Дом
«Итак…» — начинает Роб, когда мы вчетвером заходим в лифт в офисном здании Вэла. «Какой план?»
Я располагаюсь так, чтобы оказаться первым, когда откроются двери на четвертом этаже.
«План состоит в том, что мы идем на чертову рождественскую вечеринку».
Мы все на грани. Кто-то устроил стрельбу из проезжающей машины по моему складу на окраине города. Никто не пострадал. И у меня там нет ничего ценного. Но это принцип. И это чертовски по-детски. И мы все начинаем уставать от того, что у нас нет цели для нашего гнева.
«Хорошо, но ты хочешь, чтобы мы притворились, что работаем здесь? Или мы наблюдаем за Вэл?» Роб поднимает руки, когда я смотрю на него. «Мы просто будем бродить по комнате. Понятно».
Двое других мужчин, которых я привел, благоразумно хранят молчание.
Мои пальцы чешутся ударить что-нибудь, но вместо этого я застегиваю пиджак и разглаживаю угольно-серый костюм поверх белоснежной рубашки.
Я знаю, что Вэл нравится видеть очертания моих татуировок. И хотя она испытывает мое терпение, не отвечая на мое последнее сообщение — когда я написал, что немного опоздаю — я хочу, чтобы ее внимание было на мне. Поэтому я оделся, думая о ней.
Двери лифта открываются, и на нас обрушивается праздничная музыка, которая действует на мои и без того раздраженные нервы.
Мне следовало сказать «нет».
Мне также следовало задать больше вопросов, потому что здесь много людей. Я знаю, что в чикагском филиале ее компании меньше двадцати человек, так что это, должно быть, многокорпоративная вечеринка.
Мои люди рассредоточиваются, и я вливаюсь в толпу.
Мы на несколько этажей выше на антресольном этаже, одна сторона полностью открыта в двадцатиэтажный атриум с видом на реку. Справа от меня установлен бар. А слева от меня — диджейский пульт, врубающий рождественскую музыку.
Слишком много корпоративных придурков для моего настроения.
Я выдыхаю.
Я собираюсь найти жене другую работу. Она не должна тратить свое время и талант на этих идиотов.
Я останавливаюсь на полпути сквозь толпу и позволяю своему взгляду скользить по людям, ища того единственного, с кем мне хочется поговорить.
И тут я вижу ее.
Она находится в другом конце помещения, возле перил, выходящих на атриум, и обращена ко мне боком, показывая мне свой профиль.
Но я знаю, что это она.
Я всегда буду знать, что это она.
Цель видна, я быстро пробираюсь сквозь толпу.
Ее близость наполняет меня смешанным чувством облегчения и напряжения.
Облегчение, что она здесь, и я вижу, что с ней все в порядке. Напряжение, потому что здесь так много других людей. И если мы не будем одни в комнате, я всегда буду беспокоиться о ее безопасности.
Люди пересекают мой путь, заслоняя ее от меня, а затем открывая части ее тела.
Когда я замечаю всплеск желтого цвета, мои шаги замедляются.
Потому что всего в нескольких метрах от меня моя красавица жена. И она одета в тот же самый наряд, что был на ней в аэропорту, когда мы впервые встретились.
Я смотрю на ее ноги и чувствую, что улыбаюсь.
Так что не совсем то же самое. Сегодня она надела пару своих танкеток вместо теннисных туфель. Но это то же самое яркое платье-халат, которое совсем не похоже на то, что можно надеть на рождественскую вечеринку. Те же простые украшения. Тот же конский хвост.
Но мое новообретенное спокойствие улетучивается, когда я замечаю ее позу. Все выключено.
Ее спина прямая, как шомпол. Она держит свой напиток перед собой, ее локти крепко прижаты к бокам.
Это оборонительная позиция.
И моя жена никогда не должна занимать оборонительную позицию.
Я сокращаю расстояние между мной и моим Валентином за четыре шага.
Ее глаза ловят мои за секунду до того, как я оказываюсь рядом с ней, и удовлетворение наполняет мою грудь, когда я вижу, как она расслабляется в моем присутствии.
Мой чертов Валентин.
Я протягиваю руку и хватаю ее за шею, чувствуя, как она расслабляется еще больше.
«Доминик», — вздыхает она.
«Ангел». Я держу ее неподвижно, наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее губам. Это целомудренно…
Я отстраняюсь достаточно, чтобы посмотреть ей в глаза, золотые искорки ее радужных оболочек сверкают на мне под светом вечеринок. «Ты в порядке?»
Она слегка кивает мне, поджимая губы.
«Почему ты не ответил на мое сообщение?» — спрашиваю я.
Ее взгляд устремляется куда-то мимо меня, но я прижимаю пальцы к ее мягкой коже, удерживая ее внимание на себе.
Ее горло дергается под моим большим пальцем. «Я оставила телефон в сумочке наверху, в офисе».
«Теперь ты будешь держать это при себе», — говорю я ей.
«Да, Дом», — выдох ее слов срывается с моих губ.
Мои глаза медленно закрываются, а когда они открываются, я поворачиваюсь лицом к мужчине, стоящему перед моей женой.
Я не пропустил его, когда приближался.
Я не мог не заметить, что именно он заставляет мою женщину чувствовать себя неуютно.
И, выпрямившись во весь рост, я испытываю искушение дать ему пощечину.
«Кто ты?» Мой тон звучит угрожающе, хотя я уже знаю, кто это.
Он протягивает руку, его плохой костюм топорщится на его слабом теле. «Я мистер Ритц».
Моя правая рука сжимает затылок Валентайна, и я не отпускаю ее, чтобы прикоснуться к нему.
«Рики». Я приветствую его, называя по имени. И уголок моего рта слегка приподнимается, когда он заметно начинает. «Я много читал о тебе».
Он как бы усмехается, как будто я шучу или играю словами. Но я не делаю ни того, ни другого.
Если он думает, что я позволю своей жене работать в офисе с мужчиной, которого я не проверил как следует, то он глубоко ошибается.
Пока Рики стоит, чувствуя себя неловко, я беру у Вэл из рук напиток и подношу его к губам.
Похоже на виски с колой, и после сегодняшнего дня я бы не отказался от парочки.
Сладость ударяет в нос, прежде чем вкус обволакивает язык, и, когда я глотаю, на моих губах появляется широкая улыбка.
Я смотрю на жену. «Корневое пиво?»
Ее глаза устремлены на мою улыбку. «Я не хотела пить без тебя».
Я провожу рукой по ее шее, затем снова вниз. «Ну, теперь я здесь». Я позволяю ей увидеть, как я смотрю на ее платье. «Как долго нам нужно оставаться?»
Наконец на ее лице появляется настоящая улыбка. «Мне нужно познакомить тебя с Бри».
«Девушка из Вегаса?»
Глаза Вэл поднимаются и встречаются
