Джоан хихикнула:
– Ты только что успел сделать это дважды.
Пемброук самодовольно улыбнулся, прильнув к окулярам бинокля.
– Этот Иван напротив нас, по-моему, совсем обалдел от счастья. Еще бы, словить в свою трубу красивую обнаженную женщину, купающуюся в лунном свете. Бьюсь об заклад, он трет глаза и глотает слюнки.
Джоан выглянула из окна.
– Он меня действительно видит?
– Конечно, – рассмеялся Пемброук. – Знаешь что? Возьми-ка бинокль, встань у окна и последи, не мигнет ли «линкольн» Тэннера дальним светом.
Она сделала в точности так, как он сказал. Пемброук оделся и направился к двери.
– Смотри, этот русский машет мне рукой, – хихикнула Джоан.
– Следи за фарами машины, или я выброшу тебя в окно, – жестко сказал Марк.
Джоан быстро закивала. В его голосе послышались нотки, заставившие ее поверить в серьезность угрозы. Не поворачивая головы она спросила:
– Куда ты собрался?
– Как сказал герцог Веллингтон,[4] когда его попросили поделиться какой-нибудь военной хитростью, почаще ходите в сортир!
Джоан пожала плечами и вновь приникла к биноклю. На самом деле звонить Марку, вероятно, приходилось чаще, чем ходить в сортир. Люди вроде него так привыкли врать, что лгут, даже когда говорят о погоде.
* * *
Карл Рот стоял на просторной кухне возле длинного стола, уставленного закрытыми целлофановой пленкой подносами с едой.
– Много наготовили.
Мэгги Рот отвернулась от раковины и оглядела подносы, заполненные ломтями мяса, сыром, овощами и фруктами, орехами и выпечкой. Маленькие таблички указывали на специальные диетические, в том числе и кошерные блюда.
– Карл, ты совсем обалдел с этим заказом. Даже нанял двух сервировщиц. Мы же ничего на этом не заработаем!
– Ладно, Мэгги, ван Дорн – очень выгодный клиент. Иногда надо забыть о сиюминутной выгоде ради поддержания престижа фирмы.
Она рассмеялась:
– Ты у нас самый лучший из всех коммунистических капиталистов, которых я знаю.
Карл Рот нервно огляделся по сторонам:
– Мэгги, попридержи свой язык.
Она взглянула на настенные часы.
– Ну что ж, пора сервировать.
Мэгги Рот подошла к одному из подносов и приоткрыла пленку. Карл удержал ее за руку:
– Нет, еще рано.
Проходивший мимо парень, уборщик посуды, ловко подхватил кусочек мяса и отправил его себе в рот. Карл неожиданно зло крикнул:
– Убери прочь свои грязные руки!
– Не шуми, папаша! – Парень посвистывая отошел.
– Карл, чего ты так нервничаешь? – спросила Мэгги.
Он не ответил.
– Ну ладно, уже действительно пора. Нужно позвать девчонок и начать подавать еду, – сказала она.
– Нет! – Он нервно потер руки. Мэгги поняла, что муж чересчур возбужден. Она пожала плечами и вернулась к раковине.
Распахнулась дверь, и на кухне появилась Клаудия Лепеску со стаканом в руке. На ней было черное облегающее платье. Взглянув на Карла, она спросила:
– Это вы поставляете провизию на вечеринки?
Рот некоторое время смотрел на нее, потом быстро кивнул. Мэгги Рот обернулась и оценивающе оглядела наряд Клаудии, который, как ей подумалось, был слишком шикарным для вечеринки на открытом воздухе. Интересно, что у нее за акцент? Как и большинство эмигрантов, она не любила иностранцев. Карл тоже обычно вел себя с соседями-европейцами весьма сдержанно, но к этой женщине отношение у него было, судя по всему, более теплое. Странно. Мэгги отвернулась к мойке.
– Оставьте, пожалуйста, вашу карточку. Мне могут понадобиться ваши услуги.
Рот опять лишь кивнул в ответ и отвел взгляд в сторону. Клаудия подошла к столу, приподняла пленку на подносе с канапе, попробовала одно и сказала:
– Очень вкусно. Надо подать их, пока они свежие.
Рот закивал и снял целлофан с подноса. Клаудия бесцельно передвигалась по кухне. Карл Рот опустился на колени перед столом, под который он поставил несколько коробок, нашел среди них небольшой сверток и развернул его. Достав оттуда пластмассовую бутылочку, он поднялся на ноги, ожесточенно потряс ее и стал опрыскивать подносы какой-то маслянистой жидкостью.
Мэгги оглянулась и покачала головой:
– Это необязательно. Карл. Все и так свежее. – Она перевела взгляд на Клаудию.
Рот рассеянно заметил:
– Будет лучше выглядеть. Тебе бы следовало почаще брать в руки коммерческие журналы, а не читать всякую ерунду.
Мэгги внимательно посмотрела на него и заметила, что руки у него дрожат.
Закончив опрыскивать закуски, Рот подошел к мойке и вылил в нее остатки содержимого бутылочки, затем ополоснул ее и бросил в мусорное ведро, после чего тщательно вымыл руки с мылом. Мэгги не спеша подошла к столу, взяла кусочек копченого лосося и поднесла его ко рту. Рот бросился к ней и схватил жену за руку. Их взгляды встретились.
– О, Карл… Ты с ума сошел…
Стоявшая немного поодаль и наблюдавшая за происходящим Клаудия двинулась к Мэгги Рот.
* * *
Кэтрин Кимберли свернула за угол в длинном коридоре второго этажа и увидела Марка Пемброука. Когда он оказался возле дверей своей комнаты, она окликнула Марка и подошла поближе.
– Я искала вас. Могу я с вами поговорить?
– К сожалению, нет. Я сейчас занят.
Она еще раз взглянула на закрытую дверь.
– Мы можем пройти в свободную комнату.
Подумав секунду, он последовал за ней по коридору в кладовую, забитую до краев коробками и праздничными гирляндами. Кэтрин включила свет и спросила:
– Джоан Гренвил в вашей комнате?
– Джентльмены на такие вопросы не отвечают, а леди не должна об этом спрашивать.
– Я спрашиваю потому, что ее муж занимает видное место в моей фирме.
– Понятно. Хорошо, признаюсь, что встречался с ней, и не один раз. Но она почти ничего не знает, Том ничего ей не говорит.
– На кого вы работаете? – спокойно спросила Кэтрин.
Пемброук, казалось, занервничал. Он посмотрел на часы.
– Ну, на разных людей. В данный момент – на вас, а точнее – на О'Брайена.
– Что именно вы делаете для нас, Марк?
– Я не имею никакого отношения к сбору информации, анализу и прочим заумным вещам. Я просто убиваю людей. – Кэтрин в изумлении уставилась на Пемброука. – Правда. Но я убиваю только негодяев. Опережая ваш вопрос, поясняю: я сам решаю, кто негодяй.
Она глубоко вздохнула и спросила:
– Что вам известно о последних убийствах?
– Я знаю только, что это не моих рук дело. За исключением друзей вашего жениха. Тех, что встретились вам сегодня утром.
– Да, я хотела поблагодарить вас.
Он сделал небрежный жест.
– За это мне платит ваша фирма. Вы же потрудитесь проследить, чтобы мой последний счет тоже был оплачен.
Кэтрин пропустила его замечание мимо ушей.
– А какое отношение вы имеете к смерти Арнольда?
– Я причастен к его убийству лишь в том плане, что не обеспечил его безопасность до конца. Вам следовало поставить меня в известность, что он принимал участие в важном мероприятии…
– Вы что, пытаетесь переложить ответственность за его смерть на меня?
– Что вы, что вы, у меня и в мыслях не было…
– Если вы получили задание обеспечить его безопасность, то почему вы его не выполнили?
– Нет, такого задания у меня не было. В том смысле, что мне за него не платили. Просто я должен был беречь Арнольда. Он был моим отцом.
Она невольно вскрикнула:
– Что? Арнольд Брин?..
– Брин – это его псевдоним, он сохранил его после войны. Фамилия Пемброук – тоже не настоящая моя фамилия. Но это не важно.
Кэтрин вгляделась в лицо Марка в неярком свете лампы. Глаза, линия рта…
– Да… да, вы его сын.
– Я же вам сказал. Знаете, работа с архивами – очень скучная и неблагодарная, но она очень точно выводит на негодяев. Я начал свою карьеру с того, что выщелкивал для израильтян престарелых нацистов. Потом я переключился на дела, имевшие отношение к восточному блоку.
– А сейчас? Вы просто работаете на О'Брайена или мстите убийцам своего отца?
– Трудно сказать. – Пемброук подошел к небольшому загашенному окну кладовки и взглянул на видимые вдали силуэты небоскребов Манхэттена, которые четко проступали на фоне догорающего вечернего неба. – Я профессионал. А месть доходов не приносит. Просто так получилось, что цели О'Брайена и мои стремления совпадают. Поэтому я выполняю его поручения. Кстати, ваш жених был одним из тех, кто организовал убийство моего отца. Но я не буду ему мстить. Мне нужны его боссы.
Кэтрин села на большую коробку и всмотрелась в лицо Марка Пемброука. Она и раньше подсознательно сравнивала его с Питером. Какие же они разные! Питер, как животное, не осознавал различия между правильными и неправильными поступками. Марк осознавал. Он убивал сознательно. Значит, Питера Торпа спасти нельзя. Марка же еще можно. Она вспомнила его стоящим возле той могилы. Еще тогда у нее возникла мысль, что он – убийца волею обстоятельств, как солдат, который не убивает, когда на земле царит мир.
