он что-то знал, чего мы не знаем.
Фридрихсен. Неинформативно.
Бывший бургомистр. Как посмотреть… Интересно, однако, чем все кончилось.
Фридрихсен. В смысле?
Бывший бургомистр. Ну как. Дракон посягнул на дочку архивариуса. Тут, как по заказу, появился Ланцелот. Шарлемань задействует свою агентуру, которая снабжает нашего героя первоклассным оружием и обеспечивает безопасность.
Фридрихсен. То есть фактически убил дракона он?
Бывший бургомистр. Чужими руками. Интересно, что подумал сам Ланцелот.
Фридрихсен. Да ничего. Принял как должное. Он же профессиональный герой, ему мечом помахать — и хорош. А откуда взялся меч — не его ума дело.
Бывший бургомистр. Герой должен быть сумасшедшим. Но не дураком. Иначе он первый свой подвиг не переживет. А Ланцелот — профессионал.
Фридрихсен. Да бог с ним. Меня больше интересует, можно ли через Шарлеманя повлиять на Вексельбонда.
Бывший бургомистр. А меня интересует, можем ли мы как-нибудь повлиять на Шарлеманя.
Фридрихсен. Не вижу проблемы. У нас есть Генрих и мукомолы.
Бывший бургомистр. Допустим. А что есть у Шарлеманя, мы не знаем. В прошлый раз он вытащил из рукава кота, осла, ткачей, оружейников и еще всяких редких специалистов. К тому же он, я так понимаю, исчез?
Фридрихсен. Исчез? Кто это сказал?
Бывший бургомистр. Миллер… покойный.
Фридрихсен. Генрих!
Генрих. Слушаю.
Фридрихсен. Найди господина архивариуса. Не убивай, не пугай. Просто пригласи его на разговор.
Генрих. Я, вообще-то, по силовой части. Искать кого-нибудь — это к папаше. У него агентура и все дела.
Бывший бургомистр. Спасибо, сынуля. Я мог бы заняться этим дельцем, но под определенные гарантии. Я старый, больной человек, в камере сыро, а вы мне все ребра переломали.
Генрих. Папаша преувеличивает. Что-что, бить я умею. Максимум боли, минимум травм.
Фридрихсен. Может, все-таки сломать ему что-нибудь? Хотя нет. Найдешь Шарлеманя — останешься цел и невредим.
Бывший бургомистр. Мне нужны гарантии и полномочия.
Фридрихсен. Получишь. Генрих, а ты присмотри за папой, чтобы он там не болтал лишнего от себя.
Бывший бургомистр. У меня, вообще-то, был год, чтобы поговорить с господином Шарлеманем.
Фридрихсен. И почему же ты не попытался?
Бывший бургомистр. Шарлемань меня сильно недолюбливает. И по старым делам, и за дочку.
Фридрихсен. Ну да, ты же тоже хотел его дочку в жены.
Бывший бургомистр. Да, это была ошибка. Думал, это хороший способ установить отношения. Стали бы как-никак родственники. Стерпится-слюбится, то-се. А он снова вытащил Ланцелота из рукава.
Голос Ланцелота. Я сам пришел.
Фридрихсен. А? Что? Кто здесь?
Вспыхивает круг света, в него входит Ланцелот. В левой руке у него шляпа, в правой — длинный острый меч.
Бывший бургомистр. Хорошая штука — шляпа-невидимка. Надо было обзавестись.
Фридрихсен. Вы пробрались в мой кабинет и подслушивали?
Ланцелот. Вообще-то, это мой кабинет. Непонятно, что в нем делаете вы.
Фридрихсен. Вы сами его покинули, Ланцелот, вместе со своим постом. Допустили переворот Миллера, фактически — его санкционировали. А когда я взялся восстанавливать государственное управление…
Ланцелот. Власть я никому никогда не отдавал. Считайте, что взял внеплановый отпуск. Это очень полезно — походить невидимым по городу, послушать разговоры. А потом посидеть и поработать с документами. (Садится в кресло, кладет меч на колени.)
Фридрихсен. Ичтоже?
Ланцелот. Жизнь я увидел. Скверную.
Бывший бургомистр. Опять двадцать пять. В прошлый раз тебя возмущали парады и изъявления верноподданности. Но, насколько я понимаю, с этими пережитками прошлого ты решительно покончил?
Ланцелот. Нет никаких парадов. И верноподданности. Есть воровство, пьянство, насилие. И ненависть друг к другу. Откуда столько ненависти?
Бывший бургомистр. Это всегда было. Правда, при драконе меньше, при мне больше. Но, вообще-то, это естественно.
Ланцелот. Я видел многие города и страны. Это неестественно.
Бывший бургомистр. Местная специфика. Порченый народец. Дракон же лично нас тут всех покалечил.
Ланцелот. Если дракон завтра воскреснет, его встретят цветами.
Фридрихсен. Чепуха. Все любят повздыхать о старых добрых временах. А сейчас у нас переходный период, хаос, всякие процессы… Обычное бурчание неудачников. Не все вписались в новые реалии. Говорю же — мы тут нормально устроимся. Ну или худо-бедно устроимся. Но вариантов-то нет. Да здравствует умеренная клептократия.
Бывший бургомистр. Умеренной мы не обойдемся. Я год пытался хоть как-то усмирить аппетиты ворья. Бесполезно.
Фридрихсен. Ничего, наворуются и успокоятся.
Генрих. Никто никогда не наворуется. Слишком увлекательное занятие. (Мечтательно.) Вот если бы разбить сотню-другую голов.
Бывший бургомистр. Бей — не бей, того порядка, что был при старике дра-дра, у нас все равно больше не будет. Никогда.
Фридрихсен. Да ладно вам, все устаканится. Так или иначе — как-нибудь проживем. Давайте лучше подумаем о себе. У нас тут, между прочим, так и не решен материально-имущественный вопрос.
Бывший бургомистр. А вопрос о власти вы, случайно, не забыли? Кто из вас тут главный, например?
Фридрихсен (быстро). Ну, я предложил бы договориться. У всех нас есть определенные ресурсы. У меня — мукомолы, газета и Вексельбонд. У господина Ланцелота — меч, отвага и легитимность. Генрих — неплохой специалист в силовых вопросах. Что касается вас (поворачивается к Бывшему бургомистру), то вам уж точно место в тюрьме. Но если прочие участники концессии сочтут, что вам нужно дать шанс, то я их как минимум выслушаю.
Ланцелот. Я ненадолго отлучился, а когда вернулся, то обнаружил в своем кабинете милую компанию убийц, заговорщиков и государственных преступников. Если я прямо сейчас вас всех перебью, у меня серьезно поднимется рейтинг.
Генрих (поднимает с пола пест). Попробуй. Давно хотел узнать, каков ты в деле.
Бывший бургомистр. Генрих, не делай глупостей. Если бы он хотел нас убить, он бы это уже сделал. Не снимая шляпы.
Ланцелот. Твой папаша прав, Генрих. Хотя и я не отказался бы от удовольствия нашинковать в капусту такую гниду, как ты.
Генрих (улыбается). Приятно, когда тебе воздают должное. (Опускает пест.)
Фридрихсен. Ну давайте все-таки признавать реалии! Да, Ланцелот, формально вы остаетесь главой исполнительной власти. Однако после переворота Миллера и последовавших за этим событий относительный вес властных фигур изменился. В том числе — моей.
Ланцелот. Очень интересно.
Фридрихсен. Вы со всеми ссорились, Ланцелот, а я со всеми договорился. Вексельбонд, «Вечерний Дракон», мукомолы. Я консенсусная фигура.
Бывший бургомистр. То есть ты будешь делать то, что нужно им. А им всего-то нужно, чтобы ты занял место дурака Миллера, отдал жирные куски кому следует, а потом тебя отодвинут. Хотя, может, оставят на должности. Для смеха. Или чтобы потом отдать толпе на растерзание, когда все накроется медным тазом. Но править будут они, а не ты. Ланцелот хоть это понимал, потому и не шел на компромиссы.
Фридрихсен. А мне не так
