Рука сама нашла ключ от Дома Тайн и вставила его в замок.
* * *
В гулкой пустоте холла Саймира крутила в руках плотный конверт из пластолита и все никак не решалась открыть. Оттягивала момент, самой себе объясняя задержку необходимостью выяснить, подделка ли это или действительно взято в канцелярии станции. Небрежные нитяные заусенцы на углу клапана, несколько непропечатанных точек в эмблеме, не до конца пробитая дорожка проколов в линии отрыва… Если бы кто-то задумал изготовить имитацию, наверняка постарался бы сделать все идеально, так ведь?
Но как⁈ Как кто-то из далекого прошлого, где все считали девушку погибшей, нашел ее? Да еще здесь, на перекрестке миров в Междумирье, где она появляется раз в год по обещанию. Хотя, в «большой мир» она вышла именно отсюда, заключив сделку с «Силдон Корп». Но опять-таки, как Игрок, а не подающий надежды аналитик научной экспедиции, да и анир не затворники, ее соплеменников много где встретить можно…
Забияка, спокойно плюхнувшись на пол у входной двери, небрежно привалился к стене и с аппетитом вгрызся в пластину походного рациона, запивая чем-то ароматным из фляжки. Времени до завершения суток еще было с запасом, а неожиданная корреспонденция его больше не беспокоила. Почтовые ящики в столь необычном месте служили не только контейнером для хранения бумажек, но и выполняли функции стража, обеспечивая безопасность хозяев. Всякую отраву, болезни, магические метки, разрушительные чары, проклятия и прочую черноту они не пропустят, иначе бы почта здесь просто-напросто не существовала. А учитывая, кто был первым хозяином Дома Тайн, здешний ящик должен быть зачарован по высшему разряду.
Характерный треск лопающегося пластика. Сай все-таки решилась вскрыть пухлый конверт. На свет появились сложенные втрое листы. В первую очередь взгляд наткнулся на до боли знакомые, хотя, казалось бы, давным-давно забытые сводные таблицы. Расчет плотности потока Эйгера-Мастерса, светимость частиц Гюйеля в замкнутых колбах и в открытой среде, напряжение поля выхлопа малых пространственных двигателей. Это не ее профиль, но тогда наизусть их знали все…
Сглотнув ставшую вязкой слюну, анир захотела отобрать фляжку у белого тигра, но перед глазами встали картины прошлого и стало не до выпивки.
Гулкие, пустые коридоры огромного исследовательского корабля-станции. Давно отключены лозунги и бравурные пожелания, должные настраивать экипаж и ученых на, как минимум, прорыв в науке. Туда же к дьяволу отправлены и интерьерные проекции, подобранные лучшими психологами так, чтобы и плодотворную работу стимулировать, и ощущение присутствия на планете создавать.
Передовой флагман научного флота, венец инженерной мысли, гордость их союза прогрессивных миров уныло светил голыми стенами в серой технической облицовке. Смотреть на пейзажи родных мест сил больше не было.
Совершив не один десяток нырков, корабль угодил в аномалию и застрял в вечном полете к точке выхода из подпространства. Ни связи со своими, ни надежды вернуться…
Хотя к этому не сразу пришли. Поначалу в случившееся даже не верилось. Потом, когда настигло неизбежное осознание, все взялись за активные поиски выхода. Велись интенсивные исследования уникального явления — кто как не передовые ученые самых разных направлений, собранные в одном месте и снабженные самой лучшей технической базой, смогут найти решение вставшей задачи? Фонтаны идей, бурные споры, выплескивающиеся из лабораторий в рекреации и даже технические коридоры… Сколько это продолжалось? Год, полтора? Ближе к двум.
Идеи кончились, как и энтузиазм, начались споры и конфликты. Больше всего раздражали неожиданные мелочи. Не так заполненный бланк, оттенок ламп в столовой, привычка соседа вставлять любимое словцо к месту и не к месту… Года шли, ресурсы корабля истощались, на столь долгий полет устроители экспедиции не рассчитывали. Рацион стал беднее, некоторые блюда «радовали» неожиданным вкусом — кухонным аппаратам начало не хватать отдельных ингредиентов. Сменная одежда, канцелярские принадлежности… Реактивы и материалы для лабораторий стало не выбить. Где-то что-то постоянно заедало, потом уходило в ремонт слишком надолго или не возвращалось из него вовсе. Беспокойство и подозрения о неминуемой голодной смерти или фатальной поломке корабля витали в воздухе, но капитан категорически отказался отчитываться перед пассажирами о состоянии запасов и рембазы. И экипажу сведения разглашать запретил. Хотя последнее не очень-то и помогало.
Оторванные от мира и будущего, высокоинтеллектуальные представители ученой братии начали тихо сходить с ума. Или бурно слетать с катушек. Разумеется, на это ушло не пару лет, но итог был неизбежен. Экипаж, связанный долгом, держался лучше, но и их стойкости рано или поздно придет конец. Даже глава службы безопасности на многое махнул рукой: «На всех камер не хватит…»
