— Приготовьте chuan к жертвоприношению!
Я испытал настоящий шок. Что за бессмысленная, абсолютно преждевременная капитуляция! Ведь тяжеловесный громоздкий chuan просто закачался, попав в шторм. Конечно, я был всего лишь «пресноводным моряком» — как сказали бы с презрением настоящие венецианские мореплаватели, — а такие излишне пугаются при малейшей опасности. Но сейчас даже я не видел никакой угрозы: требовалось лишь немного спустить паруса. Наверняка это был не тот шторм, который заслужил внушающее ужас имя «тайфун». Однако я все-таки вырос на море и знал, что не следует соваться с советами к капитану или выказывать неуважение при виде его, несомненно, излишнего беспокойства.
Я предпочел не вмешиваться и хорошо сделал. Когда я угрюмо отправился вниз, чтобы подготовить своих женщин к тому, что нам придется покинуть корабль, то встретил двоих моряков, которые вовсе не казались испуганными, а, наоборот, весело поднимались вверх по лестнице, осторожно неся сделанную из бумаги маленькую игрушечную копию нашего корабля.
— Chuan для жертвоприношения, — пояснил капитан, невозмутимо кинув игрушку за борт. — Это введет в заблуждение морские божества. Когда они увидят, что копия судна исчезла в воде, они подумают, что потопили настоящий корабль. Следовательно, они прекратят шторм вместо того, чтобы сделать его сильнее.
Так я лишний раз убедился в том, что даже когда хань поступают глупо, они делают это очень остроумно. Уж не знаю, произвела ли какой-нибудь эффект жертва в виде бумажного корабля, но шторм постепенно стих, а несколько дней спустя мы причалили в Циньхуандао, прибрежном городе неподалеку от Ханбалыка. Оттуда мы отправились по суше с небольшим караваном из повозок, в которых везли наши вещи.
Едва добравшись до дворца Хубилая, мы с Ху Шенг, естественно, первым делом сделали ko-tou великому хану. Я заметил, что постаревших слуг и служанок, которые раньше прислуживали Хубилаю в его покоях, теперь сменила полудюжина мальчиков-пажей. Они были еще совсем маленькими; все красивые, с необычно светлыми волосами и глазами, как те жители Индийской Арияны, которые считали себя потомками воинов Александра Македонского. Меня посетила смутная догадка: а что, если Хубилай в преклонном возрасте начал проявлять интерес к хорошеньким мальчикам, но я предпочел не развивать эту мысль. Великий хан встретил нас очень тепло, и мы с Ху Шенг выразили ему свои соболезнования по поводу кончины его сына и моего друга Чимкима. Затем Хубилай сказал:
— Я снова должен поздравить тебя, Марко, с блестящим успехом, с которым ты выполнил свою миссию в Манзи. Полагаю, ты не взял ни единого tsien себе за все эти годы? Ну вот, так я и думал. Это была моя ошибка. Я не предупредил тебя перед отъездом, что сборщик налогов обычно не получает жалованья, поскольку на его содержание идет одна двадцатая часть от того, что он собрал. Это заставляет его работать усердней. Хотя тебя-то уж никак нельзя упрекнуть в нерадивости. Зайди-ка к министру Лин Нгану — все это время он откладывал твою долю, так что в результате накопилась весьма значительная сумма.
Я в изумлении раскрыл рот.
— Но, великий хан, там, должно быть, целое состояние! Я не могу принять его. Я работал не ради того, чтобы извлечь выгоду, а на благо моего господина.
— Вот и еще одна причина, почему ты достоин награды. — Я снова раскрыл было рот, но Хубилай сурово произнес: — Не желаю больше слышать никаких возражений. Однако если ты хочешь продемонстрировать свою признательность мне, то не исполнишь ли ты еще одно поручение?
— Любое, великий хан! — произнес я, все еще по-прежнему пребывая в крайнем изумлении.
— Мой сын и твой друг Чимким больше всего мечтал увидеть джунгли Тямпы, но он, увы, никогда уже не попадет туда. У меня есть послание для орлока Баяна, который в настоящий момент ведет военные действия в государстве Ава. Не бог весть какое важное письмо, ничего срочного, но это даст тебе возможность совершить путешествие, которое не смог совершить Чимким. Ты поедешь вместо моего сына, чтобы успокоить его дух. Согласен?
— Разумеется, великий хан! Что еще я могу сделать, чтобы отблагодарить вас? Уничтожить драконов? Освободить похищенную принцессу? — Конечно, это была шутка, но лишь наполовину. Хубилай только что сделал меня очень богатым человеком.
Он издал в знак признательности тихий смешок, немного грустный.
— Привези мне оттуда что-нибудь на память. Что-нибудь, что любящий сын привозит домой престарелому отцу.
Я пообещал, что обязательно отыщу какую-нибудь диковинку — то, чего прежде никогда не видели в Ханбалыке, — и после этого мы с Ху Шенг ушли. Следующий визит мы нанесли моему отцу, который обнял нас обоих и немного всплакнул на радостях. А я, чтобы успокоить его, рассказал, каким огромным богатством одарил меня великий хан.
— Mefè! — воскликнул он. — Нет такой кости, которую нельзя сгрызть! Я всегда считал себя хорошим дельцом, но клянусь, Марко, ты можешь продать и солнце в августе, как говорят в Венеции.
— Все это благодаря Ху Шенг, — сказал я, нежно обнимая ее.
— Ну… — задумчиво произнес отец, — это больше того, что мы отсылали домой по Шелковому пути… Марко, а не пора ли нам самим подумать о возвращении домой?
От неожиданности я вздрогнул.
— Но, отец, у тебя же есть поговорка на этот случай: «Для настоящего мужчины весь мир — дом». Пока что мы здесь процветаем…
— Лучше яйцо сегодня, чем цыпленок завтра.
— А по-моему, перспективы у нас самые радужные. Мы все еще в высочайшей милости у великого хана. Империя его процветает, и мы можем извлечь из этого прибыль. За дядей Маттео хорошо ухаживают…
— Маттео снова четыре года, ему нет дела до того, где он. Но не забывай, Марко: мне скоро уже шестьдесят, а Хубилай, по крайней мере, на десять лет старше меня.
— Ты совсем еще не выглядишь дряхлым, отец. Правда, о великом хане этого, увы, не скажешь — и он немного подавлен, но что из того?
— Ты подумал о том, что с нами станет, если Хубилай внезапно умрет? То, что он благоволит нам, возмущает остальных. Пока что они не могут выразить свои чувства открыто, но все изменится, когда рука, которая защищает нас, исчезнет. Даже кролики танцуют на похоронах льва. Мало того, после смерти Хубилая снова поднимут голову опальные мусульмане, а те уж и вовсе нас ненавидят. Давай предположим самый худший вариант развития событий — перевороты по всему ханству, отсюда и до Леванта, — если начнется война за наследование трона. Я чрезвычайно рад тому, что все эти годы отсылал нашу прибыль на Запад, твоему дяде Марко в Константинополь. То же самое я сделаю и с обретенным тобой богатством. Не сомневаюсь, что здесь все наши деньги пропадут, как только Хубилай умрет.
