — О-о-о-о! А это кто у нас? — он обошел вокруг Милу, оглядывая его с ног до головы, словно собирался его купить.
— Господин Камалладин. — сурово повторила Хепзиба, когда явно сумасшедший астролог уже собирался залезть в рот к испуганному мальчику, чтобы проверить его зубы. — Прекратите это ребячество и начните уже делать свою работу. Мы принесли вам скрижаль, как вы того и просили.
Повисла продолжительная пауза, и по лицу астролога было видно, что он старается понять о чем именно говорит его гостья, будто ему пять раз на день приносят священные реликвии. Затем на его лице проступило ясное понимание, и он, совершенно потеряв интерес к Милу, направился к столу.
— Да-да-да! Я и забыл! Так вы ее раздобыли?! Небесную скрижаль?! — с нетерпением воскликнул он, и стал выдвигать многочисленные ящики стола. Достав наконец какой-то маленький пузырек с белой жидкостью, он капнул ей себе в незрячий глаз, и молочная пленка тут же растаяла, словно лед на раскаленной сковородке. И хоть чудаковатости в его виде малость поубавилось, это нисколько не уменьшило впечатления очевидного безумия, которое источал странный ученый.
Обеспокоенный таким ненормальным поведением астролога, Феликс испуганно посмотрел на Хепзибу, но высокая дама держалась невозмутимо, и строгим взглядом наблюдала за действиями Камалладина, который одним движением смахнул гору свитков на пол, из-за чего на мгновение его скрыл дождь из пергамента.
— Кладите же быстрее ее на стол. — нетерпеливо проговорил он, похлопав рукой по деревянной поверхности.
— Вы уверенны, что он выдержит? — настороженно спросил Феликс, снимая с плеча сумку со скрижалью.
— Кто? — растеряно бросил Камалладин, который теперь встал на четвереньки, и что-то искал среди разбросанных свитков.
— Стол. Это может показаться вам странным… но скрижаль весит гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Услышав его слова Камалладин поднял голову, и с любопытством уставился на Феликса.
— А вы кто такой? — обескураженно спросил он, все еще стоя на коленях.
— Феликс. — ответил маленький вор, и перевел вопросительный взгляд на Хепзибу, в надежде, что та тоже присоединится к их лишенному всякого разумного смысла разговору, который с каждой секундой терял любую надежду на логическое завершение.
— Да? А, Феликс! Точно! Очень приятно, очень. — проговорил тот, вскакивая на ноги, и снова беря руку Феликса чтобы пожать ее. — Так вы значит… — он застыл, стараясь что-то вспомнить. — … Феликс. Да. Очень приятно. Это у вас скрижаль? Положите ее на стол. — закончив свое приветствие, он снова рухнул на колени, и продолжил поиски.
Поняв, что лучше не о чем больше не спрашивать, Феликс вытащил каменную плиту и осторожно положил ее на письменный стол. Когда он уместил скрижаль на еще не разлетевшихся пергаментных листах, то увидел, как под ними что-то сверкнуло, будто маленькая молния, а затем в мгновение ока бумага вспыхнула и тут же погасла, образовав под плитой дымящийся круг, состоявший из сложных витых узоров и кривых рун. Стол при этом остался цел, и лишь несколько страниц, которые не были придавлены каменной плитой, разлетелись по сторонам, будто их подхватил внезапно налетевший ветер.
Хоть эта резкая вспышка и напугала Феликса, его уверенность в необычном астрологе немного укрепилась. Похоже, что Камалладин действительно разбирался в странных и мистических вещах, которой, несомненно, и была небесная скрижаль. Возможно, что безумные тексты под силу прочитать лишь таким же безумцам?
— Помогите мне. — раздался снизу голос ученого. — Эй, уважаемый юноша что у двери, хватит тратить свои мысли на разглядывание моих неудачных попыток, и прояви наконец свои более полезные таланты. — Феликс увидел, что Камалладин смотрит на Милу, который, тут же залился стыдливым румянцем.
— Я? — тихо пробормотал тот, ткнув себе в грудь дрожащей рукой.
— Нет, я имел в виду другого уважаемого юношу, которого я видел на рынке, покупающего ветку отличных фиников, и из-за своей неуклюжести уронившего их потом в воду. Знаешь его?
Милу испуганно посмотрел на Феликса, и не получив весомой поддержки, отрицательно помотал кудрявой головой.
— Нет, добрый господин, не знаю. — прибавил он, будто предыдущего жеста было недостаточно.
— Тогда придется тебе выполнить за него эту работу, уважаемый недотепа. — вздохнул Камалладин, рукой подзывая его к себе. — Ну же, не бойся пользоваться своими ногами, хождение по моему полу пока еще никого не убило. И давай поувереннее передвигай своими ступнями, парень, а то солнце успеет пять раз потухнуть, пока ты доберешься до меня.
Все еще до конца не понимая, что от него требуется, Милу с опаской сделал несколько неуверенных шагов. Когда он приблизился к ползающему по пыльному ковру ученому, тот неожиданно вздрогнул и схватился за сердце.
— Во имя всех святых сил! Тебя что, мыши взрастили?! — воскликнул он, хватаясь за сердце. — Как ты так тихо ходишь? Повесь на шею колокольчик, дружище. Ладно, вот тут, поднимай.
— Ч-что? — запинаясь переспросил Милу.
— Что? — передразнил его сумасшедший астролог. — А! Ты не понял меня? Вот, тут есть ручка. Дерни за нее.
С подозрением посмотрев на пол, словно перед ним разверзлась бездонная пропасть, Милу осторожно наклонился, и пошарив своей пухлой рукой, ухватился за круглый железный обруч на полу. Потянув его, он вытащил большой кирпич, и в полу образовалось глубокое отверстие.
— Ну вот, а ты боялся. — бодро похлопал по спине Милу астролог. — И опусти ты его уже, наконец. Это же обычный кирпич, а не дорогущая ваза, чтобы ее так бережно держать. Вот так. Ты делаешь большие успехи, уважаемый недотепа, и теперь я могу с гордостью доверить тебе поднятие еще более ценной вещи, нежели этот драгоценный кирпич.
После не совсем лестных слов Камалладина, Милу перевел радостный взгляд на Феликса, словно молодой оруженосец, которого похвалил его господин перед уважаемыми лордами.
— Теперь мне нужно, чтобы ты достал то, что хранится в этом тайнике. — продолжил астролог, указав на отверстие в полу. — И сейчас я хочу, чтобы ты проявил большую аккуратность, мой юный подниматель вещей.
Встав на колени, Милу осторожно засунул руку в отверстие, и та ушла по самое плечо, так что некоторое время всем в комнате пришлось лицезреть большие ягодицы Милу, с которых то и дело спадали широкие штаны, и тому приходилось их поправлять. Но вскоре он выпрямился, и в его руках теперь был зажат какой-то грязный сверток. Присмотревшись, Феликс понял, что это была большая книга, обмотанная в черную кожу.
— Клади ее на стол. А, там же скрижаль, точно… Тогда сюда. — проговорил Камалладин, и, смахнув с ближайшего стула железную тарелку, на которой лежали огарки свечей, поставил его перед Милу.
Осторожно, словно
