от вони», и обрызгивал тебя ведром одеколона Obsession for Men в спрее, и ты пах, как Тони Сирико, до конца дня.
Майкл: Но, как ты сказал, несмотря ни на что, Тони был искренним.
Стив: Он всегда говорил: «Я никогда не буду играть “крысу”».
Майкл: Я расскажу, что еще Тони не стал бы играть. Интересная история – один из редких случаев, когда актер повлиял на изменение сценария, хотя это были даже не его реплики.
Стив: Не думаю, что знаю эту историю.
Майкл: Речь о сцене, где владелец борделя упоминает о Маказяне, коррумпированном полицейском, которого играет Джон Херд. В оригинальном сценарии говорилось: «Маказян не любил Поли, считая его хулиганом». Тони Сирико прочитал это и очень разозлился оттого, что его персонажа назвали хулиганом. И он пошел либо к Фрэнку Рензулли, который написал эту серию, либо к Дэвиду Чейзу и сказал: «Поли не хулиган. Мне это не нравится. Я против такого определения». Так что они приняли это к сведению, подумали и спросили: «Как насчет психопата?» – и Тони Сирико согласился: «Отлично».
Стив: Он предпочел, чтобы его называли психом, а не хулиганом? Таков Тони Сирико – сделан не по шаблону. Он единственный в своем роде, и он мне нравится.
Итак, давайте поговорим о сериях. Начнем с первой. С одной из сцен в четвертом сезоне, о которой меня спрашивают больше всего и где я снимался. Знаменитый эпизод с Нострадамусом и Квазимодо между Тони и Бобби. Она похожа на сцену из «Эбботта и Костелло».
Бобби: После взрыва Всемирного торгового центра у мамы все пошло наперекосяк. Ты знаешь, что Квазимодо предсказал все это.
Тони: Кто предсказал?
Бобби: Все эти проблемы – Ближний Восток, конец света.
Тони: Нострадамус. Квазимодо – это горбун из Нотр-Дама.
Бобби: Точно. Нотр-Дамус.
Тони: Нострадамус и Нотр-Дам. Две совершенно разные вещи.
Бобби: Интересно, они ведь похожи, не так ли? Вот я всегда и думал: ханчбэк/горбун из Нотр-Дама. А еще есть квотербэк и хавбэк из Нотр-Дама.
Тони: Это чертов собор.
Бобби: Очевидно. Я знаю, просто говорю – интересное совпадение. Ты хочешь сказать, что никогда не задумывался об этом? Про Нотр-Дам?
Тони: Нет!
Это была сцена, которую я действительно мог смаковать – и не только потому, что жевал стейк на протяжении всего действия.
– Стив
Майкл: Могу сказать, что тебе было очень весело играть эту сцену.
Стив: У меня был педагог по актерскому мастерству в Ист-Виллидже на улице Святого Марка. Я приходил к нему, чтобы прогонять реплики. Он читал роль Тони. Мы делали это тысячу раз. Я был у него днем, а через несколько часов снимался в кафе, настоящей закусочной в Джерси, и хотел, чтобы все выглядело реалистично, – поэтому я жевал мясо и должен был продолжать это делать. Я вошел в ритм. У них было шесть стейков рибай, и я их все слопал.
Майкл: В тот день ты съел шесть стейков рибай?
Стив: Шесть штук. После этого я не ел мяса в течение многих месяцев. Мы сделали несколько дублей за много-много часов – знаете, разные ракурсы, камера позади нас, перед нами, один я, один Джим, мы вдвоем. Есть боковой ракурс, когда я смотрю налево, на Джима, а его снимают с другой стороны. И так, наверное, тридцать дублей. И все это время я ем.
Майкл: Но, кстати, несмотря на то что они все еще акцентируют внимание на твоем весе, именно в тот момент потерялся костюм толстяка, верно? Потому что к этому моменту съемочная группа, видимо, решила, что это уже перебор.
Стив: Да, в том сезоне они полностью отказались от него.
Майкл: А еще потому, что у Бобби появились более серьезные дела. Он становился все более важным персонажем, и чисто зрелищный прикол больше не требовался – его хотели сделать более реальным и приземленным.
Стив: Да, я думаю, что это так. Но сцена с Квазимодо – я был счастлив, что ее дали мне. Пронесся слух, что Сирико готов ее сыграть, но Тони неважно себя чувствовал, и ее передали Бобби.
Майкл: Самое смешное, что ты играешь абсолютно серьезно. Нет ни намека на то, что Бобби считает происходящее хоть немного смешным.
Стив: В комедии нужно все время действовать непосредственно. Тебе нужен верный темп, и тогда, играя сцену, ты будешь знать, как правильно поступить. А еще после дубля можно попросить: «Давайте вернемся и сделаем все снова». Мне – попадать в ритм.
Майкл: Потому что для повторов приходится перезагружать камеру, и у актеров распыляется энергия.
Стив: Если у тебя есть замечание, ты хочешь что-то сказать о том, как я сыграл сцену, то говори. Если нет, давай вернемся к тому, с чего начали.
Майкл: Но именно это и было круто в «Сопрано». Сериал всегда был очень ориентирован на актеров. Когда ты играл тяжелую сцену, съемочная группа была за твоей спиной. Все хотели, чтобы ты хорошо отработал. Они читали сценарий и потому знали, что это важный эпизод. Ты узнаешь, что твоя невеста работает на ФБР или что такой-то умер, так что ставки очень высоки. Это большая драматическая сцена или важный момент, и съемочная группа на твоей стороне. Они хотели, чтобы все получилось хорошо, и ты чувствовал, что они с тобой. Я ощущал это очень часто.
Стив: А если ты когда-нибудь говорил: «Дайте мне еще один дубль. Я могу сделать лучше», то получал его. Всегда. Тебя никто не подгонял вперед, вперед, вперед. Тебе давали достаточно времени.
Еще кое-что о первой серии. В конце Кристофер рассматривает фотографии своего отца, служившего на флоте. Кто на этих фото?
Майкл: Это мой брат Джон, который на самом деле позировал для съемки. Он пришел в Silvercup, надел матросский костюм, и его сфотографировали.
Стив: А другая фотография? Снимок ребенка?
Майкл: На другой фотографии ребенок со следами черничного пирога на лице и молодой человек, это мой отец и я, когда был маленьким. Но хочу отметить еще одну особенность этого эпизода – здесь вы впервые видите детей Бобби. Его сына, Бобби-младшего, и дочь, Софию.
Стив: Мою дочь играли две актрисы, две Софии. Первой была Лекси Спердуто. Сейчас ей около тридцати лет, она замужем и у нее есть ребенок. Потрясающая девушка. Моя дочь поддерживает с ней связь.
Майкл: Она все еще актриса?
Стив: Нет, не думаю.
