«ПОЗВОНИТЕ И ВХОДИТЕ» — гласила табличка коридорной двери. Кто–то так и поступил. Я открыл верхний левый ящик стола, вытащил бумаги и конверты, разбросал их перед собой на столе, нажал коленкой кнопку под столом и встал, услышав стук в дверь кабинета.
Вошел высокий худой человек в узкобортном пальто и в котелке, с саквояжем и перчатками в левой руке, свернутым зонтиком в правой. Длинное белое лицо, тонкие черные волосы разделены пробором точно на две половины и зачесаны почти прямо назад, пенсне на орлином носу, а на верхней губе тонкая черная линия усиков, каким–то образом безукоризненно взращенных.
Должно быть он носил с собой микрометр. Типичный образ старшего бухгалтера из Сити — никем иным представить его не мог.
— Извините за вторжение, — улыбнулся он, показывая три верхние золотые коронки и скосив взгляд назад, — но, кажется, ваш секретарь…
— О, пустяки! Входите.
Он разговаривал, как бухгалтер: взвешивая слова, не торопясь, слегка рисуясь правильным выговором. Протянул мне руку — быстрое легкое пожатие, ни к чему не обязывающее.
— Мартин, — представился он, — Генри Мартин… Мистер Пьер Кэвел?..
— Да. Не угодно ли сесть?
— Благодарю, — он сразу сел, ноги поставил прямо, сдвинув их вместе.
Осторожно покачивая саквояжем перед коленями, огляделся, не пропуская ничего, и слегка улыбнулся. — Дела не очень… э… хорошо… у вас идут, не так лиг, мистер Кэвел?
Возможно, он и не бухгалтер. Те, как правило, вежливы, с хорошими манерами и не столь быстро переходят к ненужным колкостям. Быть может, он чем–то расстроен… Люди, которые обращаются к частным детективам, редко бывают спокойны.
— Хочу подурачить налогового инспектора, — объяснил я. — Чем могу быть полезен, мистер Мартин?
— Рассказом о себе. — Он больше не улыбался и глаза его не блуждали по комнате.
— О себе?.. — переспросил я резко, но учитывая, что за три недели не имел ни одного клиента. — Пожалуйста, поконкретнее, мистер Мартин. У меня куча дел.
Действительно, у меня были свои дела: разжигание трубки, чтение утренних газет и тому подобное.
— Прошу прощения, мистер Кэвел. Итак, о вас… Именно вас я выбрал для выполнения очень деликатной и трудной миссии. Хочу быть уверенным, что вы — именно тот человек, и полагаю, что это логично, не так ли?
Внимательно разглядывая Мартина, я подумал, что его без особого ущерба для себя можно вышвырнуть вон.
— Я не выполняю щекотливых поручений, мистер Мартин. Занимаюсь только расследованием.
— Именно, именно, когда есть что расследовать. — Его тон был еще не таким безразличным, чтобы оскорбиться. — Видимо, я должен кое–что сообщить. Не обижайтесь, через несколько минут вы ознакомитесь с моим методом, мистер Кэвел. Обещаю, не пожалеете, — он открыл саквояж, вынул кожаную папку, достал из нее плотный лист бумаги и с выражением стал читать:
— «Пьер Кэвел. Родился в Лиде, Кальвадос, французского происхождения. Отец — инженер–строитель, Кэвел из Хэмпшира. Мать Анна–Мария Лешанр из Лиде, франко–бельгийского происхождения. Одна сестра, Лизель. Оба родителя и сестра погибли при бомбежке Руана. Бежал на рыбацкой лодке в Англию. Будучи юношей, шесть раз выбрасывался с парашютом в Северной Франции, каждый раз возвращался с ценной информацией. За два дня до высадки союзников забрасывался в Нормандию. В конце войны был представлен сразу к шести наградам — три английские, две французские и одна бельгийская».
Генри Мартин взглянул на меня с легкой улыбкой. — Первая заминка: в наградах отказано. Можно отнести на счет быстрого вашего взросления стали слишком серьезны для побрякушек… Впрочем, вот что дальше:
«Поступил в британскую действующую армию. Дослужился до майора разведки корпуса, честно работал в отделе М–1–6». Контрразведки, полагаю? Затем работа в полиции. Почему вы ушли из армии, мистер Кэвел?
— Плохие перспективы, — ничего, выброшу его из конторы позднее, сразу подумал я, а сейчас он меня заинтересовал. Как много он еще знает и что?
— Вас выгнали, — снова слегка улыбнулся он. — Если младший офицер собирается ударить старшего, то это нарушение армейской дисциплины. А вы ошиблись, выбрав для пощечины младшего по чину, — он вновь уткнулся в бумагу:
— «Поступил в транспортную полицию. Быстрое продвижение в званиях до инспектора. В последние два года выполнял специальные задания, характер коих неизвестен». Мы можем только догадываться. Затем вы ушли в отставку.
Так ведь?
— Так.
— В служебной карточке «отставка» звучит лучше, чем «уволен», что и значилось бы, останься вы на службе на сутки дольше. Видимо, у вас дар к нарушению дисциплины. Однако вы имеете друзей, и влиятельных. Не прошло недели после отставки, как вы уже числились начальником секретной службы в Мортоне.
Я перестал передвигать бумажки на столе и спокойно ответил:
— Сведения о моей службе легко достать, если знать где, но вы не имели права брать их там, где взяли.
— Скорее можно проникнуть в Кремль, чем в Мортонский микробиологический центр в Уилтшире. Прекрасно знаю, мистер Кэвел, что не смог бы иметь эти сведения, но… вы и с этого поста были уволены. Знаю, почему вас уволили.
То, что я принял своего клиента за бухгалтера, не говорило в пользу моих расследовательских способностей — Генри Мартин не узнал бы балансового отчета, поднеси его хоть на серебряном подносе, но я никак не мог догадаться о его настоящей профессии.
— Вас уволили из Мортона, — педантично продолжал Мартин, — за то, что вы умели держать язык за зубами. О, не за нарушение служебной тайны, мы знаем, — он снял пенсне и тщательно протер его. — После пятнадцатилетней службы в разведке вы, вероятно, даже с собой не говорили о том, что знаете. Но беседовали в Мортоне с ведущими директорами и учеными, не скрывая своего отношения к характеру работы, которой они занимались. Не вы первый отмечали с горечью тот факт, что это учреждение контролируется военным министерством, хотя его считают государственным Мортонским центром здравоохранения. Вы, конечно, знаете, что в Мортоне занимаются выращиванием и разведением микробиологических организмов для использования их исключительно в военных целях. Но вы один из немногих, кто сознает страшные и губительные свойства оружия, которое там разрабатывается. И прекрасно представляете, что лишь несколько самолетов с этим оружием могут полностью уничтожить жизнь в любой стране на нашей планете в считанные часы. Вы были против использования этого оружия, против использования его в отношении мирного, ничего не подозревающего человечества. Об этом знали в Мортоне, слишком многие знали. Вот почему вы сейчас вынуждены работать частным детективом.
