не имя Патрика. И не визитка. Это стопка старых газетных вырезок — за двадцать лет, проведенных между страницами, они сделались совсем плоскими. Руки трясутся, но я заставляю себя взять их. И прочитать первый же тянущийся через всю страницу жирным шрифтом заголовок.
ИМЯ СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ ИЗ БРО-БРИДЖА —
РИЧАРД ДЭВИС. ТЕЛА ТАК И НЕ ОБНАРУЖЕНЫ
Из газеты на меня смотрит отец.
Глава 38
— Что это, Хлоя?
Голос Аарона доносится откуда-то издалека, словно с другого конца тоннеля. Я не могу оторвать взгляда от глаз отца. От глаз, в которые я последний раз смотрела еще маленькой девочкой, двенадцатилетней, сидя на корточках в гостиной и вглядываясь в зернистое телевизионное изображение. В этот миг я вспоминаю вечер, когда рассказала Патрику про отца. На лице у него печать заботы, он внимательно слушает, а я излагаю отцовские преступления во всех их суровых подробностях. Патрик качает головой и говорит, что ничего об этом не слышал, даже не подозревал подобного.
Он мне тогда врал. От начала и до конца. Он знал про моего отца. Знал про его преступления. Статья со всеми подробностями хранилась в спальне, где он провел детство, между страниц книги, вместо закладки. Он все знал про то, как отец похищал девочек и прятал их тела в потайном месте, которое так и не удалось отыскать.
Сделал ли Патрик нечто подобное, нечто ужасное, с собственной сестрой? Вдохновлялся ли он тогда примером моего отца? А сейчас?
— Хлоя?
Я поднимаю на Аарона полные слез глаза. И вдруг осознаю, что раз Патрик знал про отца, то и про меня, получается, тоже? Думаю про нашу встречу в больнице — судьбоносное это совпадение или результат тщательного планирования, правильно выбранных места и времени? Что я там работала, ни для кого не секрет; пресловутая газетная статья тому доказательство. Я думаю про то, как он смотрел на меня, будто уже видел раньше. Как его глаза изучали мое лицо, словно выискивая знакомые черты. Как он сунул голову в коробку с моим барахлом, как по его лицу скользнула улыбка, когда он услышал мое имя. Как он якобы немедленно в меня после этого влюбился, гладко вошел в мою жизнь — столь же гладко, сколь проскальзывал в любые другие знакомства и ситуации.
Просто не могу поверить, что сейчас сижу здесь. Рядом с вами.
Было ли все это частью его плана? Была ли я частью плана? Ущербная Хлоя, еще одна ничего не подозревающая жертва…
— Нам нужно идти, — говорю я, трясущимися руками складываю вырезку и сую себе в карман. — Нам… мне нужно идти.
Быстро обхожу Аарона, сбегаю вниз по лестнице и подхожу к матери Патрика, которая так и сидит в гостиной с отсутствующим выражением лица. Увидев, что мы спустились, она поднимает взгляд и чуть улыбается.
— Нашли что-нибудь?
Я трясу головой, неотрывно чувствуя сбоку у себя на лице исполненный подозрений взгляд Аарона. Она легонько кивает, будто иного не ожидала.
— Я так и думала.
Разочарование в ее голосе, несмотря на все прошедшие годы, вполне ощутимо. Я-то понимаю, каково это: все время подозревать, не в силах ни о чем забыть. И одновременно не желая себе признаться, что все еще надеешься — настанет тот день, когда ты узнаешь правду. Все поймешь. И в конце концов окажется, что ожидание того стоило. Я вдруг чувствую, как сильно меня тянет к этой практически незнакомой женщине. Я понимаю, что между нами есть связь. Такая же, как между мной и мамой. Мы с ней любим одного человека, одно чудовище. Я подхожу к кушетке, присаживаюсь на самый краешек. Накрываю ладонь Дианы своей.
— Спасибо, что нашли возможность с нами поговорить, — говорю я, чуть сжимая пальцы. — Знаю, вам было нелегко.
Она кивает, опускает взгляд на мою руку. Голова ее медленно отклоняется вбок, словно она что-то внимательно изучает. Потом вдруг разворачивает ладонь, хватает мою, притягивает ближе.
— Откуда это у вас?
Я тоже смотрю вниз и вижу, что на пальце у меня блестит кольцо, фамильная драгоценность Патрика. Меня охватывает паника, а она подносит мою ладонь прямо к глазам, вглядывается.
— Откуда у вас это кольцо? — спрашивает она снова, теперь уже глядя мне прямо в глаза. — Это — кольцо Софи!
— Ч-ч-что? — с трудом выдавливаю я, пытаясь забрать у нее руку. Но она держит цепко и не собирается отпускать. — Прошу прощения, что значит — кольцо Софи?
— Это кольцо моей дочери, — повторяет она снова, уже громче, снова буравя его взглядом. Овальный бриллиант, окруженный камешками помельче, дымчатое золото 583-й пробы, на моем тощем костлявом пальце оно слегка болтается. — Кольцо у нас в семье с незапамятных пор. Мне его подарили на обручение, а когда Софи исполнилось тринадцать, я отдала его ей. Она его не снимала. Оно было на ней, когда… — Диана смотрит на меня, в ужасе вытаращив глаза. — Когда она исчезла.
Я вырываю у нее свою руку и встаю.
— Прошу прощения, нам пора идти. — Прохожу мимо Аарона, распахиваю раму с сеткой от насекомых. — Аарон, за мной.
— Кто вы такие? — кричит женщина нам в спину, от потрясения не в силах подняться с кушетки. — Кто вы такие?
Я выбегаю наружу, слетаю вниз по крыльцу. Голова кружится, я словно пьяная. Как же это я кольцо-то забыла снять? Как можно было забыть? Подбежав к машине, я дергаю ручку дверцы. Она не поддается. Машина заперта.
— Аарон! — кричу я. Звучит глуховато, словно горло мне сдавили невидимые руки. — Аарон, откройте машину!
— КТО ВЫ ТАКИЕ? — кричит женщина сзади. Я слышу, что она уже вскочила с кушетки и бежит через дом. Открывается и тут же захлопывается рама, но я даже не успеваю обернуться — слышен щелчок, машина открыта. Я снова хватаю за ручку, распахиваю дверцу и прыгаю внутрь. Следом запрыгивает на водительское сиденье Аарон, заводит двигатель.
— ГДЕ МОЯ ДОЧЬ?
Машина дергается вперед, разворачивается и катит обратно вдоль дорожки. В зеркале я вижу сзади поднятую нами тучу пыли и бегущую следом мать Патрика, с каждой секундой она все дальше от нас.
— ГДЕ МОЯ ДОЧЬ? УМОЛЯЮ, СКАЖИТЕ МНЕ!
Она несется за нами, размахивая руками, потом вдруг падает на колени, охватывает ладонями голову и разражается рыданиями.
Мы молча едем через город, возвращаясь к шоссе. Мои сложенные на коленях руки трясутся от воспоминаний о том, как несчастная женщина бежала за нами по улице; живот сводит спазмами. Кольцо на пальце вдруг начинает невыносимо давить; я сдираю его другой рукой
