мои запястья.
И вот тогда я вижу кровь.
Это его собственное. Его собственные разбитые костяшки пальцев от того, что он в течение часа снова и снова бил кулаками по жесткой коже.
И мое сердце сжимается за него.
Этот человек несет на своих плечах тяжесть стольких людей.
Я знаю, что никогда не смогу нести это бремя за него. Но, может быть, я смогу помочь облегчить его.
Своим ртом.
Он не убирает рук, но и не останавливает меня, когда я расстегиваю его ремень.
И он не останавливает меня, когда я расстегиваю его брюки или когда тяну молнию вниз.
И когда я опускаюсь на колени, он отпускает мои запястья, позволяя мне стянуть его штаны и боксеры вместе с собой.
Мои пальцы скользят по его новой татуировке, и я смотрю на основание его уже опухшего члена. Который все еще растет.
Я облизываю губы, и его член в ответ подпрыгивает.
Он потный. Все еще тяжело дышит. Его член в нескольких дюймах от моего лица. И я так возбужден, что сейчас начну капать на пол.
Я тяну за материал, скапливающийся вокруг босых ног Доминика, и он поднимает одну ногу, затем другую, чтобы я могла ее оттолкнуть.
Глядя на меня сверху вниз, Доминик стягивает с плеч рубашку и тоже отбрасывает ее в сторону.
От шеи до щиколоток его татуировки делают его похожим на мифического солдата. Человека, созданного исключительно для битвы. Защитника.
Мужчина, созданный для меня.
Я поднимаюсь на колени, так что мой рот находится на уровне его бедер. Но прежде чем сократить расстояние между нами, я наклоняюсь и развязываю платье, разворачивая солнечный материал, пока он не начинает висеть по бокам. Выставляя напоказ свой перед Домиником и тот факт, что на мне ничего нет под ним.
Его следующий выдох слышен. И прежде чем он успевает остановить меня или решить, что хочет чего-то другого, я наклоняюсь вперед и обхватываю губами головку его члена.
Мы оба стонем.
И влажность заполняет мой центр.
Я хватаю основание его члена в тот самый момент, когда он запускает руки в мои волосы.
Его хватка крепка, и он как будто пытается помешать мне взять его глубже. Но я хочу этого. Я хочу сделать это для него.
Я высовываю язык, облизываю нижнюю часть его члена, пробуя на вкус как можно больше, пока я опираюсь на его хватку.
Мне нужно больше.
Доминик издает еще один гортанный стон, но вместо того, чтобы оттянуть мою голову назад, он тянет меня вперед, позволяя мне — заставляя меня — принять его глубже.
Я сосу. И лижу. И издаю звуки, когда глотаю столько, сколько могу.
Его кончик упирается в заднюю стенку моего горла, и мое тело реагирует, мои мышцы сокращаются в знак протеста.
Но вместо того, чтобы чувствовать тошноту от рвоты из-за его члена, я чувствую себя… сексуальной.
Горжусь тем, что я стараюсь.
Его хватка на моих волосах ослабевает, позволяя мне отстраниться и выбрать собственный темп.
Я пробую снова, моя рука все еще на основании его члена, удерживая его неподвижно, пока я скользю губами по его гладкому, толстому члену.
Я моргаю, когда он снова попадает в это место. Слезы появляются как реакция организма, ничего больше.
И я смотрю на его клятву, смотрю на его обещание, погружая его еще немного глубже.
Мои соски жаждут прикосновений. А моя киска умоляет, чтобы ее наполнили. Но сейчас, с членом Доминика во рту, я чувствую себя более уравновешенной, чем за долгое время.
Он мой.
До самой смерти.
И я его.
Я отстраняюсь, посасывая его головку, глотая капли предэякулята, вытекающие из его члена, и вдыхаю запах его одеколона, смешанный с его потом.
Я хочу эту жизнь.
Моя свободная рука тянется вверх, чтобы обхватить его тяжелые яйца, и я наклоняюсь, захватывая его в свою глотку и проталкивая его — еще на один дюйм.
ГЛАВА 59
Дом
Валентина давится моим членом, и я больше не могу этого выносить.
Мне нужно врезаться. Мне нужно вбить себя в ее дырочку. Любая из них подойдет. Но я не могу трахнуть ее в горло.
Еще нет.
Не тогда, когда мне нужно заполнить эту незащищенную киску своей спермой.
Я резко откидываю бедра назад, высвобождаясь из ее рта.
Но я не даю ей подняться. Я падаю ей навстречу на полу, толкая ее на спину.
Ноги Вэл автоматически раздвигаются, и блеск ее смазок покрывает ее бедра.
Это первый раз, когда она пришла ко мне за сексом. И она пришла ко мне вся мокрая.
Я хватаю ее за колени и раздвигаю их еще шире.
Мои окровавленные руки контрастируют с мягкой бледной кожей ее внутренней стороны бедер. Еще одно доказательство того, что я развратил ее жизнь.
Вэл поднимает голову от пола, и я знаю, что она тоже смотрит на мои руки.
«Ты можешь научить меня любить это?» — ее прошептанные слова заставляют меня поднять взгляд, чтобы встретиться с ней. «Боль».
Медленно качаю головой, скользя руками выше по ее бедрам. «Я никогда не причиню тебе вреда, Энджел».
Мои руки скользят вверх по ее бедрам, вверх по бокам.
Я потираю большими пальцами ее соски и устраиваюсь между ее раздвинутых ног.
Я провожу руками по ее груди. «Я никогда не причиню тебе вреда».
Я перемещаю одну руку к ее голове и наклоняюсь вперед, упирая кончик своего члена в ее вход.
Другой рукой я обхватываю ее шею спереди. «Но я тебя немного придушу. Если ты этого хочешь».
Глаза Вэл расширяются, губы приоткрываются, и я чувствую, как она кивает, прежде чем вижу это.
И затем я сжимаю, точно зная, куда нажимать.
Глаза Вэла закрываются.
Моя милая жена.
Моя добрая, заботливая женщина.
Я никогда не причиню ей вреда.
Я никогда не научу ее любить боль.
Но я научу ее любить меня.
Ее тело шевелится подо мной.
Ее бедра пытаются подняться, чтобы принять меня внутрь себя.
Но я ей этого не позволяю. Я просто сжимаю ее немного сильнее.
Ее глаза открываются. И ее руки тянутся вверх, чтобы схватить меня за руку.
Но она не отталкивает меня. Она прижимается ко мне.
Она смотрит на меня своими прекрасными глазами, и ее тело дергается. Один раз.
Я истекаю ей по всей щели. Так готов взорваться, черт возьми. Но она мне нужна. Она мне нужна такой же дикой, какой я себя чувствую.
И когда
