он всегда тихо – подозреваю, страдал от проблем со связками.
– Мне нужно объяснять, что будет, если ты не сделаешь, как я прошу? – сказал он, когда сел ко мне в карету.
К тому времени я окончательно проснулся. Прогулка по снегу босиком в одной ночной сорочке очень освежила меня.
– Нет, господин.
– Прекрасно. – Карета тронулась, граф наклонился ко мне: – В таком случае сейчас мы едем к Завире. И ты сделаешь что угодно, но приведешь свою госпожу ко мне. Это ясно?
Я помедлил.
– Да. Но, господин, почему я?
То есть он и сам может распахнуть двери спальни и объявить принцессе, чего он от нее хочет. Шериада, возможно, расстроится, что ее прервали, но вряд ли заколдует главу Тайной полиции, если он будет вежлив… Наверное…
Граф усмехнулся:
– Последний раз, когда я попытался задержать ее, она превратила меня в змею. Ты когда-нибудь был змеей, спутник Элвин?
– Н-нет.
– Поверь, это неприятно. К тому же она точно заколдовала дверь. И хорошо, если только ее. Ты – маг. Вот ты и разбирайся.
– Н-но я не…
– И вот мы возвращаемся к началу нашей беседы. Мне нужно говорить, что будет, если ты не сделаешь, как я прошу?
– Н-нет, господин.
Остаток пути мы молчали.
Поместье графа Завиры находилось рядом с королевским дворцом – то есть на соседней улице. Вся его обстановка кричала: «Мой хозяин очень богат!» Антикварная статуя обнаженной девушки допотопных времен приветствовала гостей буквально у ворот. И, естественно, была как следует освещена. И даже почти не завалена снегом.
А в плитках, которыми была вымощена дорога, и на ступенях парадной лестницы, сделанных, конечно же, из мрамора, явственно проглядывала свежая позолота.
И слуги, а точнее, служанки – у графа даже дворецкий был женщиной (ничего себе!) – были одеты в неподобающие, просто скандально короткие платья. Как и у Шериады в Междумирье, они открывали колени.
Я в ночной сорочке в таком окружении даже не слишком выделялся. Это граф и его гвардейцы смотрелись странно.
– Милорд, господин не принима… – пролепетала встретившая нас у дверей служанка.
Сириус от нее отмахнулся и потащил меня за собой чуть не за шкирку.
Он как будто знал поместье как свои пять пальцев: мы в мгновение ока очутились на третьем этаже в одной из декоративных башенок. Завира, похоже, любил спать поближе к небу. Или ему нравилось смотреть на столицу с высоты птичьего полета?
Перед дверью имелся небольшой круглый холл, обставленный, как ни странно, книжными стеллажами. На ковре у порога спала симпатичная девушка, покрытая синяками так густо, что и без слов было понятно, что это любимица графа. И, конечно, она была голой.
– К господину нельзя! – пролепетала она, когда граф ее разбудил, схватив за волосы. – Пожалуйста.
– Заткнись, – выдохнул Сириус. – Ну, Элвин. Давай, вызывай свою госпожу.
Я посмотрел на дверь – обычную… в смысле, дорогую, конечно, – из черного дерева, – но если она и была заколдована, я этого не видел.
Затем обернулся к графу:
– Милорд, простите, но я…
Сириус взглядом заставил меня замолчать. Потом ткнул пальцем в дверь. И улыбнулся так, что и без слов стало ясно: если я не достану ему сейчас Шериаду, он притащит сюда Тину и сделает любимицей Завиры уже ее.
Да чтоб они все провалились! Я толкнул несчастную дверь, проклиная принцессу, как только мог. При чем тут я? Почему она втянула во все это меня?! И если бы только меня! Так и мою семью тоже!
Дверь предсказуемо не шелохнулась – лишь засветилась золотом, а руку мне обожгло. Я отпрянул, покосился на графа и… Не знаю, что бы я делал, если бы прямо в моей голове не раздался голос Шериады:
– Сейчас выйду, Элвин. Ради всего святого, успокойся! Не очень-то, знаешь ли, приятно просыпаться под твои проклятья.
Она замолчала, а я обернулся к графу:
– Госпожа сейчас выйдет.
– Моли бога, чтобы это было так, – мрачно отозвался Сириус.
Девочка-фаворитка у его ног тихо заплакала. Я посмотрел, как она жмется к стеллажу, и пожалел, что на мне нет хотя бы плаща. Впрочем, на кресле в нише обнаружился плед. Я укутал в него девочку едва ли не насильно.
Граф Сириус на нас не смотрел – он, как сторожевой пес, уставился на дверь. Я пробежался взглядом по стеллажам… И вдруг понял, что книги на них – фальшивки. Только корешки, больше ничего. Декорация, украшение.
Мне стало смешно.
– Смейся, Элвин, – бросил граф. – У меня в пыточной и не так хохочут.
– Да идите вы к черту, граф, – вырвалось у меня – с недосыпа, наверное.
Сириус медленно – ну правда, как пес – повернулся ко мне:
– Что?
Я сжал кулаки за спиной, по комнате прошелся ветер…
– Боги, Элвин, я же просила: ну не колдуй ты, пожалуйста! – раздался раздраженный голос принцессы. – Обрушишь ненароком крышу – что делать будем?
– А он может? – вырвалось у Сириуса.
– А то. Он и не такое может. Доброе… хм… утро, граф. Чем обязана?
Сириус, наконец, отвлекся от меня – и мы оба уставились на принцессу.
Она была нагой. Совершенно. И вся в крови: старой – бурой, уже засохшей – и свежей, ярко-алой, блестящей в свете свечей. При этом на принцессе не было ни царапины.
Сириус сглотнул. А Шериада вдруг заметила девочку у моих ног:
– Боги, что это?
Девочка, стоило принцессе шагнуть к ней, задрожала еще сильнее. Шериаду это нисколько не смутило. Она села рядом, сняла плед, поцокала языком и что-то сделала – я не понял, – но девочка вдруг словно преобразилась. От синяков и ссадин не осталось и следа, ушла бледность и даже тени под глазами, а волосы заблестели.
– Так намного лучше. Милая, хозяин тебя отпустил. Иди в свою комнату.
– Н-но, г-госпожа, у м-меня ее н-нет.
– Где же ты спишь?
– Н-на к-ковре у к-кровати х-хозяина.
– Хм. Мне казалось, рабства на Острове нет… Ладно, подожди…
Шериада снова скрылась за дверью. Сириус издал странный звук – что-то вроде кипящего чайника. Но принцесса довольно быстро вернулась – с одеялом и подушкой и кинула это девочке.
– Сегодня ты спишь здесь. В спальню одна не входи. Поняла меня? Это приказ.
– Да, госпожа.
– Умница.
– Ваше Высочество! – выпалил наконец Сириус. – Вы бы оделись!
– Зачем? – неподдельно удивилась принцесса.
– Но вы же голая!
– Ну да. И собираюсь после беседы с вами вернуться к любовнику: я с ним еще не закончила. Поэтому говорите, зачем вы меня потревожили, притащили моего ученика, – и убирайтесь.
Сириус отвернулся от принцессы – и взял себя в руки.
– Ваше Высочество… Куда
