– Нет. Если бы рисунок остался в салоне, мы бы его потом заметили. – Сделав глубокий вдох, она заявила: – Саймон, я думаю, что его украли. Когда обыскивали каюту.
– Но зачем? Рисунок, конечно, хороший, но не шедевр же…
– Ты подумаешь, что я сошла с ума, но… Видишь ли, когда я уверяла, что художницей была Нэн, а не Джейн, Дакр сомневался, не верил. Что, если он стащил рисунок, а потом поедет на север, чтобы показать его моим знакомым?
Саймон в задумчивости пробормотал:
– Чтобы получить надо мной власть?
– Да, наверное. Возможно, он был связан с Макартуром.
– Не обязательно. Дакр очень честолюбивый. Быть может, он решил, что сумеет кое-чего добиться при помощи шантажа.
Она сжала его руку.
– Что же нам делать?
– Не беспокойся, моя милая. Не исключено, что это действительно сделал Дакр. Но поверь: меньше всего он хочет, чтобы правда вышла наружу. Если он вздумает разыграть свою карту, я найду ответный ход. В любом случае мы с ним справимся. Когда будем проезжать через Лондон, я оставлю Хэлу записку – пусть посмотрит, пришла ли «Эверетта». Если еще нет, он найдет способ остановить негодяя и забрать рисунок. А если судно уже в гавани, то он отыщет Дакра и сделает то же самое.
Он привлек ее к себе и крепко обнял. Дженси прижалась к нему, стараясь найти утешение в его силе, в его уверенности. Тихо вздохнув, она прошептала:
– Как все это неприятно!
– Не бойся, дорогая. Мы вместе, и все у нас будет хорошо.
В постели, в объятиях мужа, она на время забыла обо всех своих страхах. Но потом долго лежала без сна, думая о Дакре и о похищенном рисунке.
Глава 33
До Лондона добирались целый день, даже при том, что ехали по прекрасной, без ухабов, дороге и в роскошном экипаже герцогини. Они сняли номер в гостинице «Лебедь», и Саймон отправил слуг на поиски Хэла, чтобы передали ему записку, в которой он сообщал про Дакра и рисунок. Свои «канадские» бумаги Саймон оставил в сейфе у лорда Дариуса – решил, что так в данный момент удобнее.
Дженси старалась успокоиться, но тщетно. Она постоянно думала о Дакре и о том, что он собирался предпринять. Что, если он уже в Лондоне? Что, если он донесет на нее? Она вздрагивала от каждого стука в дверь и тут же ругала себя за малодушие.
После обеда в дверь опять постучали, но это пришел Хэл: он сказал, что обо всем позаботился.
– Корабль уже в Лондоне. Мы какое-то время наблюдали за Дакром. Они с женой в этой же гостинице. Хочешь встретиться?
– Нет времени, – ответил Саймон. – Как я понял, ты знал про Марлоу и Остри.
– Если бы ты узнал раньше, ничего бы не изменилось.
Саймон молча кивнул, потом пробормотал:
– Хотелось бы вернуть рисунок.
– Стивен в городе. Он придумает, как это сделать.
– Придумает?
– Не сомневайся. Стивен любого сумеет перехитрить. Ведь еще есть старые помощники Николаса.
– Кто?
Хэл засмеялся.
– Я все забываю, что ты долго отсутствовал. Не волнуйся. Обшарить номер гостиницы – сущий пустяк.
Воровство? Дженси почувствовала, что должна протестовать, однако промолчала.
– Кто из наших еще здесь? – спросил Саймон. – Может, собрать всех?
В этот момент раздался стук, и тут же в комнату стремительно вошла необыкновенно красивая женщина в сапфировом плаще с капюшоном. Она тотчас же откинула капюшон за спину, и Дженси чуть не вскрикнула от удивления, увидев необычайно сложную прическу из белокурых волос; ей даже сначала показалось, что это парик.
– Вот ты где!.. – воскликнула незнакомка, обращаясь к Хэлу. – Ох, слава Богу! Я боялась, что ты опять сбежишь, прежде чем я тебя найду.
– Сбегу? – Хэл едва заметно нахмурился.
Дженси украдкой разглядывала незнакомку. Это могла быть только Бланш, что означает «белая». Возлюбленная Хэла, о которой рассказывал Саймон.
Бланш в смущении улыбнулась и проговорила:
– Не сердись на меня, Хэл. Я не могу это вынести. Ты победил. – Она приблизилась к нему почти вплотную. – Ах, эти месяцы… месяцы вдали от тебя были самыми худшими в моей жизни.
Он вдруг прижал ее к себе одной рукой и тихо сказал:
– О Господи, и для меня тоже!
Дженси покосилась на Саймона, которого любила так же беззаветно и которого страшилась потерять. И оба стали медленно отступать в смежную комнату.
– Нет, не уходите. Мы извиняемся. – Хэл и Бланш смотрели на них и улыбались. – Простите, что смутили вас, – продолжал Хэл. – Но нас можно поздравить.
Саймон и Дженси переглянулись, а Бланш сказала:
– Любимый, ты должен был им рассказать. Видите ли, я актриса. Некоторые называют меня Белой Голубкой из «Друри-Лейн». Мое прошлое… Я не очень-то подходящая жена для Хэла. Этот человек сошел с ума.
Саймон подошел к ней и, взяв ее руку, обтянутую белой перчаткой, поднес к губам.
– Поверьте, я в восторге от знакомства с вами. Но я думал, что Белая Голубка не носит цветных нарядов.
– Что?.. Ах плащ?.. Это для маскировки. – Ее глаза смеялись. – К тому же белое непрактично, особенно в холода, когда повсюду угольная сажа. Не знаю, говорил ли вам Хэл…
– Говорил, – кивнул Саймон. Повернувшись к жене, сказал: – Дженси, любимая, подойди сюда. Познакомься с невестой Хэла.
Дженси подошла. Она была несколько озадачена такими формальностями, но потом поняла: представляя ее Бланш, он признавал актрису за равную. Джейн почувствовала, что вовлечена в какой-то танец, фигуры и па которого она не знала, но, как всегда, доверилась Саймону.
– Очень приятно познакомиться, миледи.
Белая Голубка засмеялась:
– О, тогда без «миледи». Я Бланш, Бланш Хардкасл. – Она покосилась на Хэла: – Скоро, видимо, буду Бланш Боумонт, безумный ты человек.
Он поднес к губам ее руку.
– Нет-нет, я не безумец. Но если бы ты не сдалась, то я, наверное, сошел бы с ума.
– Только пусть это будет скромная свадьба, без помпы, – сказала Бланш.
– Раз мы поженимся, все остальное мне безразлично.
– Возникнут трудности. И не говори, что я тебя не предупреждала. – Бланш повернулась к Джейн: – Я вела не очень-то праведную жизнь, и это еще мягко сказано. Вы должны это знать.
Дженси захотелось рассказать ей про Хаскеттов, но она, конечно же, сказала совсем другое:
– Для меня все это не имеет значения. Я желаю вам обоим счастья.
Бланш улыбнулась:
– Саймон Сент-Брайд, вам повезло. – Она повернулась к Хэлу: – Но что нам делать с твоими близкими? Как же мать, сестра и ее семья?
– Если они откажутся нас принимать, будем их избегать. Но у меня есть туз в рукаве. – Он потрогал свой пустой рукав. – Они одобрят почти все, чтобы облегчить мое трагическое положение.
Бланш промолчала, и Хэл, чуть покраснев, проговорил:
